Олимп - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Симмонс cтр.№ 187

Отступать больше некуда. Мы стиснуты на узкой полоске пляжа, прибой омывает наши ноги в сандалиях, а на головы беспрестанно сыплется дождь из вражеских стрел. Верные жеребцы до единого пали с оглушительным ржанием – кроме нескольких, кого хозяева, рыдая, отвязали от колесниц и бичами погнали навстречу рядам неприятеля: пусть лучше достанутся супостатам.

Если останусь, меня здесь точно прикончат. Когда я был схолиастом, в особенности тайным агентом Афродиты, и расхаживал упакованным в левитационную упряжь, непробиваемые доспехи, невидимый шлем Аида, с видоизменяющим браслетом, тазером и прочими побрякушками, так вот в те дни я чувствовал себя гораздо увереннее, находясь в местах серьёзных сражений. В небе темно от бесчисленных стрел, поразительно опасных даже на большом расстоянии, но в основном все убийства совершаются в непосредственной близи. Вонзая сталь – или чаще всего бронзу – в тело врага, воин слышит его предсмертный хрип, чует запах его пота, покрывается брызгами крови, мозга, слюны противника.

За последние два часа меня трижды чуть было не порешили. Вначале копьё, перелетевшее через ряды защитников, чуть не отхватило мне яйца. Я высоко подскочил, чтоб избежать удара, и рухнул, раздвинув ноги, на мокрый песок, прямо над торчащим из берега древком, которое, конечно, ещё содрогалось после падения и пребольно стукнуло меня по гениталиям. Затем пернатая стрела, одна из тысяч затмевавших солнце и усеявших песчаный берег точно миниатюрным лесом, прочертила мне новый пробор на голове, а минуту спустя другая едва не впилась мне в горло, но какой-то аргивянин (мы с ним даже не знакомы) наклонился вперёд, подставил свой круглый щит и отразил ядовитое остриё.

Пора уносить ноги.

За последние несколько часов, начиная с рассвета, рука моя сотни раз тянулась к чудесному медальону, однако я до сих пор не квитировался. Не могу сказать почему.

Хотя нет, могу. Нестерпимо жалко бросать этих отважных воинов на произвол судьбы. Не желаю прохлаждаться в почивальне Елены или на зелёной вершине холма, зная, что люди, с которыми я десять лет общался, беседовал, преломлял вместе хлеб и пил вино, гибнут на окровавленном клочке проклятого берега подобно пресловутым овцам на бойне.

Но мне же не под силу им помочь…

Или под силу?

Наконец я сжимаю медальон, воображаю место, где побывал прежде, поворачиваю золотой диск наполовину и открываю глаза – только чтобы увидеть, что падаю в длинную-предлинную шахту лифта.

Нет, не падаю. Дважды отчаянно вскрикнув, я вдруг понимаю, что завис в коридоре на палубе «Королевы Мэб». Где-то рядом находились мои апартаменты. Правда, тогда на корабле была приличная гравитация. А теперь – лишь бесконечное ощущение падения и неуклюжие кувырки в пространстве. Тщетно пытаюсь добраться до двери кубрика или купола управления, что в двадцати ярдах вниз – либо вверх – по коридору.

Из ближайшей лифтовой шахты, в которой нет никакого подъёмника, возникают двое покрытых чёрным хитином солдат. У них органические доспехи, тёмные шипы и головы-маски. Моравеки Пояса приближаются и, схватив меня под руки, устремляются обратно к шахте. Судя по всему, нулевая гравитация не причиняет им неудобств. И дело не только в привычке (ибо на их родном Поясе астероидов очень похожие условия): в панцири встроены почти бесшумные сопла, которые извергают мощные струи чего-то прозрачного, возможно, простой воды. Что бы там ни было, оно позволяет им быстро и ловко двигаться в мире, начисто лишенном притяжения. Не проронив ни слова, воины втаскивают меня в пустую шахту, протянувшуюся по всей длине «Королевы Мэб». Чтобы понять мои ощущения, представьте себе, что вы прыгнули с крыши Эмпайр-Стейт-Билдинг. Вот и я реагирую как любой нормальный человек – снова ору.

Солдаты спускаются – или поднимаются? – по гулкому коридору длиной в сотни футов, оглашаемому моими воплями, и втягивают меня через мембрану силового поля в шумное помещение. Даже из положения вверх ногами его легко узнать: это мостик судна, как-то раз я сюда наведывался, и сомневаться не приходится. Незнакомые мне моравеки работают на трёхмерных виртуальных панелях управления, у голографических проекций стоят роквеки. Один из них – генерал Бех бин Адее, имени другого, похожего на лёгкого паучка, я не могу припомнить, а рядом – чудного вида штурман Чо Ли и первичный интегратор Астиг-Че.

Последний проворно летит ко мне, покуда воины Пояса накрепко пристёгивают меня к цепочному креслу – нет, не как пленника, просто для удобства. Это чуть-чуть помогает. По крайней мере я вновь понимаю, где верх, а где низ.

– Мы не ожидали вашего возвращения, доктор Хокенберри, – произносит маленький моравек ростом примерно с Манмута, разве что сделанный из пластика, металла и полимеров другой окраски. – Простите за отсутствие гравитации. Я бы мог устроить так, чтобы внутренние силовые поля создали разницу давлений и симулировали для вас некоторым образом подходящую гравитацию; однако, честно признаться, мы удерживаемся в заданной точке орбиты полярного кольца и желали бы избежать значительных перемен в использовании внутренней энергии, не будь на то серьёзной причины.

– Всё в порядке, – отзываюсь я, надеясь, что никто не расслышал душераздирающих воплей в шахте. – Мне нужно потолковать с Одиссеем.

– Он сейчас… э-э-э… недоступен, – говорит Астиг-Че.

– Но мне очень нужно с ним побеседовать.

– Боюсь, это невозможно, – возражает моравек, похожий на моего приятеля Манмута, но только размером; его британский акцент навевал неуловимые воспоминания.

– Но мне действительно нужно… – Я умолкаю на полуслове.

Одиссей убит. Очевидно, полуроботы сделали что-то ужасное с единственным, кроме меня, человеком на борту корабля. Не знаю, с какой стати, однако ведь я никогда не понимал и двух третей того, что вытворяют или не вытворяют эти чужаки.

– Где он? – Даже пристёгнутый к маленькому сиденью из железных цепей, я стараюсь говорить как властный, уверенный в себе человек. – Что вы с ним сделали?

– Мы не тронули сына Лаэрта, – качает головой первичный интегратор.

– Зачем это нам причинять вред гостю? – спрашивает коробчонка с паучьими ножками, чьё имя я так и не… Ах да, вспомнил. Ретроград Йогенсон. Или Гундерсон. В общем, что-то в скандинавском духе.

– Тогда приведите его сюда.

– Не можем, – повторяет Астиг-Че. – Одиссея нет на корабле.

– Как это – нет на корабле?..

Тут мой взгляд падает на голографический экран, встроенный в нишу корпуса вместо иллюминатора. Чёрт, насколько мне известно, это и есть иллюминатор. В любом случае его нижнюю часть заполняет вращающаяся бело-голубая планета.

– Что, Одиссей на Земле? – выдаю я. – На моей Земле? Моей ли? Конечно, я там жил и умер, но, если верить богам и моравекам, это было тысячи лет назад.

– Нет, сын Лаэрта ещё не спускался на поверхность, – произносит первичный интегратор. – Он отправился навестить голос, который вышел на связь с нашим судном… и потребовал личной встречи с Одиссеем.