Под Южным Крестом - читать онлайн книгу. Автор: Луи Буссенар cтр.№ 21

Оба друга, поддавшись воспоминаниям о дорогих им людях, несколько ослабили бдительность. Глухой удар, произведенный падением камня величиной с кулак, напомнил французам о существующей реальности.

– Простите, что? Камни в наш огород?! – воскликнул парижанин. Как только появилась опасность, к юноше тут же вернулась его извечная привычка зубоскалить.

Второй базальтовый камень, черный, тяжелый и неровный, просвистел мимо бравых робинзонов и улетел в сторону бухты. Тут же из чащи леса появились с десяток островитян и остановились приблизительно в сорока шагах от наших друзей, которых дикари поносили почем зря, потрясая при этом копьями.

Пьер ле Галль, нисколько не смущенный этой демонстрацией, скорее шумной, чем воинственной, с невозмутимым спокойствием поднял первый камень, отвел руку в сторону, сделал резкое движение всем корпусом и швырнул снаряд с такой силой, что тот попал прямиком в центр «вражеской группы».

– И хотя вы владеете этим оружием с малых лет, мои любезные Орангутанги, вы никогда не сможете состязаться со мной в силе броска. Видите ли, когда я еще был юнгой, я частенько развлекался, швыряя гальку. Мне случалось с одного удара перебивать крыло чистику, гнездившемуся в скалах, и делал я это, устав выправлять рейдовые бакены.

«Орангутанги», как назвал дикарей Пьер, пару минут посовещались, затем, решив, что их враги не обладают опасным оружием, всей гурьбой ринулись на французов, потрясая копьями.

Поразительно слаженно оба потерпевших кораблекрушение выхватили абордажные сабли и встали спина к спине – превосходный маневр, который должен был расстроить любую попытку островитян напасть со всех сторон.

– Внимание! Один… и два, – выкрикнул моряк, уходя в веерную защиту, когда вся группа чернокожих накинулась на друзей.

– Один… и два… – повторил Фрике, отчаянно рубя саблей.

Последовал негромкий металлический звук, и четыре наконечника копий, ставших на двадцать сантиметров короче, упали на землю, в то время как в руках смущенных вояк остались бесполезные древки.

– Опаньки!..

– Вот мы какие, белые люди!

– Ну, и чья очередь?

И вжик! Бац! Хлоп! Хлоп! Два массивных лезвия, управляемые руками опытных атлетов, со свистом рассекали воздух и перерубали с сухим треском «алебарды» аборигенов, при этом ни разу даже не царапнув кожу обескураженных островитян – настолько проворно двигались оба фехтовальщика.

– Ну что, мои дорогие весельчаки, – насмешливо воскликнул Фрике, – если у вас нет другого оружия, кроме камней, пригодных лишь для того, чтобы сбивать спелые сливы, и этих рыбьих костей, насаженных на жердь, то бесполезно объявлять нам войну. Сами видите, мы еще те черти. Если бы нам пришла в голову такая фантазия, мы бы легко поотрубали вам руки, превратив вас в одноруких калек. Нет ничего проще. Давайте, возвращайтесь к себе лес, будьте паиньками и позвольте нам спокойно закончить все наши дела.

Чернокожие островитяне, ошеломленные подобным многословием, пораженные оказанным им ожесточенным сопротивлением, отступили, что-то ворча и порой издавая злобные выкрики.

– Бегите-бегите! Рысью, еще быстрее, иначе мы надерем вам задницы нашими саблями. Вот именно так! Как вы любезны, что улепетываете. Спокойной ночи.

И действительно, солнце уже клонилось к горизонту с той особенной быстротой, характерной для земель, близких к экватору. Через несколько минут, без предварительных сумерек, на берег упала темнота.

Пьер и Фрике вернулись на плот, устроились на нем со всем комфортом и заснули, как говорят матросы, «вполглаза».

Друзья отдыхали уже два часа, когда их разбудили чудовищные крики. За считанные доли секунды французы схватили оружие и тут же стали в оборонительные позиции.

Совсем недалеко, где-то среди деревьев полыхало зарево, расцвечивая черный горизонт алыми сполохами. Крики не смолкали и даже становились все громче и громче.

– Тысяча чертей! – тихо пробормотал Пьер ле Галль. – Кажется, там идет резня. Это ужасно. Даже пятьсот человек, с которых сдирают кожу живьем, не могли бы так вопить. Что же там происходит?

– Действительно, волосы дыбом встают, – согласился Фрике. – Возможно, они готовятся нас атаковать? Хотя это маловероятно. Эти вопли – крики людей, бьющихся в агонии.

– Что делать?

– Эх! Черт возьми, идти вперед. Эти проклятые черномазые, по всей видимости, не знают о существовании огнестрельного оружия. У них даже луков нет, они пользуются только копьями, примитивными каменными топорами да швыряют булыжники. Нет, они не кажутся мне слишком грозными.

– Ты прав. Без сомнения, на берегу есть люди с судна, потерпевшего кораблекрушение. Кто знает, быть может, это наши китайцы?

Наступило недолгое затишье, затем крики возобновились, они стали более глухими, срывающимися, сдавленными, как наивысшие призывы плоти, подвергающейся пытке, как протесты тела, из которого с последним хрипом уходит сама жизнь.

Этому предсмертному стону вторило завывание демонов. Такой рык издает хищник, настигающий добычу. Затем в темное небо взлетели снопы искр, и кровавые языки пламени, без сомнения, раздуваемые беснующейся толпой, кружась, устремились ввысь, к самым верхушкам гигантских деревьев.

Подчиняясь порыву души, оба благородных и самоотверженных европейца покинули плот. Они бежали сломя голову, бежали сквозь ночь на виднеющиеся отблески костра. Друзья спешили, продираясь сквозь лианы, преодолевали скалы, презрев опасность, не заботясь о собственной жизни, готовые пожертвовать собой ради тех несчастных, чьи душераздирающие крики так ошеломили их.

Но, возможно, было слишком поздно? Теперь тишину ночи нарушали лишь монотонные демонические завывания.

Наконец французы достигли просторной поляны, ярко освещенной костром из целых смолистых стволов деревьев, которые горели, как факелы. Какими бы закаленными ни были наши друзья, с какой бы жестокостью первобытных людей они ни сталкивались ранее, из их ртов едва не вырвался крик ужаса, когда перед их глазами открылась чудовищная картина.

Все китайцы, бывшие пассажиры «Лао-Цзы», находились здесь, на поляне, перерезанные ликующими папуасами. С неслыханной варварской изощренностью людоеды повесили бедняг бок о бок на нижних ветвях деревьев, окаймляющих поляну, так что ноги кули почти касались земли. Затем вся орда островитян, по крайней мере, семь или восемь сотен человек, мужчин, женщин, детей – последние выглядели самыми жестокими, – кинулась на несчастных жителей Поднебесной, обескровив их еще живыми, как скот на бойне, после чего, собрав алую жидкость в калебасы, дикари, словно голодные хищники, поглотили ее. После этого чернокожие своими примитивными ножами и каменными топорами вспороли животы несчастных жертв.

Из трехсот изуродованных, красных, зияющих тел, еще содрогающихся в последних конвульсиях, вывалились дымящиеся внутренности, вокруг которых в исступлении скакали каннибалы…