Знаменитые шпионы XX века - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Уайтон, Ральф де Толедано, Рихард Зорге cтр.№ 154

Коминтерне в другую не менее важную сферу, а именно в сферу деятельности, нацеленной на процветание и прогресс Советского Союза. В понятие процветание Советского Союза включался ряд проблем: потребности экономического и политического строительства, внешней политики Советского Союза, а также его защита от политической и военной агрессии извне. Откровенно говоря, вместе с переменой направления моей деятельности я получил и новое задание — способствовать развитию внешней политики Советского Союза и укреплять его оборону от внешней агрессии. Такого рода деятельность представляется важным и общим средством выражения коммунистической идеи. И в этом смысле она ничем не отличается от деятельности Коминтерна в интересах отдельных коммунистических партий.

ОБЪЯСНЕНИЕ ТЕРМИНА

«МОСКОВСКИЕ ИНСТАНЦИИ»

Когда на первоначальном этапе допросов спрашивали об организации, которая предоставляла мне полномочия и отдавала приказы, я преднамеренно употреблял общее и неопределенное выражение «московские инстанции». Я обдуманно не объяснял, указывает ли этот термин на какой-либо орган Коминтерна или на другую какую-либо важную организацию в Москве . В тех обстоятельствах невозможно было через переводчика объяснить полицейскому офицеру, как я изложил это в предыдущих разделах, всю сложность дела, а именно перемену сферы моей деятельности и сдвиги в коммунистическом руководстве. Во время подробного допроса, проведенного прокурором Ёсикава26, я кое-как с трудом смог объяснить сложные подробности по поводу перемены моего высшего начальства в Москве . Я объяснил затем, что до 192 9 года называемой мной «московской инстанцией» являлась организация Коминтерна. После 192 9 г. в связи с изменением общей международной ситуации произошли кардинальные изменения и в руководящей мной системе . Если бы в самом начале следствия, проводимого полицейскими чинами, я попытался объяснить всю эту сложную ситуацию, это несомненно затянуло бы допросы и привело к неразберихе.

26Ёсикава Мицусада (1907—?) — прокурор Токийской прокуратуры, вел следствие по «делу Зорге» с 24 октября 1941 г. до 27 марта 1942 г. По его разрешению и в его присутствии были написаны Зорге данные записки. Выступал с показаниями о разведгруппе Зорге в Комиссии Конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности в 1951 г. — Прим. ред.

О своих встречах с такими влиятельными деятелями Коминтерна, как Пятницкий, Мануильский и Куусинен, после моего перехода из Коминтерна в другую московскую организацию я могу дать следующее объяснение . Эти люди были моими давними коллегами и старыми друзьями. Они поручились за меня и были моими учителями в области коммунистического движения. Они поручились также за меня, когда меня назначали на работу по линии Центрального комитета Советской коммунистической партии, и они же были поручителями при моем вступлении в партию. Эти люди обладали большим международным опытом в области революционного движения. Поэтому они давали мне советы по различным вопросам и после того, как я покинул Коминтерн (после моего ухода из Коминтерна я встречался только с этими лицами). Кроме того, они были не только известными деятелями Коминтерна, но и членами Центрального комитета Советской коммунистической партии.

Моя разносторонняя разведывательная деятельность в Китае и Японии носила своеобразный и совершенно новый характер, поэтому встречи с тремя этими старыми друзьями имели для меня особый смысл. Это относится прежде всего к моей деятельности в Японии. Ведь я был самым первым и единственным человеком, которому удалось успешно выполнить там такую обширную миссию. И как мне известно, впервые только мне удалось успешно справиться с такого рода испытанием. Четвертое управление Красной армии являлось единственным органом, имевшим право отдавать мне приказания, именно отсюда поступали ко мне указания и запросы. Мои встречи с работниками Коминтерна и другими лицами носили совершенно неофициальный характер, и я получал от них только дружеские советы, а не директивы или приказы.

КРАТКОЕ РЕЗЮМЕ

Как уже отмечалось выше, наша (моя и членов моей группы) деятельность в Японии свидетельствует о смещении центра тяжести в коммунистическом движении. Нашей работой мы непосредственным образом содействовали процветанию будущего Советского Союза (здесь нет необходимости судить о том, в какой мере мы способствовали этому). Косвенным образом мы способствовали мировой революции. По крайней мере, мы в это верили. И в этом смысле мы работали не только в интересах Советскою Союза, но и в интересах мировой коммунистической революции .

Глава III

ПОДРОБНОСТИ МОЕГО ОТЪЕЗДА НА ДАЛЬНИЙ ВОСТОК

С изменением характера моей работы, короче говоря, с переходом от деятельности в интересах Коминтерна к широкой разведдеятельности в настоящее время в интересах Советской коммунистической партии и четвертого управления Красной армии произошли и другие перемены. Меня спросили, предпочитаю ли я вернуться в Европу и использовать там накопленный опыт, работая с новыми людьми, нуждающимися в моем опыте, или, если позволят обстоятельства, поехать на Дальний Восток. И я в качестве арены моей деятельности выбрал Дальний Восток. Московские инстанции остались очень довольны моим решением.

Почему я сделал отмеченный выше выбор? И почему этот выбор был одобрен? Если сказать коротко, то суть в следующем. До 1920-х годов арена деятельности, в которой были заинтересованы революционное рабочее движение и политика Советского Союза, ограничивалась Европой и частично Америкой. На Дальний Восток не обращалось большого внимания. Однако с началом революции в Китае Коминтерн и Советский Союз стали обращать свои взоры к этому новому региону. Тем не менее опытные и способные кадры в большей или меньшей мере проявляли интерес к Европе и Америке. И только немногие политические наблюдатели почувствовали, что революция в Китае и последовавшее затем продвижение Японии в Маньчжурию являются важными мировыми событиями, обладающими большой силой воздействия. Больше того, весьма мало было таких людей, кто решился бы посвятить Дальнему Востоку все свои силы. Я решил заняться этим делом по двум причинам. Во-первых, потому, что это отвечало моему темпераменту. И, во-вторых, потому, что у меня появился большой интерес к новой и очень сложной политической ситуации на Востоке. Вместе с небольшой группой других я исходил из следующих предположений:

— большие перемены в революционном рабочем движении и внешней политике Советского Союза неизбежно скажутся теперь на новой арене действий — Дальнем Востоке;

— проблема обеспечения собственной безопасности, стоящая перед Советским Союзом в связи с возможностью внешних осложнений и нападений извне, должна быть изучена и пересмотрена в соответствии с новой ролью, которую играет Дальний Восток;

— и, наконец, ситуация на Дальнем Востоке непременно и существенным образом скажется на великих державах в Европе и в Америке и может привести к коренным изменениям существующего баланса сил. Справедливость таких предположений отчетливо подтвердилась ходом событий нескольких последующих месяцев. Это, разумеется, в то время было только моим личным мнением, скорее предположением, однако я считал, что это — достаточное основание для перемещения сферы моей собственной деятельности в Восточную Азию. Таким образом, я осуществил одновременно две перемены. Во-первых, свою деятельность в Коминтерне заменил на деятельность в интересах Советского Союза. Это явилось весьма важным событием для меня лично (вместе с тем это свидетельство важного сдвига в коммунистическом движении). И, во-вторых, произошли большие перемены в арене моей деятельности: из Европы она переместилась на Дальний Восток. Получив предписание, я в январе или феврале 1929 г. выехал в Китай. Там я приступил к новой и разнообразной раз-веддеятельности.