Убийцы Сталина и Берии - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мухин cтр.№ 130

9. А было ли это пресловутое заседание Президиумов ЦК и Совмина, на котором якобы был арестован Берия?

С давних времен заседания высших органов страны и партии стенографируются и протоколируются. Если такое совместное заседание действительно имело место 26 июня 1953 г., то в архивах двух ведомств сразу — в ЦК КПСС и Совмина — должны сохраниться протоколы этого заседания с решением об аресте Берии и о возбуждении против него дела. Но ни в одном архиве таких протоколов нет!

Более того, решение «Об организации следствия по делу о преступных антинародных и антигосударственных действиях Берии» принято на заседании Президиума ЦК только 29 июня.

Вывод: все врут!

Думаю, что дальше анализ легенды об аресте Берии нет смысла продолжать. Ни в каких даже основополагающих деталях, которые невозможно забыть, она в показаниях «участников» не стыкуется. Все стараются доказать, что Берия был арестован, но каждый врет об этом по-своему.

А новые «очевидцы» ареста добавляют в легенду все новые и новые несуразности.

Вот, к примеру, в журнале «Коммерсант-Власть» вы можете прочесть: «…полковник Алексей Холопов, который участвовал в аресте Берии и охранял его до последнего дня суда, просто отказался обсуждать версию о двойнике, как полностью абсурдную.

«За день до ареста Берии, — рассказывал полковник Холопов, — меня вызвал начальник управления кадров округа и сказал, что формируется оперативная группа. Инструктировал нас в приемной командующего округом какой-то незнакомый генерал. Мы получили оружие, и ночью нас привезли в Кремль. Meня поставили на пост у кабинета Маленкова, и я видел, как все члены Президиума ЦК идут на заседание. Берия пришел последним. Я был и в той машине, на которой после ареста его везли на гарнизонную гауптвахту».

То есть получается, что офицеры ПВО сменили охрану в Кремле 25 июля, а не в ночь на 27-е, как утверждает Москаленко. Кроме этого, в списке тех, кто якобы вывозил Берию на гауптвахту, этот Холопов не числится, что опять-таки можно увидеть из приведенной выше цитаты Москаленко.

Или вот подробность из того же журнала: «Гораздо удачнее был разговор с упоминавшимся уже командиром ракетной базы. Взяв с меня обещание не называть его имени («Дети все-таки, понимаешь, внуки»), он рассказал о том, что случилось на самом деле: «Все рассказы о том, что Берию чин чинарем привязали к какой-то доске и потом расстреляли, — вранье. Ребята так ненавидели его, что не смогли довести до той доски, начали стрелять прямо на лестнице. Я их понимаю. Но отправлять его с такой кучей дыр в крематорий они не решились. Мне потом рассказывали, что кто-то предложил растворить труп в щелочи. Подходящая ванна была там же, в убежище. Щелочь принесли. Вот так трупа Берии и не стало…»440

А комендант штаба ПВО, который по должности оборудование убежища знал лучше, чем кто-либо, на вопрос, где Берия мылся, вспоминает по поводу тамошней «ванны» следующее: «Мыл я его в камере. Там воды не было. Я приходил утром с водой, приносил мыло, полотенце… Раз в десять дней устраивал ему «баню», мыл в тазу». Так что «растворять» тело Берии было не в чем. Хижняк о том, куда дели тело Берии «после расстрела», «вспоминает»: «В Донской монастырь, в крематорий привезли… Всех через специальный люк бросили в печь» 441. Это «воспоминание», между прочим, говорит о том, что Хижняк никогда не был в технологических помещениях крематория и не знает, как устроены его печи.

Историки, журналисты и идиоты с детства таким рассказам свято верят. Но больше всего верят, конечно, известным своей святой правдивостью генералам. Убогий историк А. Антонов-Овсеенко по поводу расстрела Берии записал от них такую байку:

«Казнили приговоренного к расстрелу в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули.

Прокурор Руденко зачитал приговор.

Берия. Разрешите мне сказать…

Руденко. Ты уже все сказал. (Военным) Заткните ему рот полотенцем.

Москаленко (Юфереву). Ты у нас самый молодой, хорошо стреляешь. Давай.

Батицкий. Товарищ командующий, разрешите мне (достает свой «парабеллум»). Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил.

Руденко. Прошу привести приговор в исполнение.

Батицкий вскинул руку. Над повязкой сверкнул дико выпученный глаз, второй Берия прищурил. Батицкий нажал на курок, пуля угодила в середину лба. Тело повисло на веревках»442.

В какую из этих баек можно поверить? Только, пожалуй, в откровение упомянутого Холопова: «Мне дали дополнительный отпуск, орден Красной Звезды и деньжат подкинули». С наемными убийцами за убийство невинных расплачивались, хотя, как в таких случаях часто бывает, обещали им еще больше. П. Судоплатов вспоминает такой случай.

«По иронии судьбы, в то время как я подавал ходатайства о реабилитации, Горбачев получил своеобразное послание, подписанное тремя генералами, принимавшими участие в аресте Берии. Они потребовали от Горбачева в апреле 1985 года присвоения звания Героя Советского Союза, которое было им в свое время обещано за проведение секретной и рискованной операции. 19 апреля 1985 года секретарь ЦК КПСС Капитонов направил это письмо Горбачеву. Таким образом, когда председатель Комитета партийного контроля Соломенцев готовил дело о моей реабилитации, генералы требовали себе наград. Горбачев отклонил оба ходатайства — и мое, и генеральское. Генералам напомнили: 28 января 1954 года они уже получили за эту операцию по ордену Красного Знамени, и Центральный Комитет не счел целесообразным возвращаться вновь к этому вопросу»443.

В том, что ареста и суда над Берией не было, убеждает и такая особенность этого дела, которая, возможно, не всем будет понятна.

В части ареста и казни высокопоставленных преступников у Правительства СССР опыт был огромный. Арестовывали, судили и казнили в свое время и секретарей ЦК (Кузнецова), и заместителей председателя Совета Министров (Вознесенского), и трех маршалов (Тухачевского, Блюхера,

Егорова), и кучу министров, из которых только министров внутренних дел было трое.

Процесс, как говорится, был настроен и технология отработана. При этом сами члены Политбюро могли уцелеть только потому, что никогда следствие по делам изменников не перепоручали следователям или прокурорам. При аресте более-менее высокопоставленного чина все материалы его дела сначала рассматривались на заседании Политбюро, и далее ход следствия по его делу находился под постоянным контролем этого органа.

Скажем, детали дела Бухарина в его присутствии рассматривались даже на Пленуме ЦК444. Перед тем как снять маршала Егорова с должности начальника генштаба РККА и перевести командующим Закавказским военным округом, ему на Политбюро дважды устраивали очную ставку с теми, кто показывал на Егорова как на заговорщика. Первый раз Егоров убедительно отказался, второй раз тоже, но эти оправдания Егорова уже не выглядели убедительно…445