Шпионский Токио - читать онлайн книгу. Автор: Александр Куланов cтр.№ 24

Разъяснение по поводу то ли «стеллажа» с книгами, то ли заполненной ими целой стены, дал сам «Рамзай» в «Тюремных записках»: «Во время моего ареста у меня дома было от 8000 до 1000 книг, что, похоже, явилось источником значительного раздражения для полиции (прозрачный намек на долгий и тщательный обыск. — А.К.). Большая часть этих книг посвящена Японии. Создавая свою библиотеку, я собирал все издания японских книг на иностранных языках, которые мог достать; лучшие книги, написанные иностранцами о Японии, и лучшие переводы основных японских художественных произведений. Например, у меня были английский перевод “Ниппон секи” (книга, высоко ценимая коллекционерами), английский перевод “Кодзики”, немецкий — “Манъёсю”, перевод выдающегося, с мировой славой произведения “Минамото-си моногатари” и другие. Я с большим усердием занимался древней японской историей. Я скрупулезно изучал эпохи императрицы Дзингу, Вако и Хидэёси, довольно многое написанное мной основано на материалах экспансии Японии с древних времен. В моих исследованиях очень пригодились многочисленные прекрасные переводы по древней японской экономике и политике».

Теперь, собрав воедино все эти описания и свидетельства, мы можем наконец представить себе дом Зорге в Токио: в спальной части довольно дорогого и престижного района, напротив полицейского участка Ториидзака и в двух шагах от дзюдоистского додзё (это мы выяснили, когда ходили «тропой Ощепкова») располагался новый, но совершенно японский по конструкции, непритязательный деревянно-бумажный дом с небольшой террасой на втором этаже, и эклектичным — японско-европейским — убранством внутри. Улица, на которой он располагался, не относилась к числу оживленных и пролегала у подножия холма Мамиана, в двух шагах от советского посольства. Возможно, в то время она действительно была довольно зеленой, что никак не спасало хозяина от невыносимой, изнуряющей токийской жары, от как будто в насмешку воспетого Мандельштамом «роскошного буддийского лета». Главными достопримечательностями дома была уникальная, едва ли не в тысячу томов библиотека книг о Японии, ручная сова и граммофон. Ну и, конечно, люди: гости хозяина — таинственные мужчины, умные и прекрасные женщины, и он сам — резидент советской военной разведки «Рамзай», журналист, исследователь, человек с пылким сердцем и острым умом — Рихард Зорге. А где он бывал, когда выходил из дома?

Естественно, основную часть своего времени, ту его часть, которая была видна и должна была быть видна всем, Зорге отдавал легальной работе. В Японию разведчик прибыл «под крышей» корреспондента или сотрудника целого набора западноевропейских газет и журналов. Уже из Токио Зорге наладил сотрудничество с влиятельной в нацистских кругах «Франкфуртер цайтунг». Периодически он писал и для других европейских газет и информационных агентств — немецкий журналист стал самым авторитетным экспертом по Японии среди стран, находившихся под гитлеровским влиянием, хотя даже «Известия» однажды по недосмотру умудрились напечатать статью доктора Зорге. Конечно, уже широко известно, что едва ли не важнейшим местом службы советского резидента было германское посольство, где со временем он даже получил отдельный кабинет, что положительно сказалось на продуктивности его второй, скрытой от глаз посторонних, службы. Как ему удавалось совмещать все это чисто физически? Мы уже знакомы с распорядком обычного для Рихарда Зорге дня, и знаем, что в большинстве случаев рев его мотоцикла впервые раздавался между полицейским участком Ториидзака и советским посольством во второй половине дня, и чаще всего этот мотоцикл летел в германское посольство.

Зорге обожал быструю езду. На афише японского фильма «Шпион Зорге» он и изображен на своем «Цундапе», который купил у радиста группы Макса Клаузена, легализовав, таким образом, часть финансирования группы из Москвы. На этой картинке разведчик в галстуке и очках воплощает собой образ «советского Джеймса Бонда», но и в действительности он, очевидно, был лихачом. Случившаяся с ним авария — тому яркое свидетельство. Советские биографы Зорге приводят версию произошедшего в голливудском стиле: 12 мая 1938 года он якобы получил срочное сообщение от своего главного агента и друга — Одзаки Хоцуми (как получил — по телефону?) о начале сверхсекретных переговоров между Японией и Германией в целях заключения военного соглашения, направленного против СССР. И якобы Одзаки даже имел на руках некие совершенно секретные документы, подтверждающие эту информацию. Абсолютно непонятно, откуда он — журналист — мог их получить, как он мог таскать их с собой по Токио, однако, если верить этой версии, то Одзаки назначил Зорге рандеву у некой аптеки на Гиндзе в 2 часа ночи.

Мне не раз доводилось ездить по Токио ночью и на автомобиле, и на велосипеде, правда, 65 лет спустя после того, как это делал Зорге на своем «Цундапе». Могу свидетельствовать, что шанс быть остановленным японской полицией с целью проверки документов или недопущения вождения в нетрезвом виде есть всегда. И всегда можно гарантировать, что остаться незамеченным здесь нельзя. Мчаться же среди ночи на мотоцикле в центр города, когда практически все рестораны уже закрыты, улицы пусты, и вы чувствуете себя один на один с полицией Токио, — это слишком даже для Джеймса Бонда. Однако, по Колесниковым, Зорге забрал документы и на обратном пути на одной из улиц наскочил колесом на камни, врытые в качестве ограждения вдоль дороги (такое действительно встречается в японских городах). Мотоцикл «дал козла», опрокинулся, а Зорге ударился головой об один из таких камней.

Западные биографы Зорге рассказывают другую историю. В конце апреля 1938 года германского посла Отто фон Дирксена сменил бывший военный атташе и друг Зорге Эйген Отт. Новый посол попросил Зорге выполнить деликатную и неофициальную миссию по доставке секретных материалов посольства в Манилу. Правда, тоже не очень понятно, почему это нельзя было сделать дипломатической почтой, но все же такое предположить легче, чем представить бродящего среди ночи по Гиндзе Одзаки с секретными документами в руках. Зорге согласился, тем более что на обратном пути он должен был посетить Гонконг, где его ждал советский связной. Таким образом, в этой поездке Зорге выполнил функции курьера сразу для двух разведок, и неудивительно, что очень устал от нервного напряжения.

Вернувшись в Токио совершенно измотанный, он пригласил своего близкого друга князя Альбрехта фон Ураха отпраздновать возвращение в немецком ресторане «Рейнгольд» на Гиндзе. Когда ресторан закрылся — это произошло как раз около двух часов ночи 13 мая, — Зорге решил последовать японской традиции «хасиго» — перемещаться из бара в бар, потребляя разные спиртные напитки. Дальше ситуация становится не очень понятной: то ли они вместе поехали в отель «Империал», а оттуда домой к Зорге, где, по свидетельству князя, хозяин квартиры выпил еще одну бутылку виски, то ли, напившись в «Империале», Зорге предложил вместе отправиться к нему в Адзабу, что больше похоже на правду по причине более разумной логистики. Так или иначе, Урах от пьяной гонки отказался, и Зорге помчался на мотоцикле один. Если он ехал из «Империала», где оставил жившего там Ураха, то, проехав ресторанные кварталы Акасака, мотоциклист свернул налево там, где сейчас стоит огромный отель «АНА-Интерконтиненталь». Промчавшись мимо главных ворот американского посольства (оно и поныне тут), Зорге повернул направо и поддал газу, взбираясь по довольно крутому подъему в сторону Роппонги. Если он ехал из дома, то… куда он ехал? В любом случае, именно здесь, на склоне у американского посольства, его «подрезал» какой-то автомобиль, но вполне вероятно и то, что сильно пьяный мотоциклист просто не справился с управлением, и Зорге врезался в стену посольства прямо в нескольких десятках метрах от входа в него. Полицейский, находившийся там в сторожевой будке, немедленно поднял тревогу. Прежде чем потерять сознание, Зорге успел назвать полицейским адрес князя Ураха в «Империале» как официального представителя германских властей и потребовал отправить себя к немецкому доктору Штедфельду в лучшую европейскую больницу Токио — клинику Святого Луки в Цукидзи — ту самую Сэйрока, где провел свои последние недели святитель Николай Японский. Урах, примчавшийся на такси на место происшествия, еще застал Зорге и, прежде чем тот потерял сознание, услышал от него просьбу разыскать Клаузена — бизнесмена, видного члена германской диаспоры, которого знали как друга Зорге.