Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Могильницкий cтр.№ 9

Третий следователь ухватился за место в дневнике, где Фибих критикует новую неудобную для носки форму советских военнослужащих с погонами. И пишет: «Лучше бы у англичан поучились». Следователь комментирует: «Вы не патриот, Фибих. Сам Сталин надевает новую форму!»

Особенно следователи придирались к фразе Фибиха: «Мы хорошо деремся, но воевать не умеем». Последний следователь Коваленко даже вознамеривался его избить. Но Фибих сумел себя защитить, схватив его за оба запястья.

— Все равно тебя расстреляют! — шипел следователь. — Ты же троцкист, как сказал товарищ Мехлис. Всех твоих товарищей-троцкистов давно расстреляли, очередь за тобой.

Фибих пишет в своей книге «По ту сторону», изданной в Москве в 2010 году:

«Да, среди безвременно погибших, большей частью забытых ныне писателей и поэтов, немало было моих знакомых: Борис Пильняк, Артем Весёлый, Иван Касаткин, Сергей Буданцев, Сергей Клычков, Петр Орешкин, Николай Зарудин, Иван Катаев, Борис Губер, Давид Бергельсон. Перечисляю лишь тех, кого знал лично, тех, у кого — у многих из них — бывал. Написанные ими книги, как положено, были изъяты из библиотек и сожжены в особом крематории».

— Скоро попадут в крематорий и все твои книги, — пообещал следователь и тут же спросил: — А как твой дружок Василий Гроссман, тоже такие дневники пишет?

Следователь хотел во что бы то ни стало получить «компромат» на Гроссмана, чтобы, объединив его с Фибихом, обвинить их в создании троцкистской контрреволюционной группы в армии. Но Фибих сразу сказал:

— Не троньте Гроссмана. Он прекрасный спецкор газеты «Красная Звезда», отличный писатель. Его повесть «Народ бессмертен» — пример того, как надо писать о войне — правдиво и в то же время воспевая силу духа нашего народа…

Следователь отступил. И все же Фибиху дали 10 лет за пропаганду контрреволюционной литературы.

Свой срок Даниил Владимирович Фибих отбывал в Карлаге в Бурме. В книге «По ту сторону» он расскажет о дружбе в лагере с любовницей адмирала Колчака, поэтессой Анной Тимиревой-Книппер, и киноактрисой Мариеттой Капнист. Эту дружбу он продолжит с ними в Москве после освобождения из Карлага. Именно они познакомят его с вдовой писателя Ильи Кирилловича Сафонова Людмилой Николаевной. Однажды Даниил Владимирович попросит ее спрятать у себя на квартире на Плющихе рукопись его новой книги «По ту сторону», в которой он повествует всю горькую правду о Карлаге.

— Чего ты боишься? — спросила Людмила Николаевна.

— Боюсь, что снова получу десятку за правду, — ответил Даниил Владимирович. — Ведь нам до настоящей демократии еще далеко.

Это было в 1970 году, незадолго до ухода из жизни Фибиха. Более 30 лет пролежала папка с его рукописью на квартире Сафоновой, прежде чем быть изданной. Ее не нашли даже во время обыска в 1983 году работники КГБ. Она хранилась в ящике с детскими книгами, а детскую литературу чекисты не трогали.

В 2000 году Людмила Николаевна передала книгу Фибиха «По ту сторону» его внучке Марии Дремач, и та издала ее. Я с большим интересом прочитал мемуары Фибиха о лагерной жизни в нашем крае, вначале в Бурме, а затем в Карабасе. Подробно и правдиво рассказывал он о подневольном труде политических заключенных на полях Бурминского отделения, о том, как они ухаживали за коровами, быками и овцами, добиваясь рекордных привесов животных. Они принесли большую культуру в казахские степи, построив в Бурме клуб, поставив в нем первые спектакли, в том числе пьесы Константина Симонова «Русские люди», Александра Корнейчука «Фронт» и другие. Сам Фибих, когда его переведут в Карабас, поставит там во Дворце культуры пьесу «Константин Заслонов» — о руководителе партизанского движения в Белоруссии, Герое Советского Союза…

Издав мемуары своего деда, писателя Даниила Владимировича Фибиха, внучка Мария Дремач восстановит его незаконно забытое имя в памяти современников. К сожалению, многие книги Фибиха, в том числе повести «Святыни», «В снегах Подмосковья», романы «Угар», «Родная земля» были уничтожены по велению чекистов после его отправки в сталинские лагеря, по ту сторону жизни. Нет их в наших библиотеках и по сегодняшний день. А жаль. С их переизданием мы имели бы более полное представление о жизни и творчестве замечательного писателя и человека Даниила Владимировича Фибиха, бывшего узника Карлага.

Каждый раз, когда я приезжаю в Жезказган, мысленно отмечаю, как свято и бережно чтят здесь людей, отдавших много сил становлению нашего карагандинского края: рабочих, ученых, писателей, акынов. Всюду названия улиц напоминают о них.

Выхожу к культурному комплексу «Сарыарка», и передо мной открывается величественный памятник Сакену Сейфуллину. Он был сооружен к 100-летию со дня рождения известного казахского писателя. И это логично — Сакен Сейфуллин много писал о меднорудном крае, первых рудокопах, революционерах Жезказгана. Он погиб в конце февраля 1938 года, став жертвой сталинских репрессий. Долгие годы его имя было предано забвению. Только в 1957 году он был полностью реабилитирован. Но даже после этого всю правду о Сейфуллине не было принято говорить. Тем не менее его имя, словно родник, продолжало жить в народе, было любимо и почитаемо среди простых людей.

За что же его арестовали и расстреляли? В различных архивах Москвы, Астаны сохранились документы о жизни Сакена Сейфуллина, его трагедии в годы сталинизма. Вот что рассказывают некоторые из материалов, хранящихся в Центральном государственном архиве литературы и искусства в Москве. Например, выступление Сейфуллина — в прениях по докладу Н. Бухарина — на первом съезде Союза писателей бывшего СССР. Сейфуллин подверг резкой критике тех русских писателей и поэтов, которые, не зная уклада и обычаев казахского народа, однобоко, порой ошибочно пишут о нем. Особенно сильно досталось Всеволоду Иванову и Виктору Шкловскому. Цитирую:

«Всеволод Иванов много пишет из жизни азиатских народностей. Но в его тоне, особенно в тоне его ранних произведений, проступает барское отношение к малым народностям. Он иногда рисует героя малых народностей наивным, а иногда и идиотом. Он иногда даже географии не знает, он не знает, где находится Казахстан и кто такие казахи, он не знает, где находится Киргизстан и кто такие киргизы»…

«…Шкловский, когда проезжал по Турксибу через Казахстан, написал очерки о казахах из окна вагона, причем утверждает, что казахи называют себя киргизами».

И далее:

«Такие примеры в литературе, описывающие жизнь национальностей Советского Союза, к сожалению, встречаются. Все это доказывает, что писатели и поэты, не знающие языка наших национальностей, безответственно пишут об этих национальностях. И эти свои писания преподносят русскому читателю как подлинное, художественное, реалистическое изображение. Мы должны беспощадно бороться против таких искривлений нашей действительности в литературе»…

Сейчас нелегко себе уяснить ту обстановку, в которой находились в сталинские годы литературные таланты. Ведь в той обстановке писатели клялись на верность «вождю» и зачастую сами навешивали друг на друга ярлыки «троцкистов».