Хроника смертельной осени - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Терехова cтр.№ 58

– Ты продлил контракт! – Катрин с обидой стряхнула его руку. – Ты продлил контракт – и ничего мне не сказал! Я узнаю об этом как бы между прочим! Ты прекрасно знал, что я не хочу уехать отсюда.

– Ты моя жена, – спокойно объявил он. – И останешься здесь.

– Не останусь! – завопила она негодующе. – Не останусь, черта с два! Уеду одна! – но осеклась, увидев, как он изменился в лице, как окаменели его губы и свинцовой яростью наполнились глаза. – Сереженька, прости…

– Ты собираешься меня бросить? – хрипло спросил он.

– Нет-нет, – торопливо проговорила она. – Родной, что ты…

– Ты сказала, что уедешь, я не ослышался?

Катрин медлила. Она понимала, что если повторит эти невыносимые для него слова, последствия будут ужасны. Хотя с вариантами. Он может повернуться и уйти, и она потеряет его. Он может снять трубку и заказать для нее билет в Москву – в один конец, и она опять же его потеряет. А может, он уже завтра пригласит свою ассистентку – чернокожую Грейс с внешностью топ-модели – в ресторан, а потом та повезет его к себе. Такой исход дела более чем вероятен, если она, Катрин, уедет одна в Москву. Еще до того как стать его женой, Катрин видела, как вьются женщины вокруг красивого талантливого хирурга. Даже когда они еще не были женаты, это приводило ее в бешенство. Вернее, сначала она старалась относиться к его пассиям с юмором, но потом поняла бесплодность таких попыток.

Последней каплей стала Алена. Катрин прекрасно помнила охватившую ее злость, когда Булгаков сообщил о помолвке с молоденькой медсестрой. Тогда Катрин еще не осознавала суть своих чувств к нему, но совладать с ревностью все равно не удавалось.

Конечно, один он не останется ни дня. Нет, уезжать нельзя: – Сереженька, – робко улыбнулась она. – Я пошутила.

– Пошутила? – пробормотал Булгаков. – Своеобразный у тебя юмор.

Катрин проводила его на работу и вернулась в комнату. Тереса гремела посудой на кухне, и этот грохот действовал на нервы. Надо заняться чем-нибудь… Она вспомнила о недавно купленном в индийском магазине отрезе кисеи бледно-розового цвета, с серебром, пущенным по продольной нити. «Не сшить ли мне что-нибудь? – подумала Катрин. – Юбку, например». Она полезла в шкаф за шкатулкой с рукоделием. Шитье увлекло ее и скрасило течение невеселых мыслей. В три часа Тереса заглянула в гостиную со словами «Я все закончила, мэм, можно я уйду пораньше?». Катрин не без облегчения разрешила. Спустя еще час юбка была почти готова, и она скинула джинсы, чтобы ее примерить. Когда позвонили в дверь, она отправилась открывать в новой юбке.

…– Мэм, у меня пакет для Кэтрин Булгако́ф, – рыжий мальчик в форменной куртке курьерской службы с трудом оторвал от нее взгляд, чтобы свериться с документами. – Это здесь?

– Это здесь, – равнодушно произнесла Катрин. – Это я.

– Тогда распишитесь, – он сунул ей под нос планшет и стило – она черкнула по экрану, и получила легкий желтый пакет. – Have a nice day! [90] – весело пожелал он и побежал к припаркованному напротив входа в ее дом скутеру.

Катрин повертела в руке легкий, почти невесомый пакет – пунктом отправления значился Париж. Но имя отправителя было написано совершенно неразборчиво.

«Ну-с, посмотрим», – Катрин вернулась в гостиную. Желтый конверт оказался на редкость прочным – все попытки разорвать его руками оказались напрасными. Тогда она, достав из шкатулки большие ножницы, отрезала край пакета. На руки ей выпала, даже не выпала, а выплеснулась волна синего шелка.

…Мрак, обрушившийся вместе с ним на Катрин, тяжело накрыл ее, лишив способности дышать, видеть и слышать. Исчезли окружающие предметы, соединявшие ее с реальностью, бездна нахлынула и залила нос, глаза, уши, пожрав и ненавистный Лондон со всеми его дворцами, парками и магазинами, словно и не было его никогда – всю ее жизнь поглотил мрак, когда прохладная синяя ткань ласково прильнула к ее ладоням.

Катрин словно прошило током. Она отбросила от себя рубашку, словно ядовитую змею и та мягким облаком упала на ковер. Несколько минут Катрин неподвижно смотрела на озерко синего шелка.

Она наклонилась и двумя пальцами подняла рубашку с ковра. Нерешительно поднесла ее к лицу и понюхала. Сандал – она все еще пахнет сандалом. Этот запах она не забудет никогда. Сандал и еще что-то – именно он ударил в нос, когда она очнулась в том страшном доме. Эта рубашка была на ней – и больше ничего.

Катрин стянула с себя маечку и подошла к зеркалу. В нем отразилась прелестная женщина, обнаженная по пояс. Потом она медленно распустила завязки новой юбки. Словно во сне, Катрин надела шелковую рубашку – рукава оказались ей по локоть, а сама рубашка доходила до середины бедра. Она долго таращилась на себя, словно не узнавая, а потом, покачав головой, легла на диван, отвернувшись от всего мира.

В таком состоянии и нашел ее Булгаков, вернувшийся домой в начале седьмого.

– Катрин! – крикнул он от входной двери, но ему никто не ответил. Он удивился, так как был твердо уверен, что она дома. В голове его мелькнула невыносимая мысль: «Она все же уехала!» и Сергей влетел в гостиную, где и увидел жену, лежащую в одной рубашке на диване.

– Катрин, – Сергей присел рядом. Она не ответила и даже не пошевелилась. Тогда он, взяв ее за плечи, развернул лицом к себе. Он ужаснулся, когда увидел, как болезненно она бледна.

– Что с тобой? – спросил Булгаков. Катрин лишь закусила нижнюю губу до крови – словно старалась сдержать крик боли.

– Да отвечай же, черт побери! – рассвирепел он, чувствуя, как холодеет в груди.

– Он так долго расстегивал ее на мне, – прошелестела она. – Так бесконечно долго, словно нарочно…

– Что? – лицо Булгакова потемнело. – Ты о ком говоришь?

– Пуговицы такие маленькие, – прошептала она. – Плохо расстегиваются…

Тут Сергей почувствовал, что она дрожит – мелко-мелко. Он схватил плед, лежавший на спинке дивана, и, набросив Катрин на плечи, стал укутывать ее. Но она стала вырываться из его рук с криком: «Пусти меня… пусти… Не смей… не надо… пощади…». И уже спустя мгновение она билась в такой истерике, что, даже прижав Катрин всем весом к дивану, Булгаков с трудом ее удерживал. «Милая, родная, успокойся, это же я – Серж». Но она не слышала его, не видела ничего вокруг – старые призраки обступили ее, обволакивая воспоминаниями так же, как шелк рубашки обволакивал ее тело.

Наконец она стала затихать, и Сергей опрометью бросился на кухню, к холодильнику, распахнул его и стал перебирать в аптечном отсеке какие-то ампулы, роняя их на пол, пока не нашел то, что искал – успокоительное. Целый ворох шприцов лежал в одном из кухонных шкафов… И когда он вернулся в гостиную, на ходу набирая в шприц бесцветную жидкость, она все еще содрогалась в рыданиях, разметавшись по подушке. Введя ей лекарство, он стал ждать, пока Катрин успокоится окончательно. Наконец, дыхание ее стало ровным, а взгляд чуть прояснился.