Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика - читать онлайн книгу. Автор: Петр Андреев cтр.№ 50

Вечером 11 июля 1943 года дневная жара уступила ночной прохладе. Кругом тишина. Даже стук пулеметов прекратился. Мы вышли из прокуренного насквозь блиндажа наблюдательного пункта.

– Вот и кончилась наша мирная жизнь, – сказал Митягов. Кто-то спросил:

– Это почему?

– Разве не видишь? Смотри, – ответил Митягов и показал рукой. Сразу все обернулись в направлении вытянутой руки. Справа от нас к берегу Оки двигалась колонна пехоты. Шли как бы крадучись. Ни команд, ни разговоров. Позже мы узнали, что это был штрафной батальон.

Почуяв близкое начало – наступление с форсированием реки, – все как бы обмякли и притихли. По опыту мы знали, что это будет завтра на рассвете. Каждый думал о своем. Раздалась музыка. Из-за Оки неслись звуки какой-то очень волнующей мелодии. Мы слушали песни и музыку, и в то же время из головы не уходили мысли о завтрашнем дне.

Из НП вышел майор Антонов. Несколько минут слушал песню, резко повернулся и со словами «Сейчас ты замолчишь!» нырнул под плащ-палатку дверного проема. Через несколько минут с наших огневых позиций послышались пушечные выстрелы, и тут же в районе громкоговорителя стали рваться снаряды.

Музыка прекратилась, и мужской голос с той стороны прокричал:

– Какой там мудак стреляет, мешает вам слушать музыку? Пристрелите его!

– Ах, они меня еще и мудаком будут называть? Я им покажу! – И, вбежав в землянку, Антипов приказал командиру батареи открыть беглый огонь. Концерт закончился.

Прорыв обороны проводился штрафным батальоном без артподготовки. Ночью батальон незамеченным переправился на левый берег Оки. Я уже писал, что в пойме р. Нугрь, прямо перед стрелковым полком, поддерживаемым нашим дивизионом, был обширный заливной луг. А передний край обороны противника находился довольно далеко от берега реки, что позволило штрафникам высадиться незаметно. Немаловажную роль в удачном форсировании, видимо, сыграл и Петров день. Немцы, отмечая наступление праздника, не только нас развлекали, но и сами развлекались. Об этом можно судить по тому, что они позволили штрафному батальону почти без боя овладеть участком окопов и на 2 км углубиться в их оборону. Причем наступление было проведено настолько внезапно, что в землянках захватывали офицеров, спящих с девушками.

Однако крупного успеха прорыв не имел. Немцы перешли в контратаку, и штрафников потеснили к реке. 12 июля, с рассветом, началась полуторачасовая артиллерийская подготовка. А под ее прикрытием пехота переправилась на западный берег Оки. Как только артиллерийский огонь был перенесен в глубь обороны противника, пехота бросилась вперед, заняла переднюю линию окопов и стала продвигаться вглубь.

Наш артиллерийско-пулеметный огонь был настолько плотным, что были подавлены основные огневые средства противника. А оставшиеся в живых немцы, как потом рассказывали пехотинцы, обезумев, стояли в окопах с открытыми ртами. За день пехота продвинулась почти на два километра и уже заняла вторую линию обороны, когда мы первыми по только что наведенному штурмовому мосту переправились на левый берег. Заняли немецкий блиндаж, построенный для солдат-окопников. Наши солдаты тоже строили землянки в окопах, но они строились в основном для офицеров. И то самые примитивные. Обычно это был небольшой окопчик, перекрытый одним накатом бревен, а то и жердями или дверным полотном, снятым в хате близлежащей деревни. Местом для отдыха служила земляная лежанка. Дверной проем закрывался плащ-палаткой. Стол – ящик из-под снарядов. Солдаты же для себя делали в стенке траншеи подкоп на одного-двух человек. Там они и отдыхали в свободное от несения наряда время. И спали в полусидячем положении или лежа, согнувшись в три погибели.

Здесь же, у немцев, были построены блиндажи, каких мы до того не видели. Мы и раньше кое-что видели и сопоставляли быт наших и их солдат, но такое встретили впервые. Землянки двухэтажные. Стены и потолки обшиты досками. Перекрытие не возвышается над землей. Двухъярусные кровати из стволов березы. На кроватях матрасы и одеяла. Полы устланы свежей соломой. Для спуска в нижний этаж – деревянная лестница. В каждой комнате – деревянный стол. Перекрытие покрыто дерном. Ход в землянки – по ходу сообщения, тоже перекрытому.

Немцы все время контратакуют. С НП мы видим, как на грузовиках подвозятся свежие силы. У нас тоже пришло подкрепление. Через Оку переправился полностью укомплектованный батальон пехоты. Немцы его обнаружили и открыли артиллерийский огонь. Батальон залег на берегу Оки. И в это время, не разобравшись в обстановке или допустив ошибку в данных для стрельбы, наши «катюши» накрыли залегший батальон таким плотным огнем, что батальон был уничтожен весь.

А в это время полки нашей дивизии возобновили атаки и во второй половине дня заняли деревню Пальчиково, на подступах к которой немцы сначала остановили наступающих, оказав упорное сопротивление. Не смирившись с потерей деревни, противник ввел новые силы. Наши позиции атаковали 20 танков и около 400 человек пехоты. Пехота не выдержала и в панике побежала, оставив без прикрытия нашу 1-ю пушечную батарею, выдвинутую на прямую наводку. Артиллеристы огневую позицию не бросили и вели бой до последнего человека. Когда деревня вновь перешла в наши руки, выяснилось, что последним погиб командир орудия, старший сержант Великанов. Оставшись в живых последним из расчета, он вел огонь один, пока не был заколот штыком. Высокий, атлетического телосложения, знавший свое дело, артиллерист Великанов за храбрость, проявленную в боях на Халхин-Голе, был награжден орденом Красного Знамени. За проявленное мужество в своем последнем бою он был посмертно награжден вторым орденом Красного Знамени.

Вечером контратакующие немцы силами 32-го гв. сп были остановлены ударом во фланг.

На третий день наступления снова произвели артиллерийскую обработку позиций противника. Противник не выдержал и стал спешно отходить. К исходу дня наш прорыв в глубину составлял уже 10 км. Вслед за пехотой двигались и наши батареи. Командиры дивизионов и батарей находились вместе с командирами батальонов, а командиры взводов управления – вместе с командирами рот. Во время наступления нам очень часто приходилось менять наблюдательные пункты. Как-то, заняв НП на высотке, недалеко от нас мы заметили оставленную немецкую 85-мм пушку, стоявшую у немцев на открытой позиции. В окопчиках лежало много ящиков со снарядами. Пушку развернули, сориентировали по компасу, рассчитали дальность, установили прицел и открыли огонь. Маловероятно, что мы нанесли урон противнику, но снаряды расстреляли. На западном склоне высоты, в овраге, нашли четыре шестиствольных миномета и тоже много мин к ним. Пытались развернуть и их и использовать против бывших хозяев, но не смогли. У нас никто не умел ими пользоваться. А почему бы не научить наших солдат или офицеров использовать немецкое вооружение? Стрелковое оружие наша армия использовала. Особенно ценились у нас немецкие автоматы. Винтовками пользовались реже. Кроме того, что их оружие обладало техническими достоинствами, его использование полностью решало проблему боеприпасов. Не в пример нам немцы боеприпасами были обеспечены. Об этом можно судить хотя бы по тому, что они круглосуточно не по целям, а чтобы поднять боевой дух себе или нагнать страх на наших солдат, вели огонь из пулеметов и автоматов. И по тому, сколько патронов и снарядов оставалось после них при отступлении в окопах, землянках и на огневых позициях батарей. А насколько бы увеличилась огневая мощь наших войск, если бы нас научили пользоваться немецкой техникой и вооружением. Сколько было брошено немецких танков, бронетранспортеров, пушек, минометов. И все это в лучшем случае пошло на металлолом. В худшем – осталось разбросанным и проржавело на полях, в лесах и болотах нашей необъятной Родины.