Шпионский Токио - читать онлайн книгу. Автор: Александр Куланов cтр.№ 45

Воспитание Кима было строгим. Сугиура Дзюго, опекавший Кима, был избран преподавателем этики кронпринца Хирохито, ставшего со временем императором Сева, вовсе не за свою мягкость. Да и в Ётися воспитание напоминало обучение в военизированной школе, вроде наших кадетских корпусов, куда принимают маленьких детей. Своя форма, общежитие, построения на занятия, даже игры — только по команде и под присмотром воспитателей — в этом не было ничего удивительного или экстраординарного для Японии начала XX века. Страна много воевала, а в мирное время готовилась к войне. Каждый мальчик, каждый молодой человек обязан был при наступлении определенного срока принести пользу своей родине если не с винтовкой Арисака в руках, то пусть даже пером и бумагой — но непременно в обстановке, напоминающей военную. Железная дисциплина, преданность трону, искренняя любовь к своей стране, готовность ради этого переносить любые тяготы и лишения, а при необходимости и отдать свою жизнь за императора — вот в какой обстановке ковался характер маленького корейца, родственника убитой японцами королевы Мин. Это была чудовищная нагрузка на психику: ведь, возвращаясь во Владивосток на летние двухмесячные каникулы, Рома Ким должен был, по сути, перевоспитываться своим отцом, который направил его в Токио вовсе не для того, чтобы из сына сделали японского патриота. Как Роман все это выдержал — непонятно, но в душе у него должна была быть или полная ясность своего будущего и понимание того, кто он, где и зачем он здесь, стержень, вокруг которого будет выстраиваться вся его жизнь, либо — многолетнее смятение, затрудненная национальная самоидентификация и непонимание своего настоящего и будущего.

Со временем этот внутренний конфликт нарастал. Окончив начальную школу, Кин Ёрю был переведен в школу второй ступени (всего их в Японии три, но, как мы помним, высших было немного, в том числе колледж Фуцубу университета Кэйо, где учился Ким). Школа, по всей вероятности, находилась в то время в главном кампусе университета в районе Мита. Сегодня это недалеко от старой токийской телебашни — Токио тауэр, и современный адрес кампуса: 2–15–45, Мита, Минатоку. Добраться туда можно от станции JR Тамати или станции метро Мита линии Мита или Асакуса, а также от станции Акабанэбаси. Если вы будете в Токио в этом районе, обязательно сходите посмотреть на это место: в Кэйо еще сохранились, хотя и порядком перестроенные, фрагменты старого корпуса университета, выстроенного когда-то в «голландском стиле» и выходящего прямо на улицу. Это красивое и необычное для Токио зрелище, притом что в целом университетская архитектура Восточной столицы довольно похожа и скопирована с западных образцов.

Известно, например, что после окончания колледжа Ким собирался поступать в Токийский императорский университет, славившийся подготовкой врачей, юристов и литераторов, — престижнейший в Японии со времен своего основания (1877 год) и по сей день. Много позже Ким не раз говорил, что две его профессии — разведчика и литератора — боролись внутри него всю жизнь. Наверно, если бы он сразу поступил в Токийский императорский, его судьба сложилась бы по-иному. Но тогда мы вряд ли когда-нибудь узнали что-то об этом незаурядном человеке. Ведь Тодай, как сокращенно называют Токийский университет, дал Японии почти все имена, составившие ее славу на книжных полках: Абэ Кобо, Акутагава Рюносукэ, Кавабата Ясунари, Мисима Юкио, Нацумэ Сосэки, Оэ Кэндзабуро, Ямамото Юдзо. А еще были основатель дзюдо Кано Дзигоро, премьер-министры Ёсида Сигэру (пятикратный премьер, выпускник Ётися и Английской школы!), Киси Нобусукэ, Миядзава Киити, Накасонэ Ясухиро, Сато Эйсаку, нобелевские лауреаты по физике Косиба Масатоси и Эсаки Лео. Да, молодой Кин Ёрю, явно не без влияния своего опекуна, выбрал себе блестящее будущее.

Чтобы представить него гуляющим по главному кампусу Тодай в районе Хонго, можно съездить сюда, хотя из-за американских авианалетов и пожаров до наших времен не дошло почти ничего из того, что видел столетие назад Рома Ким. Но сохранились Красные ворота — Акамон, главный вход в университет. Когда-то это были ворота в усадьбу князя Маэда, на бывшей территории которой площадью 56 гектаров сегодня находится главный университетский кампус всея Японии. Ворота построены в 1827 году и остаются сегодня самым старым сооружением университета, его символом, хотя существуют их ровесники — ворота Госюдэн, совсем не так хорошо известные даже среди токийцев. Если же войти через Акамон на территорию кампуса и свернуть налево, вы увидите множество деревьев гинко — второй символ университета, пройдете мимо додзё, где студенты занимаются фехтованием — кэндо и стрельбой из лука — кюдо. Иногда они выбегают по каким-то своим надобностям на дорожки кампуса и мчатся мимо вас, зажав оружие в руках. Тогда легко представить себе, как это место выглядело раньше. А если вы пройдете через центральную площадь с фонтаном и мимо восьмиэтажного колоннообразного здания факультета культуры, где учился когда-то и автор книги, которую вы держите сейчас в руках, то окажетесь у одного из самых красивых парков Токио и у пруда Сансиро, воспетого классиком японской литературы Нацумэ Сосэки, сиживавшему на этих берегах после тяжелого учебного дня. Нет, обожавший японскую литературу Рома Ким просто не мог здесь не побывать!

Пруд обустроен в 1615 году, когда и Токио еще не существовало, а был Эдо — молодая столица сёгуната Токугава, в которой феодалы из провинций устраивали себе усадьбы, призванные напомнить и родные края и удивить соседей изяществом и вкусом ландшафтной архитектуры. Напротив пруда — здание Ясуда, широко известный корпус, построенный в западноевропейских традициях, но с примесью японской колониальной архитектуры в 1925 году. Сейчас там размещается администрация, а в 1969 году забаррикадировались четыре сотни леворадикальных студентов во время охвативших всю страну протестов против войны во Вьетнаме. Две с лишним тысячи полицейских выбивали их оттуда два дня водометами и гранатами со слезоточивым газом. Около тысячи человек с обеих сторон получили ранения. Если бы Роман Николаевич Ким дожил до тех дней, он бы в очередной раз убедился в правильности выбранного им идеологического пути и политической «заряженности» своих детективов. Спускаясь все ниже и ниже от здания Ясуда, вы неизбежно окажетесь на берегу огромного лотосового пруда Синобадзу, перейдя который по перешейку мимо святилища Бэнтэн и памятников ядовитой рыбе фугу, очкам и лютне-бива, окажетесь в парке Уэно, в котором наверняка тоже не раз бывали абсолютно все наши герои, а мы пока вернемся к Роману Киму.

С переходом мальчика в среднюю школу в книге регистрации сменились его данные. Вместо настоящего отца опекуном официально был назван Сугиура Рюкити, а в качестве места жительства указан следующий адрес: Усигомэ-ку, Вакамия-тё, 32. Дом принадлежал Сугиура Дзюго, который в указанный период был смотрителем «учебного кабинета» принца Хигасиномия, смотрителем дворцовой библиотеки, а чуть позже стал воспитателем наследного принца Хирохито. Но сменились не только официальные координаты Кима.

Смена места жительства повлекла за собой серьезные перемены в личной жизни. Кимура Хироси рассказал о них со слов самого Романа Николаевича: «С переходом в школу второй ступени… жизнь Кима внезапно осложнилась. Одна из семей, родственная семье Сугиура по женской линии, и не имевшая своих детей, завела речь о том, чтобы усыновить Романа, который отлично успевал и был очень смышленым юношей. Когда семья Сугиура заговорила об этом с отцом Романа, тот поинтересовался у сына, что он сам об этом думает. И Роман ответил, что “совершенно влюбился в Японию и будет рад стать японцем, коль скоро такая возможность представилась”, тем более что он… влюбился в дочь Сугиура Дзюго». Кимуре вторит и раскрывает некоторые подробности этой одновременно трагической и романтической истории одноклассник Кима по Кэйо Сига Наодзо — младший брат популярного писателя Сига Наоя. В своей автобиографии, самокритично названной «Биография болвана» («Ахо дэн») он рассказал: «Пацаном, который твердил мне о запрете курить какие-либо сигареты, кроме тех, у которых был яблочный аромат, был Кин Кирю (еще одно японское имя Романа Кима). Я слышал, что отец Кин Кирю был корейским патриотом и в силу каких-то обстоятельств эмигрировал в Россию, а мать его, как говорили, была русская (очевидная ошибка или результат сплетни. — А.К.), но сам он не был похож на метиса. Кин Кирю был развит не по годам и выглядел старше нас и уже во втором или третьем классе “общего отделения” (средней школы) влюбился безответной любовью. И угораздило-то его влюбиться в дочку Сугиура Дзюго. Это была первая его девушка, и она, похоже, ни о чем не догадывалась. Когда же он делился с нами рассказами о своих горестях неразделенной любви, хотя это были обычные чистые детские разговоры, мы все, его приятели, слушали их со смешанными чувствами, испытывая, по меньшей мере, зависть и ревность».