Лучи смерти. Из истории геофизического, пучкового, климатического и радиологического оружия - читать онлайн книгу. Автор: Олег Фейгин cтр.№ 7

Хэнк забился в угол и смотрел застопорившимся взглядом на криттера. Я заметил, что зрачки Хэнка увеличились настолько, что не было видно радужки, а на лице появилась ужасающая гримаса. Не знаю, на кого был похож в тот момент я, но Хэнк выглядел натуральным психом.

Тем временем Том уже перестал кричать и почти исчез. Остался только силуэт, сквозь который я видел серый металл бортика. Рядом так же безучастно висел криттер. Я хотел, честно хотел подойти к Тому и постараться помочь ему! Но тело не желало повиноваться мне, я с трудом поворачивал голову. Даже глазные яблоки, казалось, со скрипом вращались в орбитах.

Затем будто резко захлопнули дверь в иной мир, дрожь под ногами прекратилась, и палуба вновь застыла, вернув мне ощущение реальной силы тяжести. Я снова мог владеть телом, но было уже поздно. От Тома не осталось и следа, криттер тоже исчез.

Я огляделся. Вокруг эсминца шуршало волнами море, неподалеку виднелись корабли сопровождения. Все – как всегда, и лишь клочья зеленоватого тумана, плясавшие на ветру, напоминали о случившемся. С трудом переставляя одеревеневшие ноги, я подошел к Хэнку и помог ему подняться. Он молча схватил мою руку и крепко сжал ее.

Я тоже ничего не говорил. В тот момент все слова казались лишними, да и не знали мы, как выразить словами пережитое.

После высадки на берег оказалось, что от экипажа уцелела едва половина, а приставленные к оборудованию «научники» почти все исчезли. Нас отправили на длительную «реабилитацию». Жили мы на каком-то засекреченном объекте, где нас с утра до вечера допрашивали об увиденном. В то время с моряками стали происходить невероятные вещи: одни как бы «замерзали» – выпадали из реального времени, другие вовсе «растворялись» в воздухе, чтобы уже никогда не появиться вновь…

Самый жуткий случай произошел, когда прямо в комнате, где сидели мы с Хэнком и очередной допросчик, появился криттер. (Тогда я еще не чувствовал их приближения.) Тварь выплыла прямо из стены. Хэнк встал, оборвав фразу на полуслове, и внезапно пошел на криттера. Я опешил, но ринулся к нему и попытался схватить за руку, но мои пальцы поймали только пустоту. Хэнк вошел в стену и исчез. Военный следователь наблюдал за происходящим круглыми глазами. Я бросился из комнаты и завернул за угол, куда выходила стена. Хэнка там не было.

Как оказалось, криттера следователь не видел. Он заметил только, как Хэнк встал и вошел в стену. А моим словам никто не поверил.

Впоследствии все члены команды, в том числе и я, были уволены как «психически неуравновешенные». Это оказалось весьма удобным для дискредитации возможных откровений.

С тех пор я только и делал, что бежал. Иногда в газетах мне попадались статьи о загадочных исчезновениях. Часто там печатались фамилии некоторых членов нашего экипажа. Я знаю, их забирали криттеры. Этих тварей я научился чувствовать на расстоянии. Кстати, до сих пор не понял, кто они и что им от нас нужно. Эксперимент открыл криттерам проход в наш мир, и сейчас они то ли питаются нами, то ли забирают всех, кто знает об их существовании. Не знаю.

Я пытался рассказывать об эксперименте, но мне никто не верил. Как же, меня ведь официально признали сумасшедшим. Убегая от криттеров, я побывал во всех штатах, одно время даже думал уехать за границу, но не смог собрать достаточно денег.

Годы шли, а я все бежал и бежал. Из одного штата в другой, из большого города в маленький. По-моему, я остался последним из экипажа, кто еще не покончил с собой или не сдался криттерам. Но теперь я устал.

…Все хотел закончить записку умной или поучительной мыслью, вроде – не шутите с пространством-временем! Но ничего на ум не приходит. Я не знаю, может быть, «Радуга» действительно что-то дала науке, и благодаря проекту человечество сделало множество великих открытий. Но почему-то об открытиях этих нигде не упоминается. И не зря, наверное, Эйнштейн сжег свои записи перед смертью. Говорят, он посчитал, что человечество не готово к новым открытиям. После того, что я видел, мне остается только согласиться с ним.

Пожалуй, не будет никакого последнего слова. Всю историю проекта «Радуга» вы теперь знаете и можете сделать какие-то выводы. Но меня всю жизнь мучает один вопрос: «Неужели этот проект стоил жизни моих друзей и нашей команды?» Возможно, если бы я знал ответ, мне было бы легче перенести случившееся. Надеюсь, я все же попаду в рай и там не будет этих тварей.

Господи, помоги всем нам!

Джеймс Алан Митчелл, бывший лейтенант конвойного эсминца «Элдридж» ДЕ-173 ВМС США.

Машинально сложив вместе несколько свежераспечатанных листков, я щелкнул степлером и достал из ящика письменного стола объемную коленкоровую папку с ботиночными шнурками. Здесь уже хранилось несколько случайно доставшихся мне рукописей из разоренной университетской библиотеки. Разложив их перед собой, я нашел на книжной полке книгу военного журналиста и писателя Александра Бабакина «Битва в ионосфере» [18] и углубился в знакомые страницы. Через некоторое время мне уже казалось, что странные события, произошедшие осенью 1943 г. в акватории филадельфийской военно-морской базы, близки к своей разгадке. И скорее всего, Филадельфийский эксперимент тем или иным образом был связан с испытанием некоего совершенно уникального радиолокационного оборудования. Вполне возможно, именно о чем-то подобном и писал полковник Бабакин в своем журналистском расследовании трагедии и триумфа отечественных загоризонтных радиолокационных боевых систем…

Особенно любопытен рассказ писателя об истории открытия ранее неизвестного явления – дальнего коротковолнового рассеяния радиоволн отдельными элементами поверхности Земли. Автор открытия – профессор, д.т.н. Н. И. Кабанов из Новосибирского электротехнического института доказал, что радиоволны, излучаемые радиопередающим устройством под некоторым углом к горизонту, отражаются ионосферой и идут обратно, к Земле. Часть их энергии рассеивается неоднородностями земной поверхности и распространяется в разные стороны. Рассеянные радиоволны вновь отражаются от ионосферы и возвращаются на Землю, причем какая-то их доля попадает на антенну приемника-излучателя.

В 1950 г. Государственная комиссия под председательством академика А. И. Берга рассмотрела полученные Н. И. Кабановым данные и дала следующее заключение:

Настоящей работой впервые экспериментально установлено существование регулярных рассеянных отражений от Земли на коротких волнах, что имеет принципиальное значение для исследований условий распространения коротких волн, в частности применительно к эксплуатации магистральных линий и средств дальней радионавигации.

Многие оригинальные эксперименты, поставленные Н. И. Кабановым с сотрудниками, позволили обнаружить, что рассеяние радиоволн гористыми участками Земли происходит более интенсивно, чем морями, и подтвердили, что по границам дальности отражений можно судить о состоянии ионосферы. Использование эффекта Кабанова для ее исследования в режиме возвратно-наклонного зондирования позволило определять условия распространения радиоволн в радиусе до 12 000 км, т. е. почти над четвертью поверхности земного шара. Эффект Кабанова нашел широкое применение в ионосферной радиолокации, и Н. И. Кабанов с С. Г. Евсюковым разработали совершенно необычный способ радиолокационного загоризонтного обзора поверхности Земли через ионизированные следы метеоров.