– Да ладно тебе! Из-за ерунды дружбу терять!
После этих слов Гена успокоился, повернулся на миг и снова уставился смотреть перед собой, о чём-то размышляя.
– Я знаю, о чём ты хочешь попросить, – выкручивая руль на повороте говорил Миша, – и о чём сказать! Но имей ввиду, прощения я просить не буду, нет!
Через минуту Гена по-дружески, но с оттенком натянутости спросил:
– И что я хочу тебе сказать или попросить, – с преданным выражением вглядываясь в глаза друга и наивно полагая, что ему сейчас откроют Америку или старик Хоттабыч вернёт всё назад.
Серьёзное лицо Миши повернулось, застыло. Медленно, медленно, с одной ноты на другую, широкая улыбка, как пошлый блюз с вульгарным исполнителем сквозь саксофон, дунула:
– Чтоб я никому не рассказывал!
Услышав, Гена резко схватился за ручку автомобильной двери и крикнул в бешенстве:
– Останови машину! Сволочь!