Песнь Кали - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Симмонс cтр.№ 50

Минут сорок я кромсал страницы, все время рискуя порезать пальцы. И вот наконец работа была закончена. Мусорная корзинка наполнилась лоскутками бумаги. Внутри книга теперь выглядела так, словно крысы грызли ее не один год, но пистолет отлично лег в приготовленное для него углубление.

При одном его виде у меня учащался пульс. Я продолжал твердить себе, что всегда волен передумать и выбросить эту штуку где-нибудь в переулке. Книга и вправду могла послужить удобным тайником для того, чтобы вынести пистолет из гостиницы и зашвырнуть куда-нибудь подальше. По крайней мере, я пытался себя в этом убедить.

Однако я достал пистолет из гнезда и осторожно дожал снаряженную обойму, пока не сработала защелка, потом поискал предохранитель, но не нашел. После этого я уложил пистолет обратно в книгу и аккуратно склеил листы в нескольких местах.

«… Я постоянно об этом мечтаю».

Покачав головой, я спрятал книги в коричневый пакет с надписью «КНИЖНАЯ ТОРГОВЛЯ МЭННИ». Даррелл лег третьим снизу.

Было без десяти девять. Заперев номер, я быстро пошел по коридору. И как раз в этот момент открылись двери лифта и передо мной появилась Амрита с Викторией на руках.

И полночные звериные крики…

Кто кому враг, кто…

В свирепости этого лживого города?

Сиддхесвар Сен

– Бобби, это было ужасно! Рейс в час дня отложили до трех. Мы пересаживались с места на место, а кондиционеры большую часть времени не работали. Стюардесса сказала, что задержка вызвана техническими причинами, но бизнесмен, сидевший рядом, объяснил, что между пилотом и бортинженером нечто вроде междоусобицы и что две последние недели такое случалось несколько раз. Потом самолет снова отбуксировали к аэропорту, и всем нам пришлось сойти. Виктория меня всю обслюнявила, и у меня не было времени даже надеть другую блузку, которую я уложила в сумку. О, Бобби, это было ужасно!

– Угу,– буркнул я и посмотрел на часы. Ровно девять. Амрита сидела на кровати, а я все еще стоял возле открытой двери. До меня никак не доходило, что она и ребенок действительно здесь. Проклятье! Проклятье! Проклятье! Я испытывал желание схватить Амриту и жестоко ее встряхнуть. Меня мутило от усталости и путаницы в мозгах.

– Потом нам велели перейти на другой рейс до Дели с посадками в Бенаресе и Хаджурахо. Я бы как раз успела на «ПанАм», если бы мы вылетели вовремя.

– Но не вылетели,– ровным голосом констатировал я.

– Конечно нет. А наш багаж так и не перегрузили. И все же я планировала улететь в семь тридцать рейсом на Бомбей, а оттуда на «Би Эй» до Лондона, но самолету из Бомбея пришлось садиться в Мадрасе из-за неисправности посадочных огней в калькуттском аэропорту. Рейс перенесли на одиннадцать, но я, Бобби, так устала, а Виктория проплакала несколько часов…

– Понимаю.

– Ах, Бобби, я все названивала и названивала, но тебя не было. Администратор обещал передать то, что я просила.

– Он не передал,– заметил я.– Я видел его, когда вошел, но он ничего не сказал.

Амрита вполголоса выругалась.

– Он же обещал!

Она никогда не прибегала к ругательствам, разве что только на каком-либо непонятном языке. Она знала, что я не говорю по-русски. Чего она не знала, так это того, что именно это русское непристойное выражение охотно употреблял мой дедушка-поляк, чтобы охарактеризовать всех русских.

– Не важно,– сказал я. Это меняло все дело.

– Прости, но у меня все мысли были только о холодном душе, о том, чтобы покормить Викторию и вылететь с тобой завтра.

– Правильно,– сказал я.

Подойдя к Амрите, я поцеловал ее в лоб. Не помню, чтобы видел хоть раз жену такой расстроенной.

– Все хорошо. Завтра утром уедем..

Я снова бросил взгляд на часы: восемь минут десятого.

– Сейчас вернусь.

– Ты уходишь?

– Да, на несколько минут. Надо передать кое-кому эти книги. Совсем ненадолго, детка– Я стоял в дверях.– Слушай, проверь, чтобы все было закрыто и накинь цепочку, ладно? Не открывай никому – только мне. Если телефон зазвонит, пусть себе звонит. Не бери трубку. Договорились?

– Но почему? Что…

– Сделай так, как я сказал, черт побери. Я вернусь минут через тридцать. Амрита, пожалуйста, сделай, о чем я прошу. Объясню потом.

Я шагнул было прочь, но остановился, увидев, как Виктория дрыгает ручками и ножками на одеяле, куда ее уложила Амрита, чтобы переодеть. Я прошел в комнату, подбросил дочку в воздух и подул ей на животик. Она была голенькая, мягкая и ерзала от избытка чувств. Девочка улыбнулась мне во весь рот и потянулась пухленькими ручонками к моему носу. От нее пахло детским шампунем, а кожа была невообразимо нежной. Я уложил дочь на спинку и сделал ее ножонками велосипед.

– Присмотри за мамочкой, пока я не вернусь. Ладно, маленькая?

Я поцеловал ее в животик, коснулся губами щеки Амриты и быстро вышел.

К Калигхат я так и не попал. Только я вышел из гостиницы и начал соображать, как избавиться от книги Даррелла, рядом со мной остановился черный «премьер». За рулем сидел коренастый в хаки. Какой-то незнакомец открыл заднюю дверь.

– Садитесь, пожалуйста, мистер Лузак.

Я отступил назад, прижав пакет с книгами к груди.

– Я… я собирался пойти… встретиться с кем-то возле Калигхат,– растерянно пробормотал я.

– Садитесь, пожалуйста.

На несколько секунд я застыл как вкопанный. Потом посмотрел вдоль улицы – сначала в одну, потом в другую сторону. До входа в гостиницу было всего шагов двадцать. Молодые, состоятельные на вид супруги-индийцы смеялись, стоя под навесом, а портье в это время выносили их багаж из серого «мерседеса».

– Вот,– сказал я.– Это то, что я ему обещал. Завернув верхнюю часть пакета, я протянул его человеку на заднем сиденье.

Он даже не шевельнулся, чтобы забрать книги.

– Пожалуйста, садитесь, мистер Лузак.

– Но зачем?

Он вздохнул и потер нос.

– Поэт хочет вас видеть. Это ненадолго. Он сказал, что вы согласны.

Плотный водитель нахмурился и повернулся вполоборота, как бы желая что-то сказать. Человек сзади слегка прижал ладонью его запястье и снова заговорил:

– У поэта есть нечто, что он хотел бы вам передать. Садитесь, пожалуйста.

Я удивился сам себе, когда пригнул голову, чтобы забраться в машину. Дверца захлопнулась, и мы влились в автомобильный поток. В калькуттскую ночь.

Дождь и свет. Шоссе, примыкающие улицы, переулки и раскисшие колеи возле нагромождений развалин. Мерцание фонарей и отражения городских огней. И среди всего этого я ждал, что капалика вот-вот обратится ко мне и потребует книги для проверки. И еще я опасался, что вслед за этим последуют крики и удары.