23 главных разведчика России - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 103

Когда речь идет о вербовке важного агента, добро получали у генерального секретаря. Теперь вербовка происходит, видимо, с санкции аппарата президента.

Почему разведка сама такой вопрос решить неправомочна?

Во-первых, часто речь идет о выплате агенту таких сумм, которыми начальник разведки распоряжаться не вправе. На сей счет установлены строгие правила: сколько денег может своим решением выделить заместитель директора разведки, сколько – сам директор. За более крупными суммами приходится обращаться к президенту, чтобы он их выделил – иногда это миллионы долларов – из секретных фондов.

Во-вторых, вербовка – это вопрос еще и политический. Всегда есть опасность, что тот, кому делается предложение, возмутится, отправится к своему послу, России будет заявлена нота протеста. Не во всякий момент удобно затевать такой скандал – нельзя это делать, например, накануне встречи двух президентов.

Сотрудники разведки с грустью и тоской рассказывали мне, как целый год они разрабатывали одного американца. Настал момент, когда они пришли с докладом к Примакову. Они были горды тем, что им удалось сделать, и ждали поощрения.

Примакову положили на стол докладную записку, очень короткую – меньше страницы, где говорилось, что такой-то американец замечен в некоем глупом поступке, на этом можно сыграть и сделать ему вербовочное предложение.

Но и в этот раз, и еще в нескольких случаях Примаков вербовку не разрешил.

Обижались на него разведчики страшно… Они работали целый год и были уверены, что американца можно завербовать, был шанс. Несколько дней ходили в отделе злые, как собаки, рычали друг на друга. Все, чего они добились от Примакова, – это разрешения написать в годовом отчете, что была проделана полезная работа, а то получалось, что год целое направление ничего не делало…

Я спрашивал товарищей и коллег Примакова по разведке:

– В редкую минуту душевной расслабленности, когда Примаков был склонен говорить о себе – как бы он хотел, чтобы его вспоминали в разведке?

– Он очень дорожил тем, что сумел сохранить разведку. И это ему прямо говорили, в глаза.

Евгений Максимович надеялся остаться в разведке до пенсии. Не получилось. Он проработал в Ясенево четыре года и четыре месяца.

5 января 1996 года директора Службы внешней разведки Евгения Примакова вызвал к себе президент Борис Ельцин не на обычный доклад, без бумаг и справок. Причем вызвал не в Кремль, а на дачу. Примакова не предупредили, о чем пойдет речь. Но догадаться было не сложно.

Звезда Андрея Козырева, который был первым ельцинским министром иностранных дел, закатилась. До Примакова донеслись слухи, что Козырев уже фактически смещен со своего поста. Когда Примаков появился на президентской даче, Борис Ельцин сразу сказал ему:

– Есть идея назначить вас министром иностранных дел. Как вы на это смотрите?

У Евгения Максимовича были личные причины отказываться от этого назначения. Ему нравилась работа в разведке. Служба внешней разведки по степени политического влияния почти сравнилась с Министерством иностранных дел, а необходимая на посту министра публичность только смущала Примакова.

Но он заговорил о другом. До президентских выборов оставалось меньше шести месяцев, все мысли Ельцина были поглощены выборами, и Примаков сказал:

– Борис Николаевич, мне кажется, вам не стоит этого делать. В предвыборной ситуации такое назначение не оправдано по многим причинам. Я окажусь неприемлемой фигурой для Запада, где меня считают другом Саддама Хусейна, аппаратчиком старой школы, консерватором, руководителем спецслужбы и так далее.

Ельцин выслушал его внимательно и ответил:

– Мне кажется, что минусы, о которых вы говорите, могут обернуться плюсом. Вы меня не переубедили, но, если хотите, будем считать, что вопрос остается открытым.

Американский президент Джордж Буш-старший был в свое время директором ЦРУ, а министр иностранных дел Германии Клаус Кинкель – главой немецкой разведки. Так что в самом переходе из разведки в дипломатию не было бы ничего необычного.

9 января 1996 года директор Службы внешней разведки прибыл к президенту с обычным докладом о ситуации в мире. Ельцин хитро посмотрел на Примакова:

– Ну, как? Перерешили?

Примаков с металлом в голосе (как он мне сам говорил) попытался отказаться еще раз:

– Нет, я своего мнения не изменил.

Ельцин махнул рукой:

– А я перерешил.

Примаков попросил разрешения остаться в разведке еще несколько месяцев, чтобы спокойно завершить начатые в Службе внешней разведке дела. Ельцин кивнул, но заботы разведки его в тот день не интересовали.

Примаков вернулся к себе в Ясенево и сел работать. Открыв дверь, в кабинет мягко вошел секретарь. В разведке – так повелось со времен КГБ – секретарями работают мужчины. Секретарь сказал:

– Извините, Евгений Максимович, в телевизионных новостях только что передали, что вы назначены министром иностранных дел Российской Федерации.

Так Примаков стал министром.

На следующей день, 10 января, всю коллегию министерства иностранных дел пригласили в Кремль. Ельцин представил нового министра:

– Он в особых рекомендациях не нуждается. Его хорошо знают как у нас в России, так и за рубежом, и в международных делах он не новичок.

Ельцин сказал, что было несколько кандидатур:

– Необходимо было найти человека, который сочетал бы в себе опыт государственной работы, профессионализм, умение вести организационную работу, широту взглядов, личную честность и порядочность.

Через день, 12 января, Примаков устроил первую пресс-конференцию:

– Свое назначение я рассматриваю лишь с одной позиции – как необходимость усиления активности МИД по защите национальных государственных интересов России.

Для широкой публики и для всего мира назначение Примакова было неожиданным. Борис Ельцин сознательно выбрал полного антипода Андрея Козырева, который еще недавно считался самым верным его министром, который ради президента бросал друзей и сторонников, менял политику и служил мишенью для всеобщей критики…

Ельцин давно решил, что надо избавиться от министра иностранных дел, которого критикуют абсолютно все. Президент хотел сменить внешнеполитический курс, чтобы выйти из-под огня критики, но не мог найти человека, который это легко сделает. Как только человек был найден, Козырев ушел.

Примаков был на двадцать два года старше своего предшественника Андрея Козырева и заметно старше большинства министров в кабинете Виктора Черномырдина. Но только люди несведущие причисляли Примакова к тому кругу деятелей, которые отошли от активной политики после распада Советского Союза и считали, что он досиживает последние дни.

На самом деле Евгения Примакова давно прочили в министры. Его фамилия несколько раз значилась в списках кандидатов, которые составлялись сначала для Горбачева, потом для Ельцина. В первый раз – в конце 1990 года, когда с поста министра неожиданно ушел Эдуард Шеварднадзе. Но Горбачева, похоже, смутили разговоры о том, что Примаков слишком связан с непопулярными ближневосточными лидерами, вроде Саддама Хусейна.