1812. Все было не так! - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Суданов cтр.№ 74

Оставим пока в стороне эту весьма сомнительную количественную оценку и поговорим о самом факте наличия русских пленных у фактически бежавшей из России армии Наполеона. Понятно, что вообще не быть пленных не могло, хотя, например, по итогам Бородинского сражения все без исключения очевидцы отмечали, что пленных было очень мало.

Прежде всего, наполеоновские солдаты брали пленных на начальном этапе войны, когда русские армии в спешке отступали. Во-вторых, как это ни удивительно, было взято много пленных на Березине! Произошло это при оставлении войсками адмирала Чичагова города Борисова.

Генерал А.Ф. Ланжерон, командовавший корпусом в Дунайской армии, написал об этом так:

«Мы понесли необычайные потери; наши раненые и больные были оставлены с госпитальными вещами, и все погибли».

По оценке британского генерала Роберта Вильсона, в плен под Березиной попало около семисот русских егерей. Генерал Коленкур утверждает, что пленных было более полутора тысяч человек, а сам Наполеон говорил о десяти тысячах (но не о десятках тысяч) русских пленных, но эта цифра явно преувеличена.

Тем не менее в плен русские попадали, и отрицать это было бы глупо.

В начале войны отношение к русским пленным со стороны солдат и офицеров наполеоновской армии было относительно гуманным, но в последние три месяца оно явно ухудшилось, и причина тут крылась не в антипатии или религиозной ненависти, а исключительно в заметном ухудшении условий существования солдат и офицеров Великой армии. В самом деле, приходится признать, что жертвами «скифской войны» стали не только завоеватели, но и русские военнопленные, которых просто нечем было кормить.

Так сколько же всего было русских пленных в войне 1812 года?

22 сентября (4 октября) генерал А.П. Ермолов со слов А.С. Фигнера доносил о 3000 пленных, которых вели из Москвы к Смоленску. Их конвоировало, как потом выяснилось, около 900 французов. М.И. Кутузов известил об этом полковника И.М. Вадбольского, командовавшего армейским партизанским отрядом, приказав ему освободить их «из рук неприятельских», но, к сожалению, время было упущено.

Известно, что 23 сентября (5 октября) М.И. Кутузов написал императору Александру о том, что французский генерал Лористон «предлагал размену пленных», но ему в этом было отказано. «Это делается по окончании войны», – почему-то ответил Лористону Михаил Илларионович.

Очевидно, некоторым пленным удалось бежать. Известно, например, что 468 пленных были конвоированы в Гжатск, но до места назначения дошло лишь 339 человек. Остальные либо умерли от изнеможения, либо бежали.

Особые зверства по отношению к русским пленным проявляли вестфальцы и португальцы.

Офицер 8-го вестфальского полка Генрих Ляйфельс рассказывает о том, что он видел в районе Гжатска:

«Колонну пленных русских солдат конвоировали солдаты вестфальской гвардии. Эти негодяи попросту пристреливали шедших сзади русских так быстро, как только могли перезаряжать ружья! Несчастные русские сбились, как овцы, и последние сталкивали передних с дороги. Во время марша некоторые грызли давно испорченные лошадиные ноги, другие – кости. Один из этих несчастных держал в руке солому и торопливыми движениями выискивал колосья, которые глотал; другие грызли подхваченную древесину».

Когда Ляйфельс сказал одному из солдат, добивавших пленных, «об омерзительности получать удовольствие от убийства, тот совершенно хладнокровно ответил, что его товарищи развлекаются этим! Действительно, офицер, который вел колонну, рассмеялся, когда были злодейски убиты двое несчастных русских».

Как известно, в плен попадали и генералы. Совершенно точно известно, что в 1812 году в плену оказались генералы П.Г. Лихачев, П.А. Тучков 3-й, М.М. Свечин и Ф.Ф. Винценгероде. Последний был схвачен буквально в последние часы пребывания французов в Москве, причем по своей же неосторожности.

Его подчиненный, полковник А.Х. Бенкендорф, в своих «Воспоминаниях» написал:

«Желая спасти Кремль, генерал отправился лично к нашим аванпостам, которые уже проникли внутрь города и находились в виду французского караула, поставленного возле дома губернатора. Генерал приблизился к нему, махая платком и не захотев, чтобы кто-нибудь за ним следовал. Офицер принял его, как парламентера, и собирался послать уведомить маршала Бертье, бывшего в Кремле, когда на генерала бросился пьяный гусар и увел его в плен. Наши казаки находились слишком далеко, чтобы подать ему помощь, а молодой Нарышкин, кинувшийся один разделить участь своего начальника, объявил его имя и звание и был также уведен в плен».

Чтобы было понятно: узнав о данном маршалу Мортье приказе взорвать Кремль, Ф.Ф. Винценгероде отправился к нему для переговоров, и это закончилось таким нелепым пленением.

Узнав об этом, А.Х. Бенкендорф написал маршалу Мортье, что если с Винценгероде что-либо случится, то будут расстреляны пленные французские генералы. В свою очередь, Наполеон сначала приказал расстрелять Винценгероде, как уроженца Гессена, входившего в состав подконтрольного ему Рейнского союза, то есть как изменника. Но приближенные сумели отговорить императора от этого шага.

В дальнейшем генерал Винценгероде при следовании под конвоем к западным границам России был освобожден армейским партизанским отрядом А.И. Чернышева где-то между Вильно и Минском. После этого он принимал участие в кампаниях 1813 и 1814 гг.

Кстати сказать, отрядом А.И. Чернышева был отбит и генерал М.М. Свечин. А генерал П.Г. Лихачев, взятый в плен в Бородинском сражении, был освобожден в начале 1813 года уже в Кёнигсберге, и совершенно напрасно А. Мартыненко пишет, что «после Багратиона среди погибших в [Бородинском. – Авт.] сражении следует назвать генерала П.Г. Лихачева».

Генерал П.А. Тучков 3-й, взятый в плен в арьергардном бою за Смоленском, был отправлен во Францию. Его освободили только весной 1814 года, когда союзные войска вошли в Париж. Известно, что во Франции ему, как генералу, было выделено 2000 франков годового содержания.

Отметим, что из армии Наполеона в 1812 году в плен попало 39 генералов и около 50 полковников. Большинство из них благополучно вернулись домой в 1814 году.

С пленными русскими солдатами, естественно, обращались гораздо хуже. Например, португальцы получили приказ расстреливать русских, которые не могли идти. Соответственно они приставляли стволы ружей к головам пленных и стреляли с нескрываемым удовольствием, причем делалось это очень неумело.

А вот маршал Бертье убеждал солдат охраны ночью давать возможность пленным спасаться бегством. Он понимал, что кормить их все равно нечем, а охрана требует сил, которых у отступающей армии не было.

Конечно же, пленных периодически отбивали армейские партизанские отряды и казаки. И жестокость конвоиров по отношению к пленным вызывала с их стороны ответную жестокость.

Как мы уже говорили, особое зверство демонстрировали никогда не отличавшиеся особым героизмом в боях португальцы. Они вызывали возмущение даже у видавших виды французов.