ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Стонор Сондерс cтр.№ 63

Ясно, что Кристол не собирался играть роль уличного оратора для Джоссельсона. Спендер, чтобы охарактеризовать твёрдую позицию своего коллеги, придумал понятие «сила Кристола». Если бы Кристол действительно представлял слишком большую опасность, Джоссельсон на самом деле искал бы другого редактора. Но на данный момент «Инкаунтеру» нужна была стабильность, и у Джоссельсона не было иного выбора. Он должен был продолжать работать с Кристолом.

Парижский офис одержал победу в борьбе с Кристолом и убрал из номера Кёстлера и Арона. Взамен он вынужден был согласиться на публикацию статьи Лесли Фидлера. Это насторожило обоих. Кристол сначала предложил своему другу Фидлеру написать статью о Карле Марксе, но тот не проявил особого энтузиазма и предложил ему статью о Розенбергах. Если Кристолу и нужно было что-то «провокационное» для первого выпуска, то он это получил.

Утром накануне казни Юлиус и Этель Розенберги сидели в камере в тюрьме «Синг-Синг» и писали письмо двум своим несовершеннолетним сыновьям Роберту и Майклу. «Помните о том, что мы невиновны и не могли пойти против нашей совести», - такими словами заканчивалось письмо. В 8 часов вечера 19 июня 1953 года, за считаные минуты до начала еврейского шаббата и накануне своей четырнадцатой годовщины супружеской жизни, Розенберги были казнены на электрическом стуле. Сначала Юлиус, затем Этель. Перед тем как оказаться на кресле, Этель повернулась к тюремной надзирательнице, простёрла руку и притянула её к себе, чтобы поцеловать в щёку.

Розенберги были осуждены в марте 1951 года за передачу Советам американских атомных секретов. После уединения в синагоге с целью обдумать вердикт судья Кауфман вернулся в зал суда и приговорил Розенбергов к смертной казни за участие в том, что он назвал «дьявольским сговором с целью разрушения богобоязненной нации» [379] . Никогда ранее в Америке не выносили смертный приговор за шпионаж в мирное время. Пропагандисты Америки стали перед самым серьёзным выбором с момента развязывания холодной войны. Вопрос вины Розенбергов (на самом деле мало кто сомневался, что они виновны) не был центральным: по мнению большинства наблюдателей, факты, выдвинутые против них, были неопровержимы. Однако американские стратеги должны были убедить мир не просто в том, что приговор не вызвал сомнений, но и в том, что наказание соответствовало преступлению.

«Когда двух невиновных людей приговаривают к смерти, это должно всколыхнуть весь мир», - возмутился Жан-Поль Сартр. По его мнению, фашизм определялся не «количеством жертв, а способом их уничтожения». Он добавил, что приговор был «легальным линчеванием, запятнавшим кровью всю нацию» [380] . Чтобы заявить миру о своей позиции, коммунисты организовали массовую кампанию по призыву к милосердию. Она освещалась в подконтрольной коммунистами прессе. Организации коммунистического фронта обращались с петициями в американские посольства. Лондон получил тысячи петиций и протестов, содержавших по несколько тысяч подписей. Париж сообщил, что он ежедневно получал около 50 телеграмм, писем и петиций.

В частности, во Франции дело Розенбергов превратилось в символическую кампанию протеста. Она объединила тех, кто имел счёты с американским правительством. Акции протеста проводились по всей Франции, и многие из них перерастали в антиамериканские беспорядки. Один человек был убит при проведении митинга под лозунгом «Свободу Розенбергам!» (Liberez les Rosenbergs) на площади Конкорд [381] . Мелвин Ласки выступал против применения смертной казни в мирное время, однако он высмеивал такие протесты, считая их результатом «модных антиамериканских возмущений» [382] . Конечно, ни одна коммунистическая группа, созданная для защиты Розенбергов, не сообщила, что в тот самый день, когда во Франции был основан Комитет по защите Розенбергов, в Праге казнили 11 бывших лидеров Чешской коммунистической партии. Не говорили и о том, что Сталин уничтожил больше коммунистов, чем в какой-либо фашистской стране; что в Советском Союзе людей отправляли на каторгу за два опоздания на работу более чем на пять минут; что когда художники принимали участие в конкурсе на лучший памятник в честь столетия со дня рождения Пушкина, первый приз отдавали тому скульптору, памятник которого изображал Сталина, читающего томик Пушкина.

Оценка Мелвина Ласки всё ещё остаётся поразительно упрощённой. Посол США в Париже Дуглас Диллон (Douglas Dillon) телеграммой от 15 мая 1953 года обратил особое внимание министра иностранных дел США на тот факт, что большинство людей во Франции едины во мнении: «смертная казнь является необоснованной», и «люди, призывающие к помилованию, не должны рассматриваться как наивные жертвы обмана коммунистов» [383] .

Понятно, что призыв к амнистии не мог считаться исключительно сговором коммунистов. В одном из отчётов американской разведки говорилось, что в Западной Европе «призывы к помилованию совсем недавно появились в социалистической и независимой прессе и среди официальных социалистических групп, а в Англии некоторые лейбористы поддерживают амнистию. Причиной таких некоммунистических призывов к помилованию были определённые сомнения в виновности Розенбергов. Кроме того, помилование будет менее выгодно коммунистическим пропагандистам, нежели приговор и мученическая смерть» [384] .

Теперь вся американская машина психологической войны столкнулась с массовыми волнениями. В течение следующих шести месяцев, вплоть до смертной казни Розенбергов в июне, мобилизовывались все ресурсы, чтобы убедить некоммунистический мир в безусловной обоснованности решения американского правосудия. Совет по психологической стратегии получил команду координировать кампанию. Её основной целью было поместить Розенбергов в контекст негативного коммунистического архетипа: коммунист как чудовище, которому нужны «кровавые жертвы». Он готовил отчёты для президента и его помощников на основании депеш посольств и отчётов ЦРУ и давал инструкции всем американским представителям за рубежом. Несмотря на то, что подготовленные Советом по психологической стратегии отчёты, в которых сообщалось, что Розенберги «справедливо приговорены и виновны в преступлении», распространялись европейской прессой, многие дипломатические представители США продолжали призывать к помилованию. Во Франции посол Диллон был глубоко взволнован «негативным влиянием приговора в Западной Европе» и настаивал на его пересмотре «с учётом национальных интересов» [385] .