Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Могильницкий cтр.№ 63

Вскоре близкий лагерный друг Н.А. Заболоцкого Гаврила Михайлович Зотов скончался. Но их жены продолжали переписываться, Анна Ивановна с сыном Володей несколько раз навещали Екатерину Васильевну.

Вспоминали, как вместе сажали картофель на огородах под Саранью, как по осени собирали богатый урожай клубней… Именно тогда Николай Алексеевич, поднимая очередной мешок, наполненный картофелем, сказал: «Человек никогда не пропадет. Это самое выносливое существо на свете. И чего только он ни придумает, чтобы выжить».

Действительно, если бы не картофель, то многие карагандинцы погибли бы тогда с голода. За хлебом стояли огромные очереди в магазинах, мясо было баснословно дорогим на рынках, а в торговой госсети его вообще не было. В тяжелые послевоенные годы жили по карточкам.

В своей книге «Их помнит Сарыарка» писатель-краевед Юрий Григорьевич Попов тепло написал о дружбе семей Заболоцкого и Зотова. Работая над сбором материалов о жизни поэта, он обратился к его супруге Екатерине Васильевне с просьбой написать несколько слов о днях, прожитых в Караганде. Вскоре вдова писателя ему ответила:

«В Караганде мы, семья Заболоцких, дружили с семьей Зотовых, доброй и отзывчивой. Глава семьи Гаврила Михайлович был чрезвычайно доброжелателен и вообще очень хороший человек. Дружил муж: и с И. С. Сусаниным, который несколько позднее Николая Алексеевича уехал из Караганды. Со многими сослуживцами у Заболоцкого были хорошие отношения…»

Встречался Юрий Григорьевич Попов и с писателем В.А. Кавериным в Москве, в Лаврушинском переулке. Вениамин Александрович считал, что главная заслуга Заболоцкого в том, что он воспринял памятник древнерусской литературы «Слово о полку Игореве» как интересное чтение и сумел передать это ощущение читателю. «Это были годы, — говорил В.А. Каверин, — когда, работая землекопом, дорожным рабочим, чертежником, он совершил подвиг — не могу иначе назвать — перевод „Слова о полку Игореве“, который является, как мне кажется, одной из вершин его мастерства. Можно смело сказать, что каков бы ни был суд потомков над нашей поэзией, его перевод „Слова о полку Игореве“ займет в ней высокое место».

…В один из вечеров я вместе со своей женой Катюшей побывал в доме № 9 по улице Ленина в квартире, где жил Н.А. Заболоцкий с семьей. После их отъезда в этой квартире долго жила знакомая нам поклонница таланта Заболоцкого Александра Константиновна Белавина. Сейчас здесь живет семья Исабековых. Камал Бейсенович был старшим научным сотрудником угольного института КНИУИ, его жена Гульнар Валихановна — тоже научный работник. У них двое детей. Но если Заболоцкие занимали одну тесную комнату, то Исабековы — две (вторая большая комната во времена Заболоцких отводилась под общежитие).

Мы с любезного разрешения хозяев вошли в комнату, где жил Заболоцкий со своей семьей.

— Знаете что, — неожиданно сказал Камал Бейсенович, — к нам сюда приходит масса людей, все интересуются комнатой, где жил Заболоцкий, вещами, которые остались после него. А осталась только одна настенная лампа-бра. Мы ее бережно храним. Кто знает, может, со временем будет организован музей Заболоцкого. Ведь в нашем городе свято берегут память о нем. Но нет ни музея, ни даже улицы, носящей его имя. А не мешало бы. Как вы думаете?

А я думаю так же: не мешало бы. Но больше всего меня волнует, что те общечеловеческие ценности, которые выработал Заболоцкий, пока не коснулись душ многих людей. Конечно, жить стало труднее, дороже. Но разве мы не люди, разве только пища телесная нас тревожит? Нет, конечно. Меня угнетает, что все меньше людей идут в писатели, все больше — в коммерсанты, предприниматели.

В 2003 году исполнилось столетие со дня рождения Николая Заболоцкого. И никто, никто ни в Караганде, ни в Казахстане, ни даже в России как следует не отметил эту дату. Обидно, горько, больно до слез. В своем стихотворении «Завещание», созданном в 1947 году, почти сразу после отъезда из Караганды в Москву, Заболоцкий писал:

О, я недаром в этом мире жил!

И сладко мне стремиться из потемок,

Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний

мой потомок,

Доделал то, что я не довершил.

Довершим ли? Навряд ли…

О киноактрисе, графине Мариетте Ростиславовне Капнист чего только не написано! В областной библиотеке имени Гоголя мне выудили из Интернета материал о ней, в котором утверждается на полном серьезе, что она отбывала свой лагерный срок на добыче угля… в Джезказгане. В журнале «Отдохни» в очерке «Вы считаете меня ведьмой?» Капнист упорно называют Марией. И утверждают, что ей в начале 1941 года дали восемь лет исправительно-трудовых лагерей «за антисоветскую пропаганду и агитацию».

Что сказать по этому поводу? Писателям всегда надо придерживаться документов и правды жизни. И если следовать этим принципам, то окажется, что в Жезказгане никогда не было угольных шахт, а только медные. Что касается имени Капнист, то по всем документам она все же Мариетта, и ровесники звали ее Мари. Наконец, согласно учетной карточке № 262.414 на заключенную Мариетту Ростиславовну Капнист, выданную мне в спецархиве управления Комитета правовой статистики и спецучетов по Карагандинской области при Генеральной прокуратуре РК, знаменитая графиня была осуждена не «за антисоветскую пропаганду и агитацию» и не в начале 1941 года, а (цитирую из документа) «6 июня 1942 года Особым совещанием НКВД СССР по статье за шпионские связи на срок восемь лет». Неизвестный летописец Карлага констатирует и такой факт: начало отбывания срока [8] 27 августа 1941 года, конец — 27 августа 1949 года.

Конечно, не публикации в журналах, Интернете, а лагерные документы, которые под грифом «секретно» хранятся в спецархиве, проливают истинный свет на загадочную, трагическую судьбу Капнист. Из этой же учетной карточки я, например, узнал, что будущая кинозвезда родилась в 1914 году в Петрограде, жила в доме родителей на Английской набережной. Ее отец, граф Ростислав Ростиславович Капнист, гордился тем, что он из древнего графского рода. Титул «графа» его предок, по национальности грек, Стомателло получил еще в 1702 году за отвагу в боях за независимость островов Греции. Дед Ростислава Ростиславовича Василий Васильевич Капнист был великим украинским поэтом и драматургом.

Граф P.P. Капнист придерживался революционных взглядов, он даже помогал большевикам перевозить из-за границы в Россию газету «Искра». И все же соратники-революционеры не пожалели его, бросив в темные казематы. В 1921 году графа Капниста расстреляли за аристократическое происхождение, а всю его семью из богатого дома по Английской набережной выбросили на улицу. И были бы все оставшиеся в живых Капнисты бездомными и нищими, если бы Ростислав Ростиславович в свое время не приобрел на Черном море в Крыму, недалеко от Феодосии, в поселке Судак, дом с мезонином. Именно там, на берегу моря, среди мшистых валунов и развалин Генуэзской крепости проходило детство Мари, очень подвижной и обаятельной девушки. Она была настолько привлекательна в своем голубом сарафане, с огромным белым бантом в золотистых кудрях, что курортники, завидев ее, восклицали: «Ассоль идет!»