Пульсирующий звук становился все громче по мере того, как рой подлетал ближе.
«Я должен рассеять облако», — подумал я.
Я завертел головой, осматриваясь по сторонам. Нигде не было видно ничего подходящего. Ближайшие кусты можжевельника росли слишком далеко. Кактусы чолла слишком хрупкие. Я подумал: «Конечно, откуда тут взяться чему-то подходящему — это же гребаная пустыня!» Я осмотрел наружную стену здания в надежде, что кто-нибудь случайно оставил снаружи какой-нибудь инструмент, например лопату…
Ничего.
Совсем ничего. Я стою здесь, посреди пустыни, в одной рубашке, и вокруг нет никого, кто помог бы мне…
Ну конечно же!
В наушнике затрещало.
— Послушай, Джек…
Но я больше ничего не слышал. Когда я стаскивал рубашку через голову, ремешок с наушником и камерой слетел и упал на землю. А потом я схватил рубашку и завертел ею в воздухе. И, заорав, как баньши, бросился на рой, который поджидал меня у двери.
Рой вибрировал, издавая низкий звук, похожий на барабанную дробь. Когда я побежал к рою, облако наночастиц слегка распласталось. А потом я оказался внутри этого облака, в окружении наночастиц. Меня окутал странный полумрак, как будто я попал в пылевую бурю. Я ничего не видел — не видел даже двери. Я протянул свободную руку, надеясь найти дверную ручку на ощупь. Запорошенные наночастицами глаза сразу заболели, но я изо всех сил размахивал рубашкой, и вскоре полумрак начал рассеиваться. Я разогнал рой, расшвырял наночастицы в разные стороны. Зрение прояснилось, и дышал я все еще нормально, хотя в горле сильно пересохло и болезненно запершило. Я чувствовал тысячи крошечных уколов по всему телу, но они были почти безболезненные.
Наконец я увидел перед собой дверь. Ручка двери была слева от меня. Я не переставал размахивать рубашкой, и облако наночастиц вдруг отлетело в сторону, как будто для того, чтобы оказаться подальше от моей рубашки. В это мгновение я проскользнул в дверь и захлопнул ее за собой.
Внезапно оказавшись в темноте, я заморгал. Почти ничего не было видно. Я решил, что глаза должны привыкнуть к полумраку после слепящего солнца, и немного подождал. Но зрение не улучшилось. Наоборот, стало только хуже. Я смутно различал только двойную стеклянную перегородку впереди. Мелкие уколы на теле горели и зудели. В горле совсем пересохло, стало трудно дышать. Я захрипел и закашлялся. В глазах помутилось. Закружилась голова.
За стеклянными перегородками стояли Рики и Мае и смотрели на меня. Я услышал, как Рики кричит:
— Иди же, Джек! Скорее!
Глаза болели, словно их жгло огнем. Голова кружилась все сильнее. Мне пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Горло начало опухать. Я дышал с трудом. Задыхаясь, я ждал, когда откроется стеклянная дверь. Но она не открывалась. Я тупо смотрел на воздушный шлюз.
— Ты должен стать напротив двери, Джек! Становись!
Мир вокруг меня как будто замедлился. Я внезапно ослабел. Тело стало непослушным и вялым. Жжение в глазах и на коже усилилось. В комнате словно потемнело. Я не был уверен, что смогу самостоятельно встать напротив двери.
— Становись! Джек!
Не знаю, как мне это удалось, но я отстранился от стены и шагнул к воздушному шлюзу. Стеклянная перегородка с негромким шипением ушла в стену.
— Иди же, Джек! Давай!
Перед глазами у меня поплыли цветные пятна. Голова кружилась, меня подташнивало. Спотыкаясь и едва переставляя ноги, я шагнул внутрь воздушного шлюза и уперся во вторую перегородку. С каждой секундой дышать было все труднее. Я понял, что скоро наступит удушье.
Снаружи здания снова послышалось низкое ритмичное гудение. Я медленно повернулся и посмотрел назад.
Стеклянная перегородка закрылась.
Я посмотрел вниз, на себя, но почти ничего не увидел. Моя кожа казалась черной от налипшей на нее пыли. Все тело болело. Рубашка тоже почернела от пыли. Сверху хлынули струи холодного раствора, и я закрыл, глаза. Потом раздалось громкое гудение — заработали вентиляторы. Я видел, как потоки воздуха уносят пыль с моей рубашки. Зрение постепенно прояснилось, но я по-прежнему не мог дышать. Рубашка выскользнула у меня из пальцев и упала, распластавшись на решетке у моих ног. Я наклонился, чтобы поднять ее. Я весь дрожал, колени подгибались от слабости. Я слышал только гул вентиляторов.
Меня затошнило. Колени подогнулись, и я привалился к стене.
Я посмотрел на Рики и Мае за второй стеклянной дверью. Они были как будто где-то далеко-далеко. Пока я смотрел, они все отдалялись и отдалялись. Вскоре они оказались где-то совсем далеко, и я перестал о них думать. Я понял, что умираю. Я закрыл глаза и рухнул на пол. Гул вентиляторов затих вдали, и наступила холодная, абсолютная тишина.
День шестой. 11:12
— Не двигайся.
По моим венам текло что-то очень холодное. Я задрожал.
— Джек, не двигайся. Хотя бы пару секунд, хорошо?
Что-то холодное, какая-то холодная жидкость потекла по моей руке. Я открыл глаза. Прямо у меня над головой горел свет — ослепительно яркий, слегка зеленоватый. Я поморщился. У меня болело все тело. Я чувствовал себя так, как будто меня жестоко избили. Я лежал навзничь на черной кушетке в биологической лаборатории Мае. Прищурив глаза от яркого света, я увидел рядом Мае, склонившуюся над моей левой рукой. Она вводила что-то через аппарат для внутривенных вливаний, закрепленный в моей локтевой вене.
— Что случилось?
— Джек, прошу тебя, не шевелись. Я делала это только на лабораторных животных.
— Очень обнадеживает, — я приподнял голову и посмотрел, что она делает. В висках запульсировала боль. Я застонал и снова лег.
Мае спросила:
— Плохо себя чувствуешь?
— Ужасно.
— Не удивительно. Мне пришлось три раза делать инъекции.
— Из-за чего?
— У тебя был анафилактический шок, Джек. Массивная аллергическая реакция. Ты едва не задохнулся.
— Аллергическая реакция… — повторил я. — Значит, вот что это было?
— Да, и очень сильная.
— Это из-за роя?
Поколебавшись мгновение, Мае ответила:
— Конечно.
— Но разве наночастицы могут вызвать такую аллергическую реакцию?
— Как мы видим, могут…
— Но ты так не думаешь, правда? — сказал я.
— Нет, не думаю. Я думаю, что сами по себе наночастицы аллергенно инертны. Я думаю, аллергию у тебя вызвал коли-токсин.
— Коли-токсин…
Головная боль накатывала волнами. Я задержал дыхание, выжидая, когда боль ослабеет. Потом я попытался осмыслить то, что сказала Мае. Голова болела, мысли ворочались очень медленно. Коли-токсин.