Куда Кейнс зовет Россию? - читать онлайн книгу. Автор: Солтан Дзарасов cтр.№ 67

При объяснении бразильских успехов важно учитывать, что они в немалой степени обусловлены демократическим характером страны, в рамках которого к власти приходят не корыстолюбцы, нацеленные на собственное обогащение за государственный счет, а выходцы из народных низов, верным служением народу доказавшие ему свою честность и бескорыстие. Таким был социал-демократ Кардозу, а затем бывший токарь и профсоюзный деятель Лулу. Такой же является и нынешний глава правительства, пришедшая к власти на выборах 2010 года Дилме Руссеф. Дочь эмигрировавшего в Бразилию болгарского коммуниста, она со студенческих лет была привержена к левым идеям и не раз подвергалась арестам и даже пыткам в прежних режимах за свои убеждения. Но верность трудовому народу она сохраняла до конца и получила признание большинства населения страны, избравшего ее на высокий пост президента страны.

Однако левоцентристская политика бразильского правительства никак не является односторонней. Наоборот, она предполагает сочетание интересов состоятельных слоев общества, владеющих значительной собственностью, получающих высокие доходы, с интересами народных низов, преодоление бедности и увеличение той части населения, которая живет на уровне среднего достатка. Правительство находит способы увязывания интересов противостоящих друг другу классов и социальных слоев на почве верховенства общенациональных целей ускоренного роста и выхода страны на одно из первых мест в мире.

Из такой политики вытекает не только преодоление бедности и смягчение социальной напряженности, но и поощрение частной инициативы и предпринимательства, неизбежным следствием чего является увеличение состояний преуспевающих бизнесменов. На почве общего роста экономики в 7-8 процентов в год увеличивается и число долларовых миллиардеров, поскольку их успех является немалым слагаемым этого роста. За последние десять лет их число возросло с 6 до 30. Наиболее известным из них является 54-летний Эйке Батиста с состоянием в 27 млрд. долларов.

При этом следует заметить, что в Бразилии частное обогащение происходило не на фоне спада экономики и захвата государственной собственности, как это было у нас в начале 90-х годов, а путем созидательного предпринимательства частного капитала. Это видно на том, что рост миллиардеров здесь происходил одновременно с высокими темпами экономического роста. Так, если рост ВВП Франции в 2010 году составил 1,6 процента, а Великобритании – 1,4 процента, то в Бразилии он составил 7,5 процента. Объем ВВП Бразилии достиг 3,675 триллиона реалов (2,23 триллиона долларов). Об этом говорится в официальном пресс-релизе статистического ведомства страны – Brazilian Institute of Geography and Statistics. Как заявил министр финансов Бразилии Гвидо Монтега (Guido Mantega), «если принять во внимание покупательную способность и цены, <…> бразильский ВВП составляет 3,6 триллиона долларов, что позволяет экономике страны выйти на пятое место в мире, обогнав Францию и Великобританию» (http://www.russobras.com/economy_main.php).

Пример Бразилии – еще одно свидетельство того, что вставшие на альтернативный Западу путь развития имеют успех, а перенимающие западную модель и идущие указанным им путем терпят провал.

Как мы видим, контраст между странами, сделавшими правильный выбор и достигшими успеха, и теми, кто сделал ложный выбор, приведший их в тупик развала, столь велик, что говорит о многом. В частности о неспособности неолиберальной ортодоксии отвечать потребностям современного экономического развития. Если бы предложенные Поппером, Куном и Лакотошем критерии научной состоятельности соблюдались на практике, то осуществляемую Китаем, Вьетнамом, Индией и Бразилией концепцию планово-рыночной экономики надо было бы признать революционным переворотом в экономической мысли. При этом подтверждением научной состоятельности этой концепции служили не только успехи стран, идущих по этому пути, но и кризис, поразивший страны, идущие по неолиберальному пути и придерживающиеся неоклассической концепции развития. Выходит, что опыт развития подтвердил (верифицировал) теорию сочетания плана и рынка как наиболее эффективную систему ведения хозяйства. В то же время тот же опыт опроверг (фальсифицировал) основные постулаты неоклассической ортодоксии, не только то, что называется «защитным поясом (protective belts), но и твердым ядром (hard core).

Названные страны (Китай, Вьетнам, Индия и Бразилия) показывают миру новую модель экономического развития, позволяющую в перспективе преодолеть периферийность (отсталость) страны и обеспечивающую ей выход на более передовые позиции в мире. Отличительными чертами этой модели, как мы теперь лучше всего видим на их примере, являются:

Во-первых, отказ от фетишизации идеологических ценностей, какими для западной либеральной концепции являются частная собственность и рыночная экономика, а для советской марксистской концепции – государственная собственность и централизованное планирование. Новая модель экономики исходит из прагматической концепции социальной ориентации экономического развития и на первый план выдвигает задачу повышения народного благосостояния во всех областях жизни.

Как мы старались показать выше, попытки реформирования экономики в бывших социалистических странах потерпели крах, потому что они были ориентированы на достижение идеологических целей. Приватизация государственной собственности и разрушение социалистической плановой экономики и утверждение на ее месте рыночной экономики, основанной на частной собственности, были самоцелью, т. е. главными. Что будет при этом с населением этих стран, «реформаторов» и их западных наставников не занимало. В результате положение населения ухудшилось. В рассмотренных нами странах все обстоит иначе. Реформы были проведены таким образом, что экономический рост сопровождался повышением народного благосостояния. Основная часть населения, так или иначе, пожинает благотворные плоды реформ и принимает активное участие в их осуществлении. Высокая трудовая, изобретательная и предпринимательская активность значительных слоев общества была и остается одним из важнейших источников японского, а теперь китайского и вьетнамского чуда.

Во-вторых, смешанная планово-рыночная организация экономики со значительными регулирующими функциями государства, в особенности макроэкономических пропорций, вместо чисто рыночной ее организации, когда функция государства сводится к роли ночного сторожа, а развитие экономики предоставлено воле невидимой руки рынка. Тесная связь между бизнесом и государством, о которой говорилось выше на примере Японии, является проявлением такой модели экономики.

Япония пришла к ней прежде всего под влиянием шока своего поражения в ходе Второй мировой войны, когда ее экономика оказалась в руинах. Тогда было осознано, что своей невидимой рукой рынок не сможет вывести экономику из этого состояния, а тем более поднять ее до нужной высоты. Поэтому государственная власть стала основным рычагом этого подъема. Китай пришел к необходимости этой модели с противоположной стороны, под влиянием шока «культурной революции» и провала тотального планирования. Вьетнам также со временем отказался от механического заимствования советского опыта, что одними директивами без рынка можно сделать рывок к желанной высоте. Своими успехами опыт рассмотренных стран положил конец утверждениям о несовместимости плана и рынка.