Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шубин cтр.№ 95

Важнейшим вопросом, который Тамбо обсуждал в Москве в 1963 г., была подготовка к ведению партизанской борьбы, прежде всего, обучение военных кадров в СССР. К тому времени стало ясно, что «дома», то есть в самой Южной Африке да и в независимых странах Африки можно обучить лишь небольшое число бойцов. К тому же некоторые из них выдвигали неприемлемые для АНК политические условия.

«Северный учебный центр» вполне подходил для этих целей, но когда руководство АНК поставило вопрос о подготовке нескольких сотен бойцов, стало ясно, что для этого следует выделить другое учебное заведение. Примерно за полгода подготовительная работа была проведена в одном из военных училищ в Одессе, начальником которого был генерал Чичерин [1042] , и когда Тамбо снова прибыл в Москву в октябре (по пути из Пекина), соответствующее решение ЦК уже было принято.

Кадры «Умконто» начали прибывать в Одессу с ноября 1963 г. [1043] , а в феврале следующего года с ним присоединилась группа руководителей. Будущий министр обороны ЮАР Джо Модисе, известный тогда как Табо Море, занял пост командира, а Мозес Мабида – комиссара [1044] . Всего в Одессе в 1963–1965 гг. подготовку прошли 328 бойцов «Умконто».

К сожалению, почти полное отсутствие доступных архивных документов не позволяет представить полную картину обучения кадров АНК в СССР, а это дает почву для разного рода спекуляций. Терри Белл, автор книги «Незаконченное дело. Южная Африка, апартеид и истина», подготовленной при участии бывшего сотрудника Комиссии истины и примирения ЮАР Думисы Нтебезы, пишет: «Как сообщалось, были также соглашения между США и СССР», которые «ограничивали любую военную помощь АНК обычной подготовкой, включающей артиллерию и танки», которая представляла «не много пользы для того времени» [1045] . И делалось это якобы потому, что Москва держала АНК и ЮАКП «в резерве как суррогатов в глобальной игре сверхдержав» [1046] .

Это ложное утверждение убедительно опровергают воспоминания упомянутого выше Арчибальда Сибеко о его пребывании в СССР: «Нас обучали военной стратегии и тактике, топографии, строевой подготовке, использованию стрелкового оружия и партизанской войне. Мы также изучали политику, сильный упор был на умение делать и использовать взрывчатые вещества, обслуживание автомашин, питание мобильной армии и оказание первой помощи: все, необходимое для выживания в партизанских условиях» [1047] .

В отличие от Центра, где проходил подготовку Сибеко, учеба в Одессе проходила в «обычном» военном училище, хотя и по особой программе. В июне 1964 г. из Москвы в Одессу была направлена специальная группа, возглавляемая П. И. Манчхой, в которую входили и военные. В целом ее члены были удовлетворены уровнем подготовки южноафриканцев, но отметили необходимость большего внимания именно к партизанской борьбе. И вскоре, наряду с «Северным учебным центром» возник еще один, в Перевальном, недалеко от Симферополя специально для бойцов из национально-освободительных движений.

В течение почти четверти века именно эти два центра были основной учебной базой для «Умконто» в СССР, но позднее по просьбе руководства АНК в преддверии радикальных политических перемен в ЮАР стала вестись и подготовка офицерских кадров для сухопутных сил, авиации и флота в нескольких городах, от Минска в Белоруссии до Фрунзе в Киргизии.

Во время своего первого визита в Москву Тамбо говорил о необходимости получения стрелкового оружия и взрывчатых веществ, а затем и более тяжелого вооружения: пулеметов, противотанковых, безоткатных и зенитных орудий. Вопрос о поставках оружия был затронут еще Голдрейхом, и судя по записям в его дневнике, который также был захвачен полицией, советские военные проявили необходимую осторожность. Они отвергли его идею о «передачи оружия в открытом море» с советских судов на судно, которое будет приобретено АНК, и предложили как «самый безопасный и надежный путь» передачу через страну, с которой у СССР были «нормальные отношения», с согласия ее правительства. Голдрейх записал в своем дневнике: «Доброжелательное отношение этого правительства к нам. Пр-во дает нам свое оружие, а советские компенсируют» [1048] .

Так на практике и были организованы поставки для АНК, сначала через Дар-эс-Салам, а позднее – через Мапуту и Луанду, хотя механизм компенсации практически не использовался, поскольку с согласия африканских правительств советское оружие направлялось в адрес их министерств обороны целевым назначением для АНК. Все ли такое оружие доходило для конечного «потребителя» – это уже другой вопрос…

Второй визит Тамбо в Москву состоялся в октябре 1963 г., по пути из Пекина, где делегация АНК во главе с ним участвовала в праздновании очередной годовщины образования КНР. Отношения Китая с АНК (а еще ранее – с ЮАКП) осложнились, когда эти организации отказались поддержать Пекин в разгоравшемся советско-китайском споре, однако финансовая помощь из Москвы помогла АНК преодолеть проблемы, связанные с резким уменьшением поддержки Конгресса со стороны Пекина.

Руководство АНК стало все более критически относиться к политике Китая, особенно в период «Великой пролетарской культурной революции», прежде всего потому, по словам Тамбо, что Пекином были установлены контакты с Преторией, а его влияние на правительства Танзании и Замбии создавало трудности для Конгресса. Тем не менее, АНК проявлял терпение и не реагировал публично на нападки из Китая в сообщениях агентства Синьхуа [1049] .

К этому времени положение Конгресса и «Умконто» в ЮАР резко ухудшилось. Политические и военные структуры освободительного движения понесли огромные потери. Самый сильный удар по ним был нанесен при аресте на ферме в Ривонии, на окраине Йоханнесбурга, высшего руководства АНК и «Умконто», включая члена высшего руководства как АНК, так и компартии Уолтера Сисулу. Еще ранее, в августе 1962 г. был арестован, а затем приговорен к пяти годам тюрьмы Нельсон Мандела.

Последовал знаменитый Ривонийский процесс, на котором Мандела, привезенный из тюрьмы на острове Роббен близ Кейптауна, стал «обвиняемым № 1». Сказанные им в речи на суде слова «Мне дорог идеал демократического свободного общества, в котором все люди живут вместе в гармонии и с равными возможностями. Ради этого идеала я надеюсь жить и надеюсь достичь его. Но, если будет необходимо, это тот идеал, за который я готов умереть» [1050] , – наилучшим образом свидетельствуют о мужественной позиции, занятой им и его товарищами. Полиция обнаружила в Ривонии несколько документов, из которых наиболее опасным для обвиняемых был план «Операции Майибуйе». Описание в плане подготовки к партизанской борьбе, за которой должно было последовать всеобщее восстание, показывает, что его составители переоценивали возможную помощь борьбе из-за рубежа. В документе говорилось: «…политическая изоляция Южной Африки от мирового сообщества наций и особенно активная враждебность к ней со стороны почти всех африканских стран и социалистического мира может привести к такой массовой помощи в различной форме, что государственные структуры [в Южной Африке] развалятся гораздо скорее, чем мы можем ожидать в данный момент». В плане упоминалось не только об «эффективном экономическом и военном бойкоте» ЮАР, но даже о возможности «вооруженной международной акции на некотором более продвинутом этапе борьбы» в самой Южной Африке [1051] . В дополнение к этому АНК надеялся создать на дружественной территории «политическую власть», которая со временем превратится во «Временное революционное правительство» (эта идея, несомненно, была заимствована из опыта алжирской революции), способное регулярно, еженедельно или раз в две недели, вывозить людей по воздуху из Южной Африки и поддерживать «надежный приток» туда подготовленного личного состава [1052] . К сожалению, реальности многолетнего пребывания структур АНК в, казалось бы, дружественных африканских странах позволяют сделать вывод, что этот план был фантастичным с самого начала. Но разве было бы справедливо судить разработчиков «Операции Майибуйе» вне исторического контекста? Как раз в то время когда готовился этот план, ряд лидеров независимых африканских стран на учредительной конференции Организации африканского единства в мае 1963 г. заявили о полной поддержке борьбы за освобождение «всех наших братьев-африканцев». Например, президент Гвинеи Секу Туре предложил определить дату, после которой, если правительство белого меньшинства останется у власти, ему придется столкнуться с объединенными военными силами африканских государств, а президент Алжира Бен Белла выразил готовность послать 10 тыс. бойцов на помощь «борющимся братьям» [1053] .