Путь ярости - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 49

Тот парень – это Копылов…

– Бойцы, не шевелиться, застыли, – зашептал Никита. – Вы по-прежнему бугорки, вы никто, часть земли русской… Копылов, ты понял, они идут на нас с тобой? Семен, Серега, к вам тоже приближаются двое… Лебеденко, ты слышишь меня?

– Да, командир.

– Ползи на запад. За лесополосой тебя не увидят. Как пройдут, заходи к ним в тыл.

– Понял.

– Если не заметят, дадим им пройти, ударим в спину… – Этот посыл уже предназначался всему отряду.

– А если раньше остановятся? – буркнул Терновский.

– По обстановке…

Группа людей у контрольно-пропускного поста неторопливо курила. Можно представить, каких усилий им это стоило. Силуэты покачивались напротив освещенного крыльца. Кто из них был комбриг – непонятно. Хотелось верить, что его прикрыли. Но пока он был вне опасности – снайперы продолжали движение, выходя на рубежи. Видимо, курильщики получили сигнал от российских военнослужащих – потянулись на пост. Турченко успел заметить – спину полковника прикрывал плечистый ополченец. Он недовольно поморщился – достаточно сыграть в две руки: первая пуля охраннику, а когда он уберется с линии огня, поражать основную цель… Но обошлось, люди растворились в кулуарах поста. А на противоположной стороне вовсю шел спектакль: тоже подъехали две машины, выходила какая-то публика, приближалась к строениям. Смеялась женщина. Как бы семью привезли…

Дело шло на секунды, может, полминуты – больше снайперы позволить себе не могли. К моменту появления людей на этой стороне они должны лежать на ближних позициях…

Он уже различал шорох – кто-то перебегал. Колотилось сердце – лежи, не двигайся! Из мрака вылупилось нечто – невнятное, смазанное, засвеченный кадр. Человек в лохмотьях – леший, тихий ужас на крыльях ночи… Мужчина размеренно дышал. Он не пользовался прибором ночного видения – устройство было сдвинуто на макушку. Но долго ли воспользоваться? Он пробежал буквально в четырех метрах от капитана, осилил еще метров восемь и распластался плашмя, тут же начал возиться, пристроил винтовку, погрузился в инфракрасный диапазон. Никита медленно разворачивался, стараясь не поднимать головы. Силуэт лежащего человека неплохо вырисовывался в темноте. Он был уже на позиции, готов вести огонь, ждал появления людей. Турченко мысленно усмехнулся: «А вот это ты зря, дружок, не хотелось бы сообщать тебе неприятную новость, но из КПП никто не выйдет…»

Он уже начинал движение гусиным шагом, стиснув зубами обушок ножа. Он подкрадывался, затаив дыхание, молил про себя: «Копылов, не подведи, угомони «своего», прикрой командиру задницу! И вы там, на горе, не сорвитесь раньше времени…»

Дьявол! Где-то за спиной раздался сдавленный вскрик.

«Копылов, мать твою! Ведь сказали же – тихо!»

Он уже бежал, зажав в одной руке автомат, в другой нож. Лежащий встрепенулся, перекатился на спину и стащил с себя прибор. Испуганно блеснули глаза. Он успел вскинуть винтовку. Хлопнул выстрел – резкий, отрывистый, вспугнул хрупкую ночную тишину! И началось! Где-то в стороне простучала хлесткая автоматная очередь. Турченко уклонился от винтовочной пули – чувствовал, что она будет. С обходным маневром он потерял секунды две, и когда навалился на снайпера, тот уже готов был к обороне. Он вырвал у диверсанта винтовку, обронив свой нож (ну, нет у него третьей руки!), отбросил в сторону. И тот в долгу не остался – выкрутил у Никиты ствол АКСа, подставил колено. Боль была дикая, диверсант ругался по-английски, что-то чавкал, от него несло зловонным потом. Они катались по земле, щедро мутузя друг друга кулаками. Снайпер был молодой, здоровый, брызгал энергией. Какие тут навыки ближнего боя с восточными (и прочими) премудростями? Все забыли про них – били примитивно, кулаками, коленями, лбами, хрипя от усердия и боли. Капитан машинально отмечал, что у подножия холма продолжали хлопать выстрелы, кричали люди на разных языках. Рывок, от которого стрельнули резкой болью мышцы, – он оторвал от себя диверсанта, ухитрившись ударить коленом в промежность, раскинул руки, чтобы не скрутило болью позвоночник. Того подбросило, он взревел, как буйвол. Надо же, пальцы уткнулись в рукоятку ножа, так вот куда он упал! Второго намека не потребовалось, рука уже возвращалась. И когда диверсант снова рухнул на него всей массой, рукоятка ножа была в районе пупка. Лезвие вошло в живот, распороло внутренности. Диверсанта затрясло. Никита выкрутился ужом, отпрянул, чтобы не залило рвотой, кашлял, с трудом восстанавливал дыхание, а рядом билось в конвульсиях тело, хрипело без устали: «Фак ю… Фак ю… О май гад…» Он потянулся к нагрудному карману, вытащил компактный фонарик. Узкий луч осветил молодое породистое лицо, заросшее щетиной, – оно цвело всеми предсмертными цветами, дергалось вместе с телом. Пена шла потоком изо рта, оставляя в целости приклеившуюся к нижней губе жевательную резинку…

Некто Джерри Янг, если верить ориентировкам российских разведчиков. Никита не стал дожидаться, пока этот тип соизволит отбросить кеды. Отыскал на ощупь свой автомат, с облегчением перевел дыхание. На холме и у подножия продолжали хлопать выстрелы. Хоть тресни, он ничего не видел, только яркие вспышки в ночной темени. Он полз на запад – чувствовал, что-то не так. Терпения не хватило, он побежал, согнувшись. Съехал в глубокую борозду, откуда доносился стон, уже готовился к самому худшему. Но нет, все было не так ужасно. Плохо, но не ужасно. Раскинув руки, в луже собственной крови валялся мертвый диверсант, таращился в небо выпуклыми глазами. Из темечка торчало сломанное лезвие – это с какой же силой Копылов его приголубил?! У самого Копылова дела были тоже не важны – он лежал на спине, стиснув зубы от вспарывающей боли, держался обеими руками за согнутую в колене ногу. Кость торчала наружу, из нее хлестала кровь! Открытый перелом, да еще такой, что хоть ногу ампутируй! Он стонал, закусив губу. Дернулся, когда к нему скатился Никита, но расслабился, опознав своего (видимо, по запаху).

– Командир, не повезло… Я в порядке, командир, не умру…

Он бегло оценил ситуацию – да уж, не умрет. И бабы такого героя сильнее любить будут.

– Леха, лежи здесь, никуда не уходи… Сможешь сам перевязаться?

– Как не уходить? – хрипел Копылов. – А я как раз хотел прогуляться… Иди, командир, я справлюсь, отомсти там за меня…

– С удовольствием, Леха… – пробормотал Турченко, выбрасывая упругое тело из борозды. Еще один диверсант откинул с божьей помощью копыта. Видимо, Томас Фуллертон. Том и Джерри, надо же, какой мультфильм.

– Командир, Копылов, вы где, вашу мать?! – злобно сотрясал эфир Терновский. – Быстро на гору, они уходят!

Капитан катился по полю, полз на корточках, короткие дистанции осваивал бегом. Бегло глянул через правое плечо. На погранпосту никого не было. Люди отступили – кто-то в здание, кто-то залег на краю пустыря.

– В бой не вступать, – предупреждал заранее Турченко. – Работают только специалисты. А трупов нам и без вас хватает.

Бойцы его группы лежали на позициях, иногда перекатывались, вскидывали автоматы, били короткими очередями и снова зарывались в землю. Терновский лежал у подножия, пытался проползти немного вверх, но безуспешно. Наверху ругался Семен – никогда ему еще не доводилось так виртуозно увертываться от пуль. Они не ожидали, что диверсанты откроют такую бешеную стрельбу. Их оставалось двое. Они, засевшие на вершине возвышенности, медленно отступали, перебегая от дерева к дереву. Такое ощущение, что выжидали, тянули время, вместо того чтобы спасаться бегством. Один стрелял из автомата, не жалея патронов, другой из снайперской винтовки Драгунова.