Наука Плоского мира. Книга 2. Глобус - читать онлайн книгу. Автор: Терри Пратчетт, Джек Коэн, Йен Стюарт cтр.№ 63

Отношение Бруты к религии было очень личным. Вокруг нее он построил всю свою жизнь. Дьякон Ворбис, наоборот, верил, что это религия строит жизнь каждого человека. Ворбис был главой квизиции, и в обязанности его входило «делать то, что необходимо было сделать и что отказывались делать другие». Никто никогда не прерывал размышлений Ворбиса, чтобы спросить, о чем он думает, боясь, что тот ответит: «О тебе».

Воплощение Великого Бога принимает образ маленькой черепашки. Брута верит в это с трудом:

«Великого Бога Ома я видел… На черепаху он совсем не похож. Он способен принимать обличия орла, льва, ну, или могучего быка. У Великого Храма есть его статуя. Высотой в семь локтей. Так вот, она вся из бронзы и топчет безбожников. А как черепаха может топтать безбожников?»

Ом лишился своего могущества из-за недостатка веры. Он испытывает свою силу, мысленно проклиная жука, но насекомое ползет себе как ни в чем не бывало. Он проклинает дыню до восьмого колена – но и это не производит заметного эффекта. Он навлекает на нее гнойную чуму, но та лишь спокойно себе лежит и созревает. Он клянется, что когда вернется в свое нормальное состояние, племена жуков и дынь пожалеют о том, что проигнорировали его. Как известно, в Плоском мире размер бога определяется силой веры и количеством верящих в него людей. Церковь Ома стала настолько порочной и могущественной, что боязливая вера обычных людей передалась самой церкви – ведь поверить в раскаленную кочергу очень легко, – и лишь простодушный Брута по-прежнему искренне верил в него. Но боги никогда не умирают, потому что где-нибудь в мире всегда остается крошечный остаток веры, и бог не может пасть ниже образа черепашки.

Брута собирается стать Восьмым Пророком Ома. (Его бабушка могла сделать это двумя поколениями раньше, но родилась девочкой, а повествовательный императив запрещает, чтобы женщины становились пророками.) Ворбис обязан был следить за тем, чтобы все омниане оставались верны учениям Великого Бога Ома, то есть подчинялись приказам главы квизиции. Присутствие самого бога в Плоском мире, влекущее за собой изменения в старых учениях, а с ними и крупные проблемы, было Ворбису совершенно не по нраву. Как и присутствие истинного пророка. Столкнувшись с духовной дилеммой инквизитора, Ворбис решает ее проверенным временем способом Испанской инквизиции (а именно убеждает себя, что пытать людей хорошо, потому что это ради их собственного блага – в отдаленной перспективе).

Брута придерживался куда более простого взгляда на омнианство: он считал его тем, чем можно жить. Ворбис показывает ему свой новый инструмент – железную черепаху, на панцирь которой кладут человека, а затем поджаривают его. Время, необходимое для нагрева железа, вполне позволяло им отказаться от своей ереси. Брута внезапно озаряет мысль, что первой жертвой черепахи станет он сам. Позже он обнаруживает себя прикованным к ней, ощущая нестерпимое тепло и вожделенный взгляд Ворбиса. Но затем в происходящее вмешивается Великий Бог Ом, выпавший из когтей орла.

Один или двое человек, внимательно наблюдавших за Ворбисом, потом рассказывали, что времени хватило ровно на то, чтобы изменилось выражение его лица, прежде чем два фунта черепахи, несущейся со скоростью три метра в секунду, ударили его точно промеж глаз.

Это было настоящее откровение.

И оно не прошло бесследно для собравшихся на площади людей. Для начала – они тут же всем сердцем уверовали.

Он воспаряет над Великим Храмом, разрастаясь облаком, принимающим форму людей с орлиными головами, быков с золотыми рогами, и все они переплетались друг с другом и тут же сгорали. Четыре молнии ударили из облака и разорвали оковы, удерживающие Бруту на железной черепахе. Великий Бог провозглашает Бруту Пророком Пророков.

Великий Бог дает Бруте возможность составить ряд Заповедей. Пророк отказывается, рассудив так: «Нужно всегда поступать так, как правильно, а не так, как велят боги. В следующий раз боги могут сказать что-нибудь другое». И он говорит Ому, что никаких Заповедей не будет до тех пор, пока бог сам не согласится им следовать.

Это было для бога в новинку.

В «Мелких богах» приводится много мудрых мыслей о религии и вере, здесь же приводится заключение о том, что инквизиторы по-своему верили, будто вершат добро. В «Братьях Карамазовых» Ф. М. Достоевского есть эпизод, в котором Великий инквизитор встречается с Иисусом Христом и объясняет ему свою точку зрения, в том числе о том, почему обновленное послание Христа о вселенской любви пришло в худшее для этого время и способно лишь причинить беду. Точно так же присутствие истинного пророка Бруты было вовсе не тем, чего желал дьякон Ворбис.

В философском смысле оправдание своих действий испанскими инквизиторами было весьма запутанным. Цель же их пыток была прямолинейной и состояла в спасении грешников от вечных мук. Считалось, что мучения в аду не только не имеют конца, но и гораздо страшнее тех, на которые способны инквизиторы в этом мире. Разумеется, это оправдывало любые средства, которые применялись для спасения бедных душ от погибели. Таким образом, они верили в правильность своих действий и их соответствие принципам христианства. В противном случае их бездействие подвергало бы людей мукам в ужасном адском пламени.

Да, но что, если они ошибались в своей вере? Это сложный вопрос. Они не были уверены в правоте своих религиозных убеждений. А что предписывали правила? Будут ли сами инквизиторы обречены на нескончаемые адские муки, если не сумеют обратить на путь истины хоть одного еретика? А если обратят, будет ли им за это гарантировано место в раю? Инквизиторы верили, что, причиняя боль и страдания и не зная при этом правил, они рисковали собственными смертными душами. Если они ошибались, значит, их ждали вечные муки. Но они все равно были готовы идти на этот неимоверный духовный риск и принимать на себя ответственность за последствия своих действий, даже если потом выяснилось бы, что они ошибались. Заметьте, насколько они были великодушны, несмотря на то что сжигали людей заживо и отрубали им руки и ноги раскаленными ножами…

Очевидно, здесь что-то не так. Достоевский решает проблему своего повествования тем, что Христос, следуя собственным учениям, целует Инквизитора. Это в некотором роде и есть ответ, но он не удовлетворяет наших аналитических инстинктов. В позиции Инквизитора присутствует слабое звено – но что же это?

Все очень просто. Они рассуждали о том, что случится, если их вера в оправданность их действий ошибочна – но лишь с точки зрения их собственной религии. Они не думали, где окажутся, если их религиозные убеждения неверны и не существует ни ада, ни вечных мук. Тогда все их оправдания рассыпались бы в прах.

Конечно, окажись религия ложной, то же случилось бы и с их учениями о братской любви. Но это еще неизветсно: одни положения могут быть верными, а другие – полной чушью. Но для инквизиторов религия неделима – она истинна или ошибочна как единое целое. Если они заблуждаются в своей религии, значит, нет ни грехов, ни Бога, а они могут в свое удовольствие мучить людей, если им того хочется. Это в самом деле весьма опасная психологическая ловушка.