Погребенный великан - читать онлайн книгу. Автор: Кадзуо Исигуро cтр.№ 22

— Это пустяки, Эдвин. Пустяки. Ты легко это вынесешь.

— Но ведь старейшины не смогут всё время их удерживать, — сказал он в темноту, словно про себя, и его рука погладила бок телеги.

— Это пустяки, Эдвин. Пустяки.

— Стены тонкие, и камни их разобьют.

— Не волнуйся, Эдвин. Разве ты не знал? Эти камни — в твоей власти. Посмотри, что сейчас перед тобой?

— Старая сломанная телега.

— Ну вот. Иди вокруг телеги, Эдвин. Вокруг телеги, ещё и ещё, потому что ты — мул и привязан к большому колесу. Ещё и ещё, Эдвин. Большое колесо повернётся, только если ты его повернёшь, и только если ты его повернёшь, будут лететь камни. Ещё и ещё, Эдвин. Ещё и ещё, ещё и ещё — вокруг телеги.

— Зачем мне крутить колесо, матушка? — спросил мальчик, но его ноги уже принялись обходить телегу.

— Потому что ты — мул, Эдвин. Круг за кругом. Вот треск ударов. Не будешь крутить колесо, и он прекратится. Крути его, Эдвин. Ещё и ещё. Ещё и ещё.

И он последовал её приказу, держась за телегу и перебирая руками, чтобы продолжать движение. Сколько раз он обошёл вокруг? Сто? Двести? Он то и дело видел то таинственный земляной холмик в одном из углов, то дохлую ворону с ещё не осыпавшимися перьями в другом — там, где на пол амбара падала узкая полоска солнечного света. Два эти зрелища — земляной холмик и дохлая ворона — снова и снова возникали перед ним в полутьме. Он громко спросил: «Тётя действительно меня прокляла?» — но ответа не последовало, и Эдвин подумал было, что мать ушла. Но потом он снова услышал её голос: «Выполняй свой долг, Эдвин. Ты мул. Останавливаться рано. Всё в твоих руках. Если остановишься, остановится и шум. Так зачем его бояться?»

Иногда он обходил вокруг телеги три или даже четыре раза, не слыша ни единого резкого удара. Но потом, словно чтобы возместить пропущенное, раздавалось сразу несколько, и крики снаружи брали новую высоту.

— Где вы, матушка? Всё ещё странствуете?

Ответа не последовало, но через несколько оборотов она сказала:

— Я дала тебе братьев и сестёр, Эдвин, много-много. Но ты заботься о себе сам. Так что найди силы меня отыскать. Тебе двенадцать лет, ты уже почти взрослый. Ты один стоишь четырёх-пяти сильных сыновей. Найди силы и спаси меня.

Вяз покачнулся под очередным порывом ветра, и Эдвину подумалось, а не в этом ли амбаре, где его заперли, прятались жители, когда в деревню пришли волки? Старик Стеффа часто рассказывал ему эту историю.

— Ты тогда был ещё совсем мал, парень, наверное, слишком мал, чтобы что-то запомнить. Три волка средь бела дня спокойно зашли прямо в деревню. — Тут голос Стеффы наполнялся презрением. — И вся деревня в страхе попряталась. Некоторые мужчины были в поле, это правда. Но и здесь оставалось порядком. Они схоронились в молотильном амбаре. Не только женщины с детьми, но и мужчины тоже. Они уверяли, что у волков странные глаза. Лучше с ними не связываться. И волки взяли всё, что им вздумалось. Задрали кур. Загрызли коз. А деревня всё пряталась. Кто-то по домам. Большинство в амбаре. Меня, калеку, оставили там, где я сидел, в тачке, изувеченными ногами наружу, рядом с канавой у дома госпожи Миндред. Волки затрусили в мою сторону. «Идите, съешьте меня, — сказал я, — я не стану прятаться от вас в амбаре». Но до меня им дела не было, и я смотрел, как они проходят мимо, задевая своим мехом мои бесполезные ноги. Они взяли всё, что пожелали, а эти храбрецы выползли из укрытий, только выждав как следует после их ухода. Три волка средь бела дня, и не нашлось ни одного мужчины, чтобы дать им отпор.

Нарезая круги вокруг телеги, он думал о рассказе Стеффы.

— Вы всё ещё странствуете, матушка? — ещё раз спросил он, и снова безответно. Когда она наконец отозвалась, ноги у него уже стали уставать и его порядком тошнило от созерцания земляного холмика и дохлой вороны. «Довольно, Эдвин. Ты хорошо потрудился. Теперь, если хочешь, зови своего воина. Положи этому конец».

Эдвин выслушал эти слова с облегчением, но продолжал кружить вокруг телеги. Чтобы позвать Вистана, требовалось огромное усилие. Следовало возжелать его прихода всем сердцем, так же, как накануне вечером.

Но силы откуда-то взялись, и, почувствовав, что воин скоро придёт, Эдвин замедлил шаг — ведь даже мулов под конец дня шибко не погоняют — и с удовлетворением отметил, что шум ударов становится всё реже. Но только после того, как тишина продлилась достаточно долго, он наконец остановился и, прислонившись к борту телеги, принялся восстанавливать дыхание. Потом дверь амбара отворилась, и за ней на ослепительном солнце возник воин.

Вистан вошёл внутрь, оставив дверь широко открытой, словно чтобы продемонстрировать презрение к каким бы то ни было враждебным силам, которые ещё недавно бурлили снаружи. Благодаря этому на полу образовался большой светлый прямоугольник, и, когда Эдвин огляделся, телега, такая внушительная в темноте, показалась ему жалкой развалиной. Сразу ли Вистан назвал его юным другом? Эдвин не мог сказать наверняка, но он хорошо помнил, что воин подвёл его к островку света, поднял рубашку и внимательно осмотрел рану. Потом Вистан выпрямился, осторожно оглянулся и тихо сказал:

— Ну, мой юный друг, ты сдержал обещание, которое дал мне вчера вечером? Про свою рану?

— Да, сэр. Я сделал так, как вы сказали.

— Ты никому не сказал, даже своей тётушке?

— Никому, сэр. Даже когда все поверили, что это укус огра, и возненавидели меня из-за него.

— Пусть они и дальше в это верят, мой юный друг. Если они узнают правду о том, как ты его получил, будет в десять раз хуже.

— Но как же быть с моими двумя дядьями, которые пришли с вами, сэр? Разве они не знают правду?

— Твоим дядьям, как они ни храбрились, стало слишком дурно, чтобы войти в лагерь огров. Поэтому хранить тайну нужно только нам двоим, и, как только рана заживёт, никому уже не будет до неё дела. Держи её в чистоте и не смей расчёсывать, ни ночью, ни днём. Понятно тебе?

— Понятно, сэр.

Раньше, когда они все карабкались вверх по склону и Эдвину пришлось остановиться, чтобы подождать стариков-бриттов, он попытался вспомнить, как получил эту рану. Тогда, посреди колючего вереска, с Вистановой кобылой, которую ему приходилось удерживать под уздцы, собраться с мыслями не получилось. Но сейчас, стоя в ветвях вяза и глазея вниз на крошечные фигурки на мосту, Эдвин обнаружил, что вспоминает промозглый воздух и кромешную тьму, резкий запах медвежьей шкуры поверх маленькой деревянной клетки, как при каждом толчке ему на голову и плечи падали крошечные жучки. Он вспомнил, как устраивался поудобнее и хватался за расшатанную решётку, чтобы его не швыряло из стороны в сторону, когда клетку волочили по земле. Потом всё затихало, и он ждал, когда снимут медвежью шкуру, чтобы внутрь ворвался холодный воздух и чтобы он смог рассмотреть хоть что-нибудь в свете горевшего рядом костра. Потому что в ту ночь так происходило уже дважды, и повторение притупило страх. Ещё он вспомнил вонь огров и злобную маленькую тварь, бросавшуюся на хлипкие прутья клетки, вынуждая Эдвина изо всех сил вжиматься в заднюю стенку.