Черные комиссары - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 35

– Однако ничего этого в моем «призывном деле» нет, – уловил его колебание Пробнев. – Так что не волнуйтесь.

– К твоему счастью, нет, – уточнил комбат.

– Это верно. Поначалу меня причислили ко втянутым в секту и временно заблуждавшимся, а затем, после призыва, вообще забыли о моем богомольчестве. Зато в «деле» было написано, что я технически грамотный, хорошо вожу мотоцикл, машину и катер.

– И катера, значит, водишь, – машинально как-то повторил Гродов.

– Так ведь служба же… Можете не сомневаться, на ДОСААФовских курсах обучался. Отец всегда сурово заботился о том, чтобы я знал технику, чтобы инженерное образование получил, как он сам, как его дед и два брата, один из которых служит авиационным механиком.

– И как же эта техническая подготовка, да при такой «суровой заботе», уживалась с отцовским благословением на сектантство? Ну, добро бы просто веровал, в обычной церкви молясь, как все правоверные христиане…

– Не отец это, мать благословляла. Весь ее род к секте инокентиевцев [27] принадлежал. На этой почве они с отцом и развелись.

– Словом, так, служивый. Мне плевать на то, к какой сектантской общине ты до призыва принадлежал и какому богу молился; позволяет ли тебе вера брать в руки оружие или не позволяет. Пока ты на службе, ты – солдат, а потому «Библия» у тебя должна быть только одна – армейский устав. Откажешься молиться ему, струсишь или попытаешься предать – пристрелю перед строем, в назидание всем прочим богобоязненным.

– Я буду служить, как надо, товарищ капитан. До армии ровесники только и знали, что подтрунивали надо мной. Но когда месяц назад я появился в своем поселке в форме военного моряка… Все, кто знал меня раньше, были поражены. Так что…

– Всё, забыли об этом разговоре, – прервал его капитан. – Проверьте мотоцикл, заправьте бак, транспорт нам пригодится. И ждите приказаний.

– Так ведь служба же… – передернул плечами старший краснофлотец.

В течение двух последующих недель Гродов вел себя так, словно войска противника уже подходили к верховьям приморских лиманов, пространство между которыми батарее придется отстаивать вместе с пехотой. Бойцы отрывали и тут же маскировали небольшие, на двух-трех бойцов, окопы возле командного пункта, орудий главного калибра и орудий зенитного прикрытия.

Появление сплошной линии окопов немедленно привлекло бы внимание к странному хутору из трех хат посреди степи, тем не менее ходы сообщений между отдельными окопами и орудийными капонирами были намечены, так что окончательно подготовить их к круговой обороне можно было бы в течение каких-нибудь двух-трех часов. Кроме того, краснофлотцы убирали остатки демаскировавшей батарею узкоколейки. Причем все эти работы уже трижды прерывались объявляемой комбатом боевой тревогой, при которой бойца сначала готовили к бою орудия и вели условный огонь по пристрелянным на море и суше целям, а затем отходили в казематы, в район казарм и электростанции, чтобы продолжать сопротивление на нижнем ярусе батареи.

Уже во время первой такой тревоги Гродов обнаружил, что тактика подземных боев совершенно не отработана: бойцы не знают, какие места следует считать узловыми точками, какой взвод занимает оборону у того или иного каземата. Какими средствами следует блокировать продвижение противника в глубь цитадели; как правильно отходить, прикрывая друг друга, по потерне, и как использовать технические выработки во время перестрелок с врагом. Мало того, многие бойцы еще ни разу не бывали в потерне или, по крайней мере, не имели возможности пройти ее от цитадели до командного пункта.

Как раз после этой учебной тревоги Гродов собрал в кают-компании цитадели некое подобие военного совета.

– О том, что на границах наших неспокойно, вы знаете, – сказал он, подходя к карте южного театра военных действий. – Комиссар батареи политрук Лукаш не раз сообщал вам о том, что по ту сторону границы накапливается живая сила и техника нашего возможного противника; германские, а в последнее время уже и румынские самолеты то и дело совершают разведывательные облеты приграничных районов, в которых резко активизировалась вражеская агентура.

Поскольку с Германией у нас Договор о мире, дружбе и экономической взаимопомощи, я не стану предсказывать возможное развитие событий и гадать, когда может настать тот самый «роковой день». Пусть этим занимаются дипломаты. Мы же с вами люди военные, а потому должны вести себя так, будто враг уже находится на расстоянии прямой наводки от нас.

– По-моему, в последнее время именно в таком состоянии «прямой наводки» мы и живем, – язвительно улыбнулся командир взвода технического обеспечения и связи лейтенант Дробин.

– Ошибаетесь, лейтенант, мы еще только учимся так жить, – парировал комбат.

– В таком случае интересно, чем мы здесь раньше занимались?

– Благоденствовали, свято уверовав, что в ближайшие двадцать лет войны не будет, поскольку быть ее не должно. Теперь настала пора вести себя так, словно мы уже оказались блокированными на своей батарее. И еще: впредь высказываться только после моего разрешения.

– Уже учел, товарищ капитан, – осенил свое круглое, розовощекое лицо плутовской улыбкой Дробин.

В штабе военно-морской базы знали о муторном характере Дробина и его любовных похождениях, о которых в окрестных селах уже слагали легенды. Но знали и то, что мощную орудийную автоматику и вообще всю механику батареи лейтенант Дробин и его краснофлотцы не только хорошо знали, но и содержали почти в идеальном порядке. Поэтому никто даже не пытался найти ему замену.

– Старшина батареи.

– Я, товарищ капитан, – поднялся мичман Юраш, кряжистый сорокалетний мужик с небрежно исполосованным морщинами крестьянским лицом.

Лицо это казалось явно ассиметричным, поскольку правая часть его почему-то была вздернута и существовала как бы сама по себе, независимо от левой. А рано поседевшие кончики усов старили старшину настолько, что трудно было поверить, будто их обладатель все еще пребывает на действительной военной службе.

– С завтрашнего дня весь гарнизон батареи переводится сюда, в цитадель. В наземной казарме будет оставаться только наряд из трех бойцов – дежурного и двух дневальных, назначенных из хозвзвода.

Юраш удивленно осмотрел присутствующих, однако от вопросов и возражений воздержался.

– Есть завтра же перевести весь гарнизон в цитадель.

У старшины были непомерно длинные, неухоженные брови и привычка без конца подкручивать косматую правую бровь, словно казачий ус.

– Старший лейтенант Лиханов, проследите, чтобы все командиры взводов как минимум трижды провели своих бойцов по потерне, от цитадели до командного пункта, то есть до боевой рубки. Все до единого должны знать расположение наших казематов, ориентироваться в цитадели, привыкнуть к влажной глубине потерны. Точно так же бойцы должны освоить пятидесятиметровые подземные галереи, соединяющие между собой орудийные капониры. На тот, крайний, случай…