Тень Торквемады - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 74

— Здравая мысль… Выбирай, к кому проситься.

Машина тихо ехала вдоль заборов, но почему-то ни у Федюни, ни у Глеба не было никакого желания стучаться в добротные ворота. И только на краю деревни Тихомиров-младший вдруг притормозил. Там стояла старая-престарая изба, а вместо забора ее отгораживал от дороги низенький тын; он был едва виден, потому что весь зарос цветами. Возле избы высился столетний дуб, а под ним сарайчик и загородка, в которой важно жевали свежую отаву… четыре ламы!

— О как! — невольно воскликнул пораженный Федюня. — Протри мне глаза! Мы что, попали в пампасы?

— Интересно… — Глеб и сам был заинтригован.

— Рискнем? — Федюня высказал этим вопросом общую мысль.

— Иного варианта я не вижу, — ответил Глеб. — Иначе придется ночевать в палатке. А поскольку не исключено, что нам этого «счастья» в будущем придется хлебнуть предостаточно, так почему бы не попробовать, остались ли еще в нашей стране добрые отзывчивые люди.

Они вышли из машины и направились к калитке, сплетенной из хвороста. Оказалось, что она не открывается, а просто отставляется в сторону. Мало того, калитка была очень широкой и заменяла ворота. Глеб прикинул на глазок и определил, что «Нива» во двор заедет преспокойно.

— Эй, люди! — позвал Глеб. — Есть кто-нибудь?

— А то как же, — ответил ему голос откуда-то сбоку.

Глеб и Федюня дружно повернулись и увидели опрятного старика в спортивной куртке и изрядно потертых джинсах. Он стоял в тени низкорослого дерева, опираясь на вилы, и смотрел на непрошеных гостей спокойно, с интересом.

— Никак водицы испить захотелось? — продолжал старик. — Вода у меня добрая. Вся округа об этом знает. Вон колодец, — он показал куда-то в сторону.

— И от воды не откажемся, — ответил Глеб, приятно улыбаясь. — Мы к вам с просьбой — не пустите ли нас переночевать? Дорога дальнейшая нам незнакома, а ночью ехать — это значит угробить машину. Мы заплатим за ночлег, — быстро предупредил он старика, который уже намеревался что-то ответить. — Сколько вы скажете.

— Переночевать можно… — Старик испытующе оглядел Глеба и Федюню. — Только вам лучше вернуться и не ехать в ту сторону, куда вы направляетесь.

— Это почему? — Глеб напрягся.

— Так быстро все и не расскажешь… — Старик воткнул вилы в землю и сделал приглашающий жест. — Проходите…

— Большое спасибо! — с чувством сказал Глеб. — Нам бы еще машину поставить…

— Нет ничего проще. За избой у меня старый ток, там есть, где развернуться.

Глеб загнал машину на стоянку, заглушил мотор и огляделся. Просторная площадка, старый ток, как объяснил старик, до сих пор была лысой, только местами поросла спорышом. Сразу за током находился плетенный из ивовых прутьев овин, в котором теперь хранилось сено, а за ним, на берегу крохотного ручейка, стояла рубленая банька — такая же старая, как изба.

Старик показал, где у него находится умывальник — на углу избы, прибитый к столбу, дал путешественникам свежее полотенце, а сам начал раскочегаривать русскую печь — что-то разогревал. Помывшись до пояса, приятели перекурили, а затем, захватив из машины свои продукты (колбасу, сыр, французскую булку и бутылку коньяка: Глеб решил задобрить старика — водка — это грубовато, не комильфо), заявились в избу как раз в тот момент, когда старик доставал из печи чугунок с наваристыми щами, аромат которых вызвал у Федюни слюноотделение, как у подопытной дворняжки академика Павлова.

— Прошу к столу, — сказал старик, достав с полки глубокие керамические миски.

Нечаянные постояльцы быстро нарезали колбасу и сыр, а старик, увидев бутылку, поставил на стол еще и миску соленых груздей.

— Ну, за знакомство, значит, — важно сказал он, поднимая свою рюмку. — Меня зовут Иван Игнатьевич.

Глеб и Федюня сказали свои имена, и все дружно, одним махом, выпили дорогой коньяк, который следовало смаковать, пить маленькими глоточками. Да кто ж так делает на Руси? Подумав об этом факте, Глеб невольно ухмыльнулся и приналег на щи, томленные в печи. Это было что-то…

Вскоре бутылка показала дно, все насытились, и под потолком загорелась электрическая лампочка — наступила пора вечерних посиделок. На удивление, в этой деревушке было электричество. Оказалось, что его провели недавно, — вернее, восстановили линию электропередач, потому что кто-то из районного начальства прикупил здесь дом. А, как известно, власть без света — это не власть. Вот только дорогу к деревне обещали заасфальтировать, да видать, у этого начальника были руководители повыше рангом, и деньги, предназначенные на дорожное строительство, ушли «по шпалам», как в растерянности выразился когда-то первый российский президент.

Сначала разузнали у Ивана Игнатьевича, в каком направлении они ехали — объяснили, что заблудились. Оказалось, что курс был взят верный. А потом Глеб спросил про лам. Главный вопрос, — почему старик предостерег их двигаться дальше по этой дороге, — он оставил на потом.

— Так ведь я, друзья мои, по специальности зоотехник, — сказал Иван Игнатьевич. — Работал в колхозе, пока нас всех не «перестроили» и не убили деревню на корню.

«И что?» Этот немой вопрос он, похоже, в глазах собеседников прочитал. Улыбнувшись, старик объяснил:

— Так это же не животное, а просто чудо. Я на них и дрова из лесу вожу и даже огород пашу. А еще шерсть, — дорого, между прочим, на рынке ценится — молоко диетическое, мясо… Очень вкусное, кстати. Жаль, что у меня уже все вышло, а то я бы вас угостил. Жду зимы, чтобы в ледник тушу положить.

— А как насчет содержания? — живо заинтересовался Федюня. — Это сложное дело?

Глеб едва не фыркнул от смеха. При всей своей фантазии, представить Соколкова в образе фермера, выращивающего заморскую диковинку, он не мог. Одно время — еще до тотального увлечения кладоискательством — Федюня завел кроликов, да не абы каких, а венгерских голубых. Это были крупные красавцы с серо-голубой шерстью; правда, крольчихи приводили за один помет не больше трех-четырех крольчат. Но его запала хватило только на полгода. За это время часть кроликов издохла от какой-то неизвестной науке болезни, а остальных он раздарил соседям.

— Ну что ты! — ответил старый зоотехник. — Едят все, даже мох. Летом — траву разную, зимой употребляют в пищу сено и резаные овощи, ветки ивы, рябины, березы, акации, других деревьев и кустарников. Иногда даю им ржаной хлеб, овсянку или геркулес. Ну и, понятное дело, соль-лизунец. Без нее никак.

— Да-а… — мечтательно протянул Федюня. — Здорово…

Он открыл рот, намереваясь спросить еще что-то, — видимо, хотел развить эту тему, дабы узнать все до тонкостей, — но Глеб быстро перебил его:

— А почему, Иван Игнатьевич, вы сказали, чтобы мы повернули назад?

Старик вдруг посуровел. Он поерзал на стуле, словно пытаясь устроиться поудобней, а затем ответил:

— Это понятно, что вы поедете, как надумали… Кто ж теперь стариков слушает? А зря. Хорошие вы хлопцы, вижу, и беду чую. Вот как крест свят! — Иван Игнатьевич истово перекрестился. — Я хоть и не шибко верующий, но все же… — объяснил он свой порыв несколько смущенно. — Дело в том, что следуя по нашей дорожке, вы попадете на тракт, и как раз в том месте, где водится нечистая сила.