Киммерийский закат - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 11

«Стоп, уезжая на встречу с представителями Большой семерки, ты заявил, что готов уступить пост генсека, — напомнил себе Русаков, просверливая взглядом собеседника. — И помнишь, как заблестели тогда глаза у Отпетого Идеолога, давно уверовавшего в то, что уже настало его время. Не Иващенко, являвшегося теперь первым заместителем генсека, а именно его.

Так вот, направляясь сюда с “группой товарищей” Вежинов просчитал: тот, кто добьется введения “чрезвычайки”, а, следовательно, предстанет перед партией в тоге “спасителя страны”, тот и получит право занять освобождающееся кресло партийного лидера. Чтобы затем, уже всеми правдами и неправдами, освободить для себя еще одно, на сей раз — президентское, кресло. Для себя и, конечно же, навечно… Так что один из претендентов — вот он, этот несостоявшийся идеолог, считавший себя учеником и ставленником своего незабвенного предшественника — Суслова!».

* * *

Теперь уже Вежинов стал предаваться ораторскому соблазну, он тоже говорил и говорил… Что Москва наводнена незаконными вооруженными формированиями; что глава суверенной России вступил в сговор с главами Украины, Белоруссии и Казахстана, а значит, расчленение Советского Союза — вопрос всего лишь ближайших семи дней…

«Именно семи», — с библейкой неотвратимостью подтвердил его прогноз Русаков. Рассусоливания этого воистину «отпетого идеолога» уже даже не забавляли Президента, а попросту раздражали.

— Так, чего вы все-таки добиваетесь? — вновь прервал он Вежинова, причем сделал это, что называется, на духовно-эмоциональном взлете. — Только конкретно, по существу вопроса, помня при этом, что любые ваши антиконституционные действия чреваты… Вы же понимаете, что за всем этим стоит целая страна и что за нашими действиями наблюдает все мировое сообщество.

— За «всем этим» стоять уже нечему, — вновь нахраписто вклинился в их разговор главком Сухопутных войск. — Потому что и самой страны — той, нашей, вождями завещанной, — уже давно не существует, — громыхал он своим неприятно, словно кусок жести на осеннем ветру, вибрирующим голосом.

«Ну, он-то с какой стати здесь?! — еще раз меланхолично изумился Русаков, постаравшись не придавать его словам абсолютно никакого значения. Просто-таки в упор не замечать. — Неужели не понимает, что само присутствие в этой группе сразу трех генералов, да еще такого ранга, уже дает право всем вражеским “голосам” утверждать, что речь идет о государственном перевороте, а конкретнее — о “захвате власти военно-кагэбистсткой хунтой”?! И вообще с каких это пор главком начал являться к Верховному Главнокомандующему без вызова и доклада?! Вот с этим, действительно, еще надо как следует разобраться!».

— Я уже сказал, — опять заговорил Вежинов, — что, оценивая создавшуюся ситуацию, вы, как Президент, обязаны сегодня же объявить в стране чрезвычайное положение, поручить силовым структурам и партийным органам навести порядок и, таким образом, полностью взять ситуацию под контроль.

— Причем под контроль следует брать всю территорию Союза, — жестянно прогромыхал генерал Банников. — И давить каждого, кто попробует провозглашать какие-то там «суверенитеты» и «независимости».

— А ведь Игорь Семенович Вежинов, как и главком Банников, — правы, — деликатно подступался к полемике начальник президентского аппарата Дробин. — У нас, Владимир Андреевич, просто нет иного выхода. В Москве постепенно накапливаются боевики, из бывших афганцев; многие радикалы и националы поприбывали из республик и сейчас «кучкуются» под прикрытием всевозможных легальных организаций суверенных российских федералов…

— Можете считать, что Верховный Совет уже дал вам полномочия для введения чрезвычайного положения. С Лукашовым вопрос согласован, — поддержал его напор Вежинов.

— Но Лукашов — это еще не Верховный Совет, — резко возразил Президент. Он явственно почувствовал, что тональность разговора повышается, убедившись при этом, что «группа товарищей» прибыла сюда вовсе не за советом, как он ожидал, а за тем, чтобы выставить его перед прессой, перед всем сообществом в роли диктатора и тирана, решившегося «потопить в народной крови неокрепшую российскую демократию».

Вежинов и Дробин посмотрели на генсека, как на случайно забредшего сюда городского сумасшедшего. «Кто там будет потом выяснять?! — прочитывалось в их взглядах. — Кто посмеет и с какой стати мы им это позволим?! Решение будет принято немедленно, как только мы вернемся в Москву».

— Кто в конце концов президент страны и кто генеральный секретарь партии?! — взорвался Дробин. И Русаков поразился: как же бестактно и почти нагло повел себя в этой ситуации довереннейший из его подручных, руководитель аппарата! Вот когда по-настоящему вскрывается подноготная подобных «тихих, исполнительных» чиновников! — Сейчас все зависит от вас. Только от вас. Ибо только вы способны остановить страну у края пропасти.

Вместо ответа генсек-президент неожиданно задержал свой взгляд на полковнике Бурове. Тот не выдержал взгляда Хозяина и медленно поднялся со своего крайнего, «приставного», стула. Президент все еще не знал, почему начальник охраны резиденции вклинился в «группу товарищей», но интуитивно почувствовал: Буров — единственный, на кого он как президент и просто как человек, загнанный в угол сворой заговорщиков, все еще может положиться. В любом случае моральной поддержки он пытался искать сейчас именно в полковнике, как в единственном «слабом звене» группы.

— Вам не кажется, товарищи, что мы опять зря теряем время? — полез в свою кожаную папочку Игорь Вежинов. — Вот текст «Постановления» о введении на всей территории СССР чрезвычайного положения, — подал он синевато-прозрачный листик финской бумаги, и Русаков с удивлением увидел, что это бланк его, президентской, канцелярии. — Все, что от вас, Владимир Андреевич, требуется, — так это подпись. Остальное мы берем на себя.

— Кто это «берет на себя»? — язвительно поинтересовался генсек-президент, чувствуя, как бумага в его пальцах импульсивно вздрагивает.

— Те, кто способен в эти дни взять на себя ответственность за судьбу страны, за все возможные в данной ситуации политические и военные эксцессы.

Первый визит первого президента Российской Федерации в суверенную республику Казахстан завершался на самой радужной ноте. Любой газетчик, какой бы политической ориентации он ни придерживался, вынужден был бы признать, что визит этот удался, поскольку выдался предельно дружественным и плодотворным. Однако под занавес его неожиданно стало происходить нечто такое, ни в какой протокол поездки не вписывающееся.

Неподалеку от Алма-Аты, у подножия двуглавой горы, склоны которой окаймлены зеленой мантией крон, Елагин вдруг пожелал искупаться в горной речке.

Люди Кузгумбаева вопросительно взглянули на хозяина, который уже вел себя, как полновластный восточный правитель, и тот, снисходительно улыбнувшись: «ну, что вы хотите, это же русский!», едва заметно кивнул головой.

Как и всякая горная речка, эта мало была приспособлена для купания, а тем более — для плавания, поэтому кавалькада машин остановилась в десятке шагов от ее берега, рядом с каким-то поселком, только для того, чтобы высокий гость мог полюбоваться окрестным пейзажем. Никому и в голову не пришло, что Президенту России вздумается в ней… искупаться!