Киммерийский закат - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 79

— Значит, нужно принимать решение.

— То есть? — все так же вяло и обреченно поинтересовался милицейский генерал. — Относительно чего… решение?

— Относительно власти, — как можно увереннее молвил Корягин.

— Насколько мне помнится, решения такого уровня обычно принимают не министры, а высшее политическое руководство страны: генсеки, спикеры, президенты, премьеры.

— Постановка вопроса, в общем-то… правильная, — многозначительно, с подтекстом, согласился Корягин. — Но лишь в том случае, когда высшее руководство страны все еще способно принимать реальные решения… в интересах страны. — Произнеся это, обер-кагэбист вдруг совершенно неожиданно прервал разговор и поднялся из-за стола. — Впрочем, это разговор особый, трудный, поэтому не стану больше отнимать у вас время. Хорошо держитесь, Константин Петрович. Не каждому удается.

«Пугалу» хорошо была известна эта поговорка обер-кагэбиста страны, и его резануло, что тот ведет себя с ним, как с подчиненным или допрашиваемым, однако, независимо от того, что творилось в дряхлой душе этого старого служаки, вслух он произнес только то, что мог произнести человек системы:

— И все же руководству, Петр Васильевич, виднее. И нам не дано знать его замыслы.

— Замыслы нам как раз известны, — по-садистски улыбнулся Корягин. И тут же высказал твердое пожелание оставить этот их разговор сугубо между ними.

Вернувшись из воспоминаний, обер-кагэбист вновь включил магнитофон. Наиболее интересные эпизоды Корягин любил прослушивать и прослушивать, открывая для себя, что всякий раз «прочитывает» услышанное по-новому — со вновь открывающимися нюансами, акцентами и подтекстами.

…Ту часть разговора, в которой Елагин убеждал Русакова отказаться от поста генсека, чтобы сосредоточиться исключительно на президентских полномочиях и не пребывать под прессом партийной идеологии, Корягин прослушивал со значительно меньшим интересом. Но и здесь был момент, который его заинтересовал уже как человека немного смыслящего в психологии.

Русаков не мог не понимать, что Елагин умышленно толкает его на этот шаг, зная, что, потеряв пост партийного вождя, Президент сразу же потеряет поддержку Политбюро и ЦК, то есть поддержку партии. Мало того, цэкашники обязательно постараются привести к власти кого-то из старой партгвардии, причем из тех, кто саму идею перестройки, на волне которой Русакова занесло в кабинет главы государства, будет воспринимать, как отступление от линии партии. И этот, новый, лидер партии сам будет идти на совмещение своей должности с постом Президента, чтобы, таким образом, вернуть партии реальную власть в государстве…

«Партии — реальную власть в государстве!» — вот девиз, под которым вся эта неистребимая партноменклатура мгновенно ополчится на «прораба перестройки» и его клан. Русаков не мог не понимать этого, тем не менее угоднически сдал Елагину и эту позицию. Нет, отречься от трона генсека, который столько лет вскармливал советских диктаторов, Русаков пока что не решился. Но и не возразил. Наоборот, заискивающе попросил у Елагина и Кузгумбаева совета… «Он, видите ли, решил нижайше посоветоваться!»

— Так, может… Как вы смотрите, если мне, оставив пост генсека, пойти на прямые всенародные выборы? Чтобы получить мандат Президента СССР не от Верховного Совета, как раньше, а непосредственно от всего советского народа, от избирателей всех республик? Вы же понимаете, что это будет аргумент, который не сможет поставить под сомнение ни один республиканский руководитель.

Но этим своим предположением он лишь насторожил обоих республиканских лидеров. Особенно Елагина.

— Не время затевать сейчас подобные выборы, — резко парировал он. — Прибалты на них попросту не пойдут. Некоторые кавказские республики — тоже. А разве не понятно, как отнесутся к этому в Украине, особенно в западных ее областях?

— Борис прав, — проворчал Кузгумбаев.

— Но здесь же мы получим прямое волеизъявление, — начал было закручивать свою полемическую шарманку Русаков, пытаясь, по своему обыкновению, втянуть обоих «республиканцев» в привычную для себя словесную трясину.

— И все же Борис прав, — бесцеремонно перебил его Кузгумбаев. — Затевая выборы, мы лишь потеряем время и, возможно, даже те позиции, которые все еще удерживаем. Нужно подписывать союзный договор и как можно скорее налаживать работу союзного правительства. Причем найти очень сильную фигуру на пост премьера.

— Вот-вот, премьера нужно менять сразу же после подписания, — пробасил Елагин.

— В этом я с вами полностью согласен, — признал Русаков. — Но времени мало. Кого вы видите на этом стратегически важном посту? Только так, откровенно.

Корягин зрительно представил себе, как в затянувшемся молчании Елагин и Кузгумбаев вопросительно переглядываются. Каждый из них понимал: наступает один из тех переговорных моментов, когда на поле сражения дипломатии можно выиграть значительно больше и убедительнее, чем на любом из полей битв.

— Ну, кандидатуры есть… — нерешительно произнес Кузгумбаев. — Мы ведь вступаем в совершенно иную формацию, в иную экономику: частный капитал, рынок, фермеры… Нынешний премьер Пиунов просто не способен вписаться в такие структуры. Тем более что он слишком часто появляется на экране телевизоров и в народе на него откровенная аллергия.

— А ты… Борис Викторович, — обратился Русаков к Президенту России, — кого видишь в этой должности?

— Да кого мы решим, того и «увидим», — по-простецки ответствовал Елагин. — Почему бы не назначить на этот пост, например, Оралхана Изгумбековича? Экономист, политик, опыт руководства огромным хозяйством огромной республики.

— Тебя, Оралхан Изгумбекович? — не сумел скрыть своего оскорбительного для Кузгумбаева удивления Русаков. Однако ответа не последовало. То есть он последовал, но после солидной заминки, которая понадобилась лидеру Казахстана, чтобы осмыслить услышанное.

Судя по всему, понял главный кагэбист страны, Елагин предложил кандидатуру Кузгумбаева, не согласовав ее с ним самим, и, таким образом, застал Отца Казахов врасплох. В то же время решиться на такую должность Кузгумбаеву было бы непросто. Среди руководитей среднеазиатских респубик — Казастана, Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Киргизстана — как раз развернулась упорная борьба за главенство в регионе. Традиционно лидерство там сохранял партийный вожак Узбекистана, причем лидерство это подкреплялось как экономическим потенциалом, так и особым отношением к нему руководителей Союза.

Но в последнее время это шаткое главенство все упорнее стал оспаривать Кузгумбаев, который не только имел за спиной огромную, по территории, рспублику, но и все ярче проявлял себя как личность, как руководитель новой, перестроечной, формации. А тут еще в «гонку за лидером» все активнее стал подключаться «Туркмен-баши», республика которого на глазах богатела от нефти и газа, угрожая превратиться в среднеазиатские «эмираты». К тому же он пользовался известным авторитетом у мусульманских правителей Ближнего Востока.