Власть мертвых - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Погодина-Кузьмина cтр.№ 47

Докторша смотрела на нее внимательным и одновременно безразличным взглядом.

– Я все же посоветовала бы вам и мужу записаться к нашему семейному психологу. Это очень хороший специалист. Ко мне приходите через две недели.

С направлениями на анализ крови и ультразвуковое обследование Марьяна вышла из кабинета. Нужно было где-то расписаться, заплатить, назначить дату следующего приема. Машинально выполняя необходимое, она чувствовала, что разговор с врачом словно снял с ее души защитную пленку, первый слой луковицы, под которой таилась нестерпимая душевная боль.

Она думала, что эта вялая докторша, или невзрачная медсестра, или приемщица в регистратуре с жирной кожей и безвкусным макияжем имеют право любить и требовать ответной любви, какими бы жалкими ни были их избранники, тогда как она, Марьяна, должна вечно чувствовать, как душу ее точит никогда не насыщающийся червь ревности. И даже если бы она в отместку изменила мужу, это бы ни на секунду не залечило боли.

По дороге домой она попросила водителя остановиться у храма. Это был недавно отреставрированный, богато украшенный собор, в каких она раньше любила бывать. Величественное убранство всегда помогало душе приподняться над обыденностью, почувствовать просветление и легкие слезы, но теперь она не могла даже молиться. Глядя, как местный батюшка крестит голову какой-то нарядной женщины в кашемировом шарфе и читает над ней благословение, она вспомнила себя и удивилась – почему прежде она всем своим существом ощущала очистительную силу веры, а теперь так равнодушна и холодна? Почему сейчас церковные ритуалы кажутся ей фальшивыми, лики икон – слащавыми, а молодой священник усмехается в бороду так, словно смеется на ней?

За считанные недели рядом с Георгием она не только не обрела счастья, но, в бессилии быть любимой, словно вся превратилась в открытую рану. И сила боли, которую она сейчас испытывала, давала ей право ненавидеть, предавать, причинять боль другим.

Проходя мимо нищих у церковных ворот, она решила не подавать, даже не задумалась, есть ли в бумажнике мелкие деньги. Она ясно, как никогда, осознавала, что не обязана жалеть этих полулюдей, которые стоят на паперти, вместо того чтобы работать, рожают детей, чтобы вырастить из них таких же попрошаек; что она не виновата в том, что мир устроен именно так. И когда к ней потянулась обваренная, обмотанная тряпьем клешня, она намеренно не уклонилась, задев сумкой пластиковый стаканчик с гремящими медяками. Деньги рассыпались ей под ноги, нищенка крикнула вслед: «У, ведьма!» – и тогда Марьяна вспомнила колдунью, которая однажды уже помогла ей выместить обиду на том, кто был во всем виноват.

В жилой квартире, где принимала клиентов ясновидящая, почти ничего не изменилось, но сама женщина за прошедшее с их последней встречи время стала еще жирнее и румянее, словно налилась соками выпитых жизней. Марьяна предварительно позвонила, чтоб назначить день и время, но сейчас казалось, что колдунья и без предупреждения ждала ее. Ворожея не задавала вопросов, не прикасалась к лежащим на столе картам, а просто молча разглядывала Марьяну из-под тяжелых густо накрашенных век. Взгляд этот лез в душу так же неприятно, как медицинские инструменты проникали в отверстия плоти.

– Я обращаюсь к вам, потому что у меня больше нет сил, – сразу призналась Марьяна. – Во мне что-то умирает, и это очень больно. Я хотела добиться любви, проявить понимание и доброту, но теперь чувствую, что все напрасно. Если я недостаточно хорошая и меня не за что любить, так пусть я буду такой плохой, чтобы он меня ненавидел.

– У вас была какая-то травма в детстве? – спросила ясновидящая. – Вас отвергали родители?

– И мать, и отец очень любили меня и воспитывали так, чтобы я стала порядочным человеком. Но недавно я сделала открытие, что порядочность не вписывается в жесткие законы этого мира. Для всех остальных нормально лгать, перекручивать черное на белое, делать подлости, лишь бы хорошо выглядеть в глазах окружающих. А моя честность делает меня беззащитной перед теми, кто толкает в спину, а потом улыбается в лицо. Но я больше не могу себе позволить быть доброй, иначе меня просто разрушат. Я должна что-то сделать. Мой муж…

– Да, я помню, – колдунья наконец взяла в руки колоду, – ваш муж интересный мужчина. Его тотем сокол. Он красивый человек и сохранит привлекательность до глубокой старости. У него стремительный ум, твердая воля. Чужой диктат для него неприемлем… Но я уже говорила, он не будет вашим. На его пути другая сила.

– Но есть же какой-то заговор на любовь? Или как там это называется? Вы же рекламируете свои невероятные возможности!

– Можно сделать любовный приворот, но это не гарантия, что вас полюбят. Просто человек будет ощущать зависимость от вас, все время будет рядом, как привязанный, и, если имеется потенциал, тогда возникают чувства. Но заставить полюбить никто не может. Тем более в вашем случае, когда кармические петли завязаны на другой объект.

– Ну так распутайте эти петли! Ведь есть какое-то средство? Я заплачу сколько нужно. Я готова на все.

Какое-то время ворожея смотрела в карты, затем уперлась взглядом в лицо Марьяны.

– Есть один сильный заговор… на кровь. Но этот мужчина принадлежит другой силе. Если я заставлю его быть рядом с вами, это принесет ему встречу со смертью. Такие игры стоят очень дорого.

– Мне не нужно, чтобы Георгий умер, – возразила Марьяна. – Я хочу, чтобы он меня полюбил.

– Вы хотите изменить судьбу, – сказала гадалка. – От этого наступят последствия, которых ни вы, ни я не можем предвидеть. Слышали, наверное, сказки, где темный лес, чудеса, леший с кикиморой. Вот и ваша жизнь может превратиться в темный лес. Будет страшно, я предупреждаю.

– Может, вы считаете меня ненормальной, но для меня уже нет пути назад. Этот человек принес мне столько боли, что я не могу просто так уйти с его дороги, чтобы он был счастлив, а я страдала. Пусть лучше будет темный лес и для него, и для меня, по справедливости. Я ничего уже не боюсь.

Колдунья медленно скривила жирные накрашенные губы, то ли в усмешке, то ли с отвращением, и отложила карты в сторону.

– Сначала надо заплатить. А потом я расскажу, что нужно делать.

Ты думаешь, он станет ревновать?

Уж верно нет; он человек разумный

И, верно, присмирел с тех пор, как умер.

Александр Пушкин

По возвращении из Сочи в Петербург Георгий Максимович уже почти месяц пребывал в непривычном состоянии апатии. Он словно застыл на пороге неизвестной будущей судьбы, не решаясь ни шагнуть вперед, ни отступить. И даже столь важные события, как свадьба сына, возвращение жены, первый подступ к дарохранительницам цифр, пухлым папкам Яши Майста, не могли заставить его встряхнуться.

Уже приняв решение, согласившись, что цена вероломства достаточно высока, что Володя с его окружением предоставляют своим врагам множество поводов для самооправдания, он все еще не мог примерить на себя роль двойного агента. Он ясно понимал, что помимо добычи сведений и отправки шифровок рано или поздно от него потребуется какое-то крупное предательство, подпись на доносе, свидетельство в суде. И назначенная ему партия Яго, опереточного негодяя, покрытого жирным налетом продажности, за версту отдавала балаганом. Дурно пахло и от режиссера этого спектакля, который одну за другой, как кегли в боулинге, выбивал из-под Георгия душевные подпорки. Кажется, даже в тюрьме он не чувствовал такого одиночества и ожесточения на судьбу. Пользуясь его растерянностью, в жизнь его со щенячьей бесцеремонностью влез Леха, он же Алекс.