Убийцы Сталина и Берии - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мухин cтр.№ 65

Скажем, выполняя приказ Ежова № 00485 от 11 августа 1937 г. о ликвидации польской шпионско-диверсионной сети, работники НКВД арестовали будущего маршала СССР, а тогда комдива, К.К. Рокоссовского, поляка по национальности. Но в этом приказе предписывалось: «Одновременно с развертыванием операции по арестам начать следственную работу… для ведения следствия выделить специальную группу работников» 242. Следователи этой специальной группы больше двух лет вели следствие, пытаясь подтвердить полученные ранее оговоры на Рокоссовского, но никаких доказательств причастности Рокоссовского к «пятой колонне» не нашли, и он был даже без суда освобожден, восстановлен в звании и должности с компенсацией за время нахождения в тюрьме всех видов полагавшегося ему денежного и вещевого довольствия.

Вот это надо отметить — Москва при репрессиях всегда требовала тщательного рассмотрения индивидуальной вины и никогда не давала огульных приказов. На местах и следователи, и судьи, чтобы отличиться или с враждебными намерениями, могли подойти к делу формально или умышленно репрессировать невиновных. Таких следователей и судей было достаточно, и их потом расстреляли вместе с наркомом НКВД Н. Ежовым, но правительство СССР формальный подход к судьбам людей запрещало.

Но сложилась обычная в бюрократической системе управления ситуация: начальство требует одно, а исполнители делают другое. Поэтому еще немного о них — об исполнителях репрессий.

Ежов борьбу с мятежниками повел по бумагам и формально: если есть три правильно оформленных доноса на человека — арестовать, есть всего один донос — оставить на свободе. А в чем суть доносов, что за люди их писали, зачем — это не имеет значения. Бумаги правильно оформлены — значит, все правильно. Интересно, что Ежов начал следственное дело даже против главы СССР, председательствующего на Политбюро В.М. Молотова243. А почему нет? Ведь правильно оформленные доносы на Молотова были?

Были! Значит, дело надо заводить, слежку устанавливать, телефоны прослушивать и т. д.

Не вникая в суть расследуемых дел, Ежов не контролировал, что творят подчиненные ему следственные органы, а ведь эти органы предатель Г. Ягода комплектовал десятилетие. Следователи заводили сотни тысяч дел, и Ежов поощрял их перевыполнять задания и увеличивал им план — количество заведенных дел на «контрреволюционеров».

Верхушку СССР в это время спасало то, что следствие по видным лицам и организациям в стране всегда параллельно вело и само Политбюро — сами члены Политбюро устраивали допросы, очные ставки, требовали разъяснений. В делах видных людей судебные ошибки по этой причине сводились к минимуму. Но в отношении тех лиц, чьи дела Политбюро физически не могло рассмотреть, творился полный следственный, прокурорский и судебный беспредел.

Писатель К. Столяров, написавший подло-антисоветскую книгу «Палачи и жертвы», тем не менее приводит много фактов, по которым можно оценить, из кого состоял следственный аппарат НКВД во времена Ежова:

«Александр Самойлович Хазан, одесский еврей, имевший высшее юридическое образование, потрудился на ниве борьбы с внутренними врагами, можно сказать, всего ничего, однако оставил столь яркий след, что о нем вспомнили через 15 лет…

Зуд борьбы с контрреволюцией овладел Хазаном до такой степени, что все окружающие казались ему недобитыми троцкистами. Тогда коллеги Хазана смекнули, что им несдобровать, и быстренько посадили его за решетку. При обыске у него в кабинете обнаружили обширнейшую картотеку — Александр Самойлович, как выяснилось, заполнял карточки на каждого, кого он видел хотя бы раз в жизни, и на всех тех, кто когда-либо упоминался на допросах, на очных ставках и в донесениях «источников». Трагикомическая подробность: на карточке, заведенной Хазаном на народного героя Грузии Георгия Саакадзе, которого турки казнили аж 300 лет тому назад, имелась резолюция: «Разработать, выявить связи и арестовать». Чем же Георгий Саакадзе прогневил дипломированного юриста Хазана? Оказывается, это славное имя было произнесено арестованным Буду Мдивани, который в 1937 г. сказал сокамерникам, что если бы он, Мдивани, находился у власти, то сделал бы для родной Грузии больше, чем Георгий Саакадзе. Внутрикамерный стукач донес об этом оперативникам, те, как положено, доложили наверх, а Хазан мигом проявил чекистскую бдительность.

Нарком Гоглидзе сжалился над Хазаном и приказал прекратить его уголовное дело, ограничившись увольнением из наркомата. Какое-то время опальный Хазан преподавал следственное мастерство в местной школе НКВД, а затем перебрался в Москву, где работал юрисконсультом в проектном институте «Типроэнергопром». Чтобы читатели полнее смогли оценить масштаб этой личности, сообщу о том, что в 1948 г. одно из московских издательств выпустило книгу А. Хазана «О моральном облике советского человека» 244.

При той работе НКВД, которой руководил Ежов, следственный, прокурорский и судебный аппараты сгребали в кучу всех — и действительных врагов, и соблазнившихся, и болтунов, и просто оклеветанных. При этом истинным врагам все же не так уж трудно было и выскользнуть из рук правосудия при наличии в органах НКВД, прокуратуры и суда своих единомышленников.

К чести Политбюро следует сказать, что оно все же быстро поняло, в чем дело, и начало искать замену наркому внутренних дел. И это было не просто, поскольку все трудяги и умные специалисты в то время были загружены делами сверх меры. Обсуждалась кандидатура Г.М. Маленкова, но это человек той же карьеры, что и Ежов, следовательно, существовала опасность, что и он будет работать, как и предшественник. Со слов Хрущева, Сталин говорил о Маленкове: «Это писарь. Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но сорганизует людей. Это он сделает быстрее и лучше других, а на какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен»245. Но на место Ежова нужен был честный, умный и самостоятельный человек.

И тогда Политбюро вспомнило о Л.П. Берии.

До революции структуры власти в России комплектовались дворянами. У «западных демократий» структуры власти комплектуются холуями финансовых группировок, которые оплачивают выборы своим холуям. СССР при Сталине был кратким мигом в истории России, когда власть пыталась укомплектовать себя наиболее выдающимися людьми. Причина, в общем-то, прозаическая — потеря власти большевиками окончилась бы их коллективной смертью или смертью большинства из них, а при тупых подонках у власти потерять ее не сложно, что и продемонстрировала КПСС в 1991 г.

Проблема, однако, в том, что при бюрократической системе управления власть комплектуется сверху вниз, т. е. вышестоящие руководители отбирают нижестоящих, а узнать подчиненных можно, только видя их в деле. Однако руководитель видит в деле едва 1–2 уровня своих подчиненных, об остальных он только знает по рассказам этих непосредственных подчиненных и по отчетам. Но что-что, а уж отчеты составлять в бюрократической системе управления умеют, причем так, чтобы выпятить свои заслуги и затушевать заслуги толковых исполнителей. Поэтому подбор толковых и честных подчиненных в бюрократической системе управления — это всегда большая проблема хоть при монархии, хоть при демократии. Подлая серость на руководящих постах своих толковых подчиненных начальству не показывает, чтобы начальство не заменило эту серость на хороших исполнителей.