Простишь — не простишь - читать онлайн книгу. Автор: Валери Тонг Куонг cтр.№ 7

Я не вчера родилась, Селеста! Меня не обманешь. Ты мечешься между мужем и сестрой, постоянно их защищаешь, следишь, чтобы не натворили чего и сами не пострадали. Но разве они хоть раз подумали о тебе?

Сегодня они оба тебя бросили, хотя на нас вновь обрушился страшный удар, хотя любимый мой внук сражается со смертью. Лино заперся в туалете, Маргерит подпирает стену и не желает смотреть в глаза. Кстати, почему никто до сих пор не спросил, какого черта она потащила ребенка в поле кататься вместо того, чтоб учить с ним английский? Ведь мы им велели!

– Маргерит!

Надо же, выбрала, дура, самый удачный момент! То стояла как вкопанная, а то вдруг пошла, санитарам вон помешала. Ножки-спички, тощая, а неуклюжая, как корова.

– А ну отвечай, куда это вы на велосипедах намылились?

– Мило захотел собрать букет для Селесты. Мы поехали за подсолнухами.

Дылде стукнуло двадцать восемь, а пищит и сюсюкает, как младенец. Будто я поверю, что ей десять, и ни в чем-то она не виновата, ни за что не в ответе. Умеет себя оправдать. Вечно она ничего плохого не делала и не думала, так само получилось, ей просто не повезло!

Одно скажу в оправдание бедняжке: тебе, лапочка, было в кого уродиться трусливой и подлой.

Я была растрогана. У меня духу не хватило ему отказать.

Надо же было Маргерит без приглашения притащиться сюда во время каникул! Ей что, приятели-археологи надоели? Чего ей неймется? Все уши нам прожужжала о захватывающих приключениях в Италии, в Испании, в Египте, о невероятных открытиях, о конференциях, о встречах с замечательными учеными, интересными людьми, интеллектуалами. Весь год не могла заткнуться. Уж такие у нее друзья! Продвинутые, развитые, веселые. И всем-то она нужна, все-то ее зовут, весь мир без нее обойтись не может! Так чего ж ты прискакала сломя голову, как только лето настало?

Разве не понимаешь, что ты лишняя в этом доме?

Понимаешь, еще как понимаешь! Изъянов у тебя много, но ты ведь не дебилка.

Хоть и любишь прикидываться дурочкой. Мило, святая простота, в тебе души не чает, а ты и рада! Пользуешься, прикрываешься им. Знаешь, что это верный путь к сердцу сестры. Того только не замечаешь, как ей больно сравнивать себя с тобой. Красуешься перед ней, смазливая, вертлявая, буркалы выкатываешь. Ворона в павлиньих перьях. И проклятая метина, крест на смуглой щеке… Селеста – ангел, судьба к ней несправедлива. А ты! Ты, гнусная воровка, то и дело ей дорогу перебегаешь. Тебя-то за что бог красотой наградил?!

Само собой, я снова не права. Ты промямлишь, что такой уродилась, что не виновата, что не просила об этом.

Просила, не просила – мне плевать! Видеть тебя не могу в моем доме. Было время, когда мы жили здесь тихо и мирно. Дом – свидетель десяти самых безоблачных лет моей жизни. Если бы мне кто сказал тогда: «Это твои счастливые годы, наслаждайся!» Так нет же. Я их проморгала, растратила попусту, пустила на ветер. Что имеем, не храним, потерявши, плачем. Мне все казалось, что лучшее впереди. Первое блюдо часто глотаешь наскоро, не распробовав, ждешь следующего, горячего. Вот горяченького я потом и схватила. До сих пор расхлебываю. Одна. Еще и со дна выскребаю.

Утром у нотариуса отчетливо вспомнила, как сорок лет назад мы с Жаком в полнейшем восторге оформляли покупку недвижимости. Тогда это была жалкая заброшенная ферма, темный тесный грязный сарай в жутком состоянии, сущий свинарник. Осматривая свою будущую собственность, мы все время зажимали носы и хихикали, будто школьники, видя, что стены, пол и земля вокруг густо вымазаны куриным пометом. Прежние владельцы, разводившие птицу, съехали месяц назад и даже убрать за собой не удосужились. Однако вонь, мерзость и запустение нас не отпугнули. Мы оба мечтали о загородном доме, радовались, строили планы. Мне было двадцать, ему – тридцать восемь; столько энергии! Мы все расчистили, отскребли, отмыли. Сами отремонтировали и покрасили каждую комнату, распевая песни. К вечеру падали с ног от усталости. И дивный сад, цветущий круглый год, – наша заслуга. Мы с Жаком выбрали и посадили своими руками каждое дерево, каждый кустик, каждый цветок.

Нынче утром я вспомнила, как маленькая Селеста бегала по лужайке, ловила бабочек и сейчас же их отпускала. Еще она любила качаться на качелях, требовала, чтобы я раскачивала их все сильней, а потом начинала плакать от страха и упоения.

– Мамочка, я сейчас упаду, лови меня!

Я обдирала о грубый канат ладони, останавливая качели на полном ходу. Она спрыгивала ко мне на руки, пухленькая, теплая, сладкая. Осыпала меня поцелуями и убегала играть. До сих пор чувствую на шее нежное прикосновение ее бархатистых ручек.

Качели я разобрала еще до твоего рождения, Маргерит. После того как Селеста года два к ним не подходила. Она выросла, стала такой серьезной, старательной, аккуратной. Только и думала, как бы порадовать нас с Жаком. Особенно меня. Увы, я вскоре разлюбила мужа. Теперь, по прошествии стольких лет, мне кажется, что никакой влюбленности, страсти между нами никогда и не было. Просто мне хотелось стать всеми уважаемой замужней состоятельной дамой. Вот я искренне и поверила, будто сын известного врача, довольно молодой владелец страховой компании, безумно мне нравится, хоть красотой и не блещет. Отличная партия!

Да и семья у нас получилась отличная. До поры до времени ни о какой любви я не мечтала. Жак, тактичный, внимательный, сдержанный, не требовал от меня невозможного. В конце концов, и он видел во мне хорошую партию, а не душу души своей. Я, возможно, была не такой уж образованной, зато молодой и красивой. К слову, мой отец – тоже не из последних, как-никак глава интендантской службы целого военного округа! Жак долго не женился – страховая компания поглощала все его время, – поэтому и надеяться не мог, что такая девушка, как я, ответит ему взаимностью. Пускай друг к другу мы относились прохладно, зато оба обожали Селесту, и она с избытком возмещала нам отсутствие взаимного тепла. Роль матери семейства подошла мне как нельзя лучше. Я с наслаждением заботилась о дочке и муже, учитывала и даже предвосхищала все их желания, наладила идеальный порядок, плавное размеренное течение повседневности. Я оказалась одаренным организатором. Жак без устали превозносил мои таланты перед всеми друзьями и родственниками: «Если б не Жанна, мы бы пропали! У нее безукоризненный вкус и столько бесценных умений. Она – краеугольный камень нашей жизни, без нее дом бы рухнул, а я впал бы в полнейшее ничтожество, поверьте».

Все рухнуло в одночасье, верно. Вот только Жак в ничтожество не впал, вышел сухим из воды, оказался чертовски проворным. Мне, конечно, возразят, что он умер, сердце не выдержало. Нет, голубчики, в его смерти вам меня обвинить не удастся! Это случилось через много-много лет, мы давно уже были в разводе. А тогда краснобай, прежде певший мне дифирамбы, свинтил в один миг и буквально через полгода нашел себе новую опору и утешение, даму – дизайнера интерьеров благороднейшего происхождения с прической певички из кафешантана. Трус, лицемер, лжец! Сбежал, как только увидел тебя, Маргерит.