Севастопольский конвой - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 10

– По три на орудие? Маловато, но и на том спасибо. А что майор Кречет? На связь не выходил? Он все еще в штабе дивизиона?

– Кажется, да. Хотел поговорить с вами. Я объяснил ситуацию и сказал, что в штабе появитесь минут через сорок. – Начштаба выдержал небольшую паузу и только потом добавил: – Комдив просил позвонить, как только появитесь.

Денщиков нутром почувствовал, что звонить капитану не хотелось, но у него хватило такта умолчать, что на самом деле командир дивизиона не просил позвонить ему, а грубо обронил: «Где его опять носит, разгильдяя подтрибунального?! Мог бы и позвонить, доложить, как обстоят дела». А когда начштаба сообщил, что Гродов поплыл к останкам «Кара-Дага», комдив начальственно проворчал: «Делать ему, пляжнику батарейному, больше нечего, кроме как устраивать себе увеселительные купания!»

– Но он хотя бы понял, что батареи нашей уже не существует, а весь гарнизон артиллерийского комплекса переформировали в батальон морской пехоты? – не без иронических ноток в голосе поинтересовался Гродов.

– В известность-то он поставлен. – Денщиков немного замялся и все же сказал то, о чем умолчать попросту не мог. – Тем не менее заплывы ваши по-прежнему не одобряет. Неужели сам так и просидел все лето у моря, ни разу не искупавшись?

– Можешь не сомневаться, не искупался и офицерам батареи не позволил.

– Уже за одно это Кречета надо было убрать из КП дивизиона, расположенного на самом берегу.

– Причем сделать это «подтрибунально» – напомнил капитан любимое, почти роковое, словечко командира дивизиона.

А еще – они оба вспомнили, в какую ярость впал совсем недавно комдив, узнав от телефониста их батареи, что, воспользовавшись затишьем на фронте, комбат устроил своим бойцам очередное купание – эдакий праздник души и тела. И рассмеялись.

Осмотрев вмятины и пробоины в бортах и на палубе, Гродов пришел к выводу, что толщина металла на этом судне старой постройки – как на хорошем броненосце, по крайней мере, от пуль и гранатных осколков новая команда его будет защищена. После чего лично расставил бойцов по «бойницам» в виде иллюминаторов и проломов в надстройках, учитывая при этом и выбор самих моряков, где и как душа каждого из них «легла». Знал, что в бою для солдата это всегда важно – найти свое место в окопе, в укрытии, в засаде… Точно так же, как важно определить для себя товарища, рядом с которым «не так страшно» идти в атаку или в разведку, сражаться в штыковой или сходиться врукопашную…

Он не был суеверным человеком, но понимал, что выбор позиции на линии фронта, как и выбор товарища, выходит за пределы настроения: «нравится – не нравится», а что это еще и некий интуитивный выбор собственной судьбы.

Прежде чем оставить судно, Гродов собрал его команду в кают-компании. Теперь, когда все бойцы ознакомились с незатопленной частью «Кара-Дага» и осознали себя командой этого судна, их встреча напоминала инструктаж капитана перед выходом в море.

– Если не ошибаюсь, ни один из вас на кораблях раньше не служил, – сказал он.

Бойцы переглянулись и пожали плечами.

– У нас в Одессе говорят, что настоящий моряк рождается в тельняшке, – ответил за всех сержант Жодин. – А вы ж посмотрите, комбат, какие тут хлопцы подобрались! Разве ж не видно, что тельняшки с них можно снять только с кожей?

– Охотно верю, моряки. Обстоятельства складываются таким образом, что вам, морским пехотинцам, придется послужить даже на корабле. И ничего, что снять его с якоря вы не сможете. Корабль – он и на мели корабль, причем в данном случае, еще и боевой. Правда, сейчас он больше напоминает прибрежный форт береговой обороны. Но это детали.

– Держаться «Кара-Даг» и в самом деле будет, как форт, – признал ефрейтор Малюта. – Кстати, пушку мы с Васильковым и Федулиным проверили, она вполне боеспособна.

– Сектора стрельбы по вертикали и горизонтали, правда, ограничены, – пробубнил командир орудия, – однако снаряды зря не пропадут.

– Как и пулеметные ленты, – добавил первый номер пулемета Волощенко.

Комбат счел их высказывания докладом командиров подразделений и, никак не комментируя, продолжил:

– Сегодня ночью пограничники и моряки Осипова, которые держат фронт впереди нас, окопы свои оставят и уйдут на новую линию обороны. Уверен, что утром румыны попытаются с ходу атаковать нас, рассчитывая, что мы оставлены здесь в виде временного заслона. Так оно по существу и есть: через пару суток нам будет приказано отойти на новый рубеж, после которого останется только сдерживать противника в уличных боях[11]. Но враг не знает, что и здесь мы будем обороняться с таким упорством, словно получили приказ стоять на этом рубеже вечно. Ваша задача солдатская – ударить противнику в тыл, истребляя его из всех видов оружия.

– И мы таки-да ударим, – заверил его новый командир.

– С ходового мостика судна видна дальняя окраина Новой Дофиновки, которая предстает в виде отдельного хутора. Как вы уже знаете, там располагается наша первая рота. Значит, при попытке атаковать наши позиции на перешейке румыны неминуемо попадут под фланговый огонь и вашего «морского форта», и хуторского гарнизона. Но под такой же огонь они попадут и при попытке штурмовать хутор или ваш форт. Мы с вами должны сделать все возможное, чтобы превратить для врага это поле боя в погибельный треугольник.

– И превратим, – проворчал Малюта, давно прославившийся как мрачностью своего вида, так и своим немногословием.

– Шлюпка и плот будут оставаться у левого борта и под его прикрытием. На них вы и покинете свой форт, когда придет время возвращаться в батальон. В случае необходимости мы прикроем вас огнем из всего имеющегося оружия. Кстати, командиры эсминцев, которых вы видите на рейде, уведомлены, что на «Кара-Даге» появилась команда морских пехотинцев. Это судно уже занесено в таблицы для стрельб их артиллеристов как отдельный ориентир. Если же шлюпка и плот выйдут из строя – то ли во время шторма, то ли из-за артиллерийского обстрела, переправляться будете, придерживаясь за паромный канат или на остатках плота, словом, действовать придется исходя из ситуации.

Бригадефюрер СС фон Гравс вошел в купе маршала ровно через двадцать минут. Антонеску позволил ему сесть, проследил, как адъютант наполняет их бокалы «Дракулой» и как барон, едва заметно поморщившись, делает символический глоток этой жидкости. Шеф «СД-Валахии» знал о пристрастии диктатора к «Бальзаму Дракулы», которым тот пытался угощать всех своих гостей, и никогда не скрывал своего неприятия этого напитка, чтобы не сказать – отвращения к нему.

– Говорят, вы беседовали с Берлином, – первым нарушил чопорное молчание Антонеску.

– Там с нетерпением ждали моего звонка, господин маршал.

– Подозреваю, что в штабе фельдмаршала Кейтеля не очень-то довольны действиями румынских войск под Одессой.

– А разве сами вы, господин кондукэтор, ими довольны?