23 главных разведчика России - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 154

Харнак и его единомышленники в 1941 году предупреждали Сталина о подготовке войны против СССР, но Москва им не верила. Теперь Запад не верил Фрухту.

Ему все же удалось настоять на своем. Его стали принимать всерьез. Хотя еще долгое время Фрухту казалось, что американцы все же иногда сомневаются в его информации.

Секретные сведения сами стекались к Фрухту. Офицеры Национальной народной армии ГДР – химики в мундирах – часто бывали в его институте и постепенно стали считать профессора человеком, допущенным ко всем секретам. Они занимались боевыми отравляющими веществами. Профессор сообразил, как получить от них нужную информацию.

– В химии я полный профан, – говорил он, – не понимаю формул и не могу их запомнить, поэтому вы должны это записать.

Он передавал записи американцам. Американцы были озадачены: военные химики в ГДР создавали мощные отравляющие вещества, основываясь на американских же разработках.

Работа секретным агентом вовсе не была легкой.

– Это отражалось на моих нервах, – вспоминал потом Фрухт. – Кроме того, это тормозило мою научную работу. Коллеги удивлялись: «Что с вами происходит? О вас ничего не слышно».

Если задание, которое давали американцы, ему не нравилось, профессор отказывался его выполнять. Американцы на него не давили. Временами он впадал в раздражение и говорил: «Оставьте меня в покое». Они хотели, чтобы профессор навестил одного русского ученого в Ленинграде, который расследовал причины гибели космонавта Комарова. Но профессор не захотел брать это на себя.

Первая неприятность, связанная с работой на иностранную разведку: испорченный стол красного дерева. Фрухту передали специальную бумагу, которую надо было слегка подогреть, чтобы на ней выступили написанные строчки, – так он получал инструкции. Неопытный Фрухт воспользовался утюгом, чтобы прочитать письмо, и испортил стол. Жена была недовольна, но находчивый профессор легко оправдался. Сказал, что сушил фотоматериалы, полученные из института.

Спецкопирку и указания профессору посылали прямо на домашний адрес от имени мифических западных коллег. Свои послания он писал с помощью специальной копирки. Сначала на обычном листе почтовой бумаги сочинял невинное послание несуществующему родственнику. Затем на обратную сторону уже готового письма клал лист специальной бумаги, на него чистый лист обычной, на котором и писал свое донесение. Оно с помощью бесцветной копировальной бумаги переносилось на обратную сторону письма. Американцы снабдили его перечнем своих почтовых ящиков – это были невинные адреса в маленьких городках ФРГ, Австрии и других западноевропейских стран.

Контрразведка ГДР легко бы распознала такую простую тайнопись, но Фрухт и его американские кураторы исходили из того, что невозможно проконтролировать весь поток писем из ГДР.

Дети Фрухта от первого брака жили на Западе. Его сестра вышла замуж за англичанина. Он сам когда-то учился в Америке, и у него там остались друзья. Коллеги с Запада снабжали его журналами, которые были запрещены в ГДР. Они пересылали ему тот или иной номер с нелепым сопроводительным письмом от имени несуществующего научного института и просили обратить внимание на статью такую-то. Эти посылки благополучно проходили через все кордоны: институт имел право получать научную литературу.

Профессор Фрухт не брал денег за шпионаж.

Он не был антикоммунистом, даже в какой-то степени осуждал тех, кто уезжал из ГДР, и не любил руководителей ФРГ. Но он считал руководителей Советского Союза и Восточной Германии опасными авантюристами, боялся, что они при первой же удобной возможности нанесут удар по Западу. Особенно, если армии Варшавского договора создадут оружие, способное прорвать линию обороны Запада. Поэтому он и передал американцам все, что знал о химическом вооружении стран Варшавского договора.

Решающим моментом в решении Фрухта сообщить на Запад то, что он знает, стал день 11 августа 1962 года. Прошел ровно год после возведения Берлинской стены. Фрухт должен был ехать в Стокгольм, чтобы принять участие в заседании комитета ЮНЕСКО. Он приехал за паспортом, но смущенный референт развел руками:

– Сегодня всем запретили выезд. Вы не сможете поехать.

На обратном пути Фрухт увидел вдоль всей границы с Западным Берлином танки и войска. В Трептов-парке была развернута армейская радиостанция. Потом он столкнулся с танковым батальоном, стоявшим в полной готовности. Ему казалось, что маневры должны были стать чем-то большим: вероятнее всего атакой на Западный Берлин. Но в последний момент от этого отказались. Фрухту передали, хозяин ГДР Вальтер Ульбрихт, выступая в Потсдаме, грозно сказал, что у союзников нет никакого права находиться в Западном Берлине. Эту речь не опубликовали.

Жене Фрухт сказал:

– Пройдись по магазинам и купи все, что нужно. А детям не разрешай выходить из дома.

Друзья рассказывали Фрухту, что кому-то уже предложили быть готовым перебираться в Западный Берлин. Директор завода стройматериалов должен был взять на себя руководством западноберлинской строительной фирмой. Директор издательства – возглавить и западноберлинскую издательскую фирму.

– Я ведь был не политиком, – вспоминал позднее Фрухт. – а ошеломленным гражданином, увидевшим танки перед домом. После того дня я сказал себе: если ты вовремя узнаешь о чем-то подобном, ты обязан что-то предпринять.

Профессор Фрухт пользовался полным доверием военных. Офицеры Национальной народной армии ГДР даже принесли образцы новейших отравляющих веществ в институт Фрухта, чтобы проверить его научные разработки.

Это было в конце 1966 года. Фрухт тогда находился в командировке в Советском Союзе. Когда он вернулся, эксперименты были завершены. Ассистент показал Фрухту бумаги с результатами и картонную коробку, в которой стояла бутыль с двойными стенками – самое сильное боевое отравляющеее вещество, произведенное на тот день в ГДР. Одной этой бутыли было достаточно, чтобы отправить на тот свет миллионы человек.

Офицеры привезли две бутыли и не захотели забирать их назад, потому что взяли их у себя «неофициально». Одну просто вылили в канализацию. Вторую оставили в институте:

– Вам этого хватит на несколько лет для экспериментов.

Фрухт сообщил американцам, что у него есть эта бутыль. Они опять ему не поверили. На сей раз у него не было никакого желания их переубеждать. Слишком опасной была бы любая попытка переслать им образец. Кроме того, формулу они уже получили.

Между делом Фрухту раскрыли и коды боевых отравляющих веществ Варшавского договора, а также способность общевойсковых защитных комплектов противостоять тем или иным веществам. Таким образом, на какой-то момент все армии Варшавского договора стали беззащитны перед химической атакой Запада.

Первый звонок для Фрухта прозвучал в начале 1967 года.

Профессор должен был руководить конгрессом в помещении военного госпиталя, но накануне открытия конгресса ему не разрешили даже осмотреть помещение. Причина? Необходимость соблюдения мер безопасности.