Гнев Цезаря - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 9

– Это был приказ князя Боргезе – поддерживать форму? – позволил себе поинтересоваться сарацин.

– Тебе известно, кто такой Боргезе?

– Конечно, это же… сам князь Боргезе!

– Так, может, тебе известна и фамилия его курьера? – вклинился в их разговор фон Шмидт.

– Фамилия? Нет, неизвестна.

– Уж не Конченцо ли это был? – вопросительно взглянул Умберто на своего дворецкого. – Унтер-офицер Ливио Конценцо – смуглолицый такой; узкий, с едва заметной горбинкой, нос; рассеченная и как бы распухшая верхняя губа?..

– Позволю себе напомнить, господин корвет-капитан, что лично я к боевым пловцам не принадлежал, а всего лишь служил в охране морской диверсионной базы в Сан-Джорджио. Естественно, вы вряд ли могли запомнить меня, однако вас я припоминаю. Правда, на службу сюда был принят уже после ареста Боргезе.

– Как, ты что, в самом деле… служил в охране нашей базы?! – удивленно уставился на него Умберто.

Всего полгода назад эта вилла досталась ему в наследство от дяди, который в годы войны, в чине полковника, являлся начальником гарнизона Сан-Джорджио. К тому же переселился сюда Сантароне совсем недавно и близко познакомиться с африканеро не успел. Но поскольку на окраине Сан-Джорджио действительно располагались и секретная база «штурмовых плавсредств», и школа пилотов управляемых торпед, в которой готовили боевых пловцов, то ничего странного в том, что один из бывших солдат оказался в должности дворецкого начальника гарнизона города, корвет-капитан не узрел. Другое дело, что сам тот факт, что африканеро служил в охране базы, оказался для Умберто полной неожиданностью.

– Так точно, служил; рядовой первого взвода второй охранной роты. База Сан-Джорджио.

– Почему же до сих пор скрывал этот факт?

– Не спрашивали, господин очень большой капитан.

– А к чему это твое обращение «господин очень большой капитан»?

– У племени, из которого происходит мой отец, таким способом принято выражать свое почитание человеку высокого чина.

– Но я – не человек из твоего племени, – поиграл желваками Сантароне.

– Кстати, – как ни в чем не бывало продолжил свое сообщение дворецкий, – гонец сказал, что завтра, в одиннадцать ноль-ноль, он позвонит. Если к тому времени у вас будет готов ответ князю, он подъедет за ним и отвезет куда следует. То есть вручит письмо человеку, способному передать его в камеру князя.

– Ответ будет подготовлен сегодня же.

– И еще… Мне удалось возродить в памяти лицо этого парня. Относительно рассеченной губы – это вы точно заметили. И нос – тонкий, с горбинкой. Немного смахивает на сицилийского пирата, какими их рисуют в старинных книгах.

– Не самая худшая рекомендация, если учесть, что в войну наших боевых пловцов англичане тоже называли «сицилийскими пиратами».

– Но, с вашего позволения, мы все же предпочтем называть их «морскими дьяволами».

– Что, конечно же, предпочтительнее, – безразлично признал Сантарино и, задумчиво посмотрев в окно, за которым поднебесье сливалось с морским горизонтом, вернулся к тому вопросу, который в самом деле интересовал его: – Значит, приходил все-таки унтер-офицер Конченцо… Он и в самом деле родом из Порто-Эмпедокле, который издревле славился рыбаками и, конечно же, пиратами, промышлявшими в Сицилийском проливе, в основном в районе острова Пантеллерия. К слову, боевым пловцом он был отчаянным.

– Не мешало бы встретиться с этим парнем, чтобы основательно обсудить некоторые вопросы, – заметил фон Шмидт, вспомнив, что и прибыл-то он в Аугусту именно для того, чтобы с помощью Сантарино наладить связи с людьми Боргезе.

– Вряд ли Конченцо способен что-либо решить в этом деле, – скептически ухмыльнулся Умберто.

– Но ведь встретиться с самим Боргезе нам с вами возможности пока что не представляется. И, даже судя по оптимистическим предположениям самого Черного Князя, не скоро представится. Зато месяца через два у меня наверняка появится возможность увидеться со Скорцени. Во всяком случае, меня предупредили, что первый диверсант рейха намерен встретиться со мной, как только окажется в Италии.

– Ну, если бы к этой операции «Гнев Цезаря» подключился Скорцени, я, возможно, поверил бы в ее осуществимость.

– Даже на территории России?

– Даже. Если, конечно, привлечь к делу разведку наших нынешних союзников. Нужно будет отслеживать перемещение линкора «Джулио Чезаре», а главное, знать его точное месторасположение в день диверсии. Вот почему без Скорцени, с его законсервированными кадрами, нам и впрямь не обойтись. В свое время операция по освобождению Муссолини представлялась не менее трудной, тем не менее…

– Ну, допустим, пока что Отто больше интересует исход другой операции… Впрочем, – едва сдержался барон, чтобы не проговориться, что во время встречи с ним первого диверсанта рейха будет интересовать вовсе не судьба плавающей груды итальянского металлолома под названием «Джулио Чезаре». Но вовремя попридержал язык.

Да, оберштурмбаннфюрер помнил, что теперь Скорцени больше всего интересуют перспективы поиска «африканских сокровищ фельдмаршала Роммеля», невольным хранителем которых он, барон фон Шмидт, оказался. Во время последней встречи, состоявшейся ранней весной сорок пятого, начальник отдела диверсии СД так и сказал ему:

– Вы, дружище, ни на минуту не должны забывать, что сокровища фельдмаршала, которые вы так некстати предали волнам Средиземного моря, принадлежат не потомкам Роммеля, не вам и даже не мне.

– В общем-то я догадывался, – мрачно пробубнил в ответ фон Шмидт, – что принадлежать они должны не кому-то из нас конкретно, а Третьему рейху, вот только…

– Что «вот только»? Какие сомнения вас все еще гложут, хранитель самой романтической из тайн гибнущей Германии?

– …Только хотелось бы знать, кому позволено будет представлять наш рейх в ходе поисков этих сокровищ. Поскольку стаи кладоискателей уже формируются, причем сразу в нескольких странах.

– Вы же специально умудрились затопить их на таком «перекрестке» территориальных вод, этнических конфликтов и государственно-политических интересов, на котором Третья мировая война способна возродиться сама собой, как лавина из жерла вулкана.

– Ничего не поделаешь, обстоятельства складывались таким образом, что не оставляли нам выбора…

– Не надо скромничать, барон фон Шмидт, – сталью зазвенел гортанный баритон обер-диверсанта. – Признайтесь, что специально заложили эту «глубинную мину» под изжившую себя европейскую цивилизацию, и в мире о вас заговорят как о внебрачном сыне князя Талейрана.

– Я всего лишь выполнял приказ фельдмаршала Роммеля: во что бы то ни стало вывезти сокровища из Северной Африки, чтобы они достались будущим поколениям германцев. Все, что происходило потом у берегов Корсики, определялось рулеткой войны.

– «Рулеткой войны», говорите, барон. Прекрасно сказано. Однако замечу, что списывать дальнейшую судьбу сокровищ на рулетку войны нам уже никто не позволит.