Здравствуй – Прощай - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Афонский cтр.№ 11

— Ё-моё! Убрать этот бардак, и немедленно!

И отворачивается, сам вытирает черную, почти школьную доску от остатков мела. Вот уже с веником топчется «крайний». Им может оказаться кто угодно, любой из этого взвода курсантов артиллерийского «20-го» полка. Оказался…

Сержант Шмыглюк — подтянутый, выглаженный, побритый, уже хорошо загорелый, внутренне подобранный, спокойный, как манекен. Если знать, что форма у него ушита до последнего сантиметра, стрелки наведены изнутри свечой и прошиты кем-то из родного взвода, то это могло бы объяснить его опрятный внешний вид. Физические данные были его личным достижением — он путём изнурительных тренировок на перекладине и брусьях по вечерам и ночью довёл себя до такого идеального состояния. Казалось, что ничего не мешает ему набрать и держать нужный вес, солнце не плавило его бесконечными пытками, как других. Утренний кросс, когда Шмыглюк вёл колонну, был неповторимым испытанием, но проходило время, и открывалось второе дыхание. Шесть километров, это два раза вокруг части и автовокзала, мимо здания городской военной гауптвахты, и несколько человек с сержантом приходят первые, догоняя даже тех, кто не сделал и первый круг! Итак, он начинает лекцию об артиллерийских снарядах. Всё это уже много раз курсанты слышали от других лекторов — офицеров и младших командиров своей батареи, но следует слушать, так как потом будет элементарный опрос. Вниманием следует владеть, иначе солдаты заснут, сидя на деревянных скамейках, врытых в пол. Тут прохладно, солнце не так печёт, движение воздуха не обжигает полуденным зноем. Ещё нет приказа отдыхать днём, прячась от сумасшедшего солнца. Ещё не подают в обморок на построениях солдаты, всё это ещё будет впереди учебной службы. Первое послабление — голый торс при передвижении по открытым участкам и при посещении столовой. Да, именно так, «солдат посещает столовую», даже не ходит, хоть и строем, а посещает. Иногда произносится команда: «бегом — марш!» — это чтобы лучше усваивалось что ли? А пока лекция. Там солдату ничего не хочется, даже пить. Нет, хочется спать, чертовски хочется облокотиться о плечо товарища и закрыть глаза, унестись в даль призрачного сновидения. Шмыглюк всё знает об этом, он умело делает паузу, потом о чём-то спрашивает зазевавшегося курсанта. Он может неожиданно стукнуть указкой о край стола, получится страшного звука щелчок! Потом продолжает. Младший сержант этого же взвода спокойно спит на последней скамейке, он мог бы спать в расположении батареи, но обязан быть с рядовым составом, поэтому он с ним, но никто его не будит. Он отдыхает. Длинноногий метис, спортивный, с красивыми чертами лица. Он безмятежно спит, но него с завистью можно смотреть, а можно не обращать никакого внимания. Его, после легкого ранения в ногу, оставили в учебном полку, а не отправили обратно в Афганистан, где он должен был проходить дальнейшую службу. Одно это делает его в глазах старшего сержанта небожителем, тот невольно перед ним благоговеет, как же, несколько месяцев в далёкой провинции, ранение под обстрелом! Как романтично! Как всё просто! Вот сидят тридцать человек, которые через месяц уже будут «за речкой», где от обстрелов и ранений никто из них не будет застрахован, и так далее. А у Шмыглюка этого никогда не будет! Очень давно, после учебного периода гепатит задержал его в этой «дыре», в учебном полку, теперь «дембель», он к нему давно готов, и значки, и альбом усиленно заполняется, а всё-таки маленький червь зависти «точит» молодую душу, он никогда не сможет рассказать, что был там, в Афганистане! Никогда!

Курсанты — это смесь многоязычного, интернационального коллектива.

На редкость тут мало русских. Вот «хохлы». Они обычно разговаривают между собой на малопонятном для других языке. «Мове»! Потом переходят на обычный, русский язык, друг друга дразнят «бандерой». Своим поведением совсем всех запутали, ну, кто тут скажет, что в этом взводе имеются «западники» и обычные украинцы? В то время об этом мало кто задумывался, многие не придавали этому особенного значения, и что самое главное, что были люди, которые даже не догадывались об этом существенном различии! Действительно, живя в стране, где вечно твердят о дружбе народов, о равенстве пятнадцати республик, вряд ли найдёшь повод усомниться в этом. Так успешно «вбивать» в головы главные идиомы правящей линии могли не везде! Вот сидит армянин, это уже немолодой человек с большим животом, со вставными золотыми зубами. По его тёмным кругам под глазами можно судить о трудной борьбе его организма в этот нелёгкий период за существование всего его. Попасть в армию под самый «занавес», после опыта двадцати четырёх лет жизни, это было почти недоступно для понимания многих! Вот два узбека. Один из них совсем не говорит по-русски, поэтому другой ему всё подробно переводит. Они всё время общаются друг с другом! Как это всё выглядит? Примерно так. Урзаев переводит с русского на узбекский, поэтому и его тихая речь звучит всегда: в строю, в курилке, при лекции, перед сном. Создаётся впечатление, что они готовы друг с другом разговаривать даже ночью! Переводить сны, скажем! Не удивительно, если это так и происходит, но никто не проверит, всем остальным хочется спать. Урзаев — крепкий, большеголовый! Вероятно, что в далёком детстве его голову укладывали на твёрдую поверхность, поэтому голова имеет такую необычную форму. А вот его спутник маленький и сухой! Но они, как сиамские близнецы, всегда вместе, это почти патологично!

Из рассказа сержанта артиллерийской батареи.

«Дневальный в казарме есть лицо неприкосновенное. Если он стоит на «тумбочке» с повязкой «Дневальный» и штык-ножом в ножнах на поясе. Если он хорошо знает Устав ВС, если статьи отскакивают от него на проверяющего его лицо с силой хорошо выпущенного бильярдного шара. Если он вовремя подает голосом команды: утром — «Батарея, Подъем!», вечером — «Батарея, Отбой!» и, конечно, команду — «Батарея, Смирно!», когда появляется дежурный офицер по полку, командир батареи или старший офицер по званию, не говоря уже о командире полка или генерале армии.

— Дневальный не может быть привлечен к другим работам, не связанным с выполнением его дежурных обязанностей по батарее, то есть, скажем, убирать территорию, если это не территория расположения батареи, или не должен находиться на другом объекте, так как стоит в подчинении у дежурного сержанта, то есть под рукой. Между тем, дел у дневального всегда достаточно. Следует поддерживать порядок в расположении, следить за готовыми столами в столовой перед обедом, завтраком и ужином.

— Если кто не знает, то в Армии все должно быть одинаковым или по ранжиру! Вот солдатские одеяла имеют три полосы с одной стороны, поэтому их стараются стелить на одном уровне, это просто проверяется шнурком, постели взбивают специальными дощечками, так что углы стоят. Подушки и табуреты — всё в один ряд. Шинели одним боком — смотрят эмблемами вперед. Полотенца… (где полотенце, бегом за новым полотенцем, а то, что обнаружили под матрацем, им кто-то свои сапоги вытер) с одной стороны коек, заправлены все одинаково. Паркет полов начищен мастикой (кому-то повезет, если паркета нет), или просто вымытый пол до блеска. Вот вроде бы всё!

— Особая статья — это Ленинская комната, святая святых, хранилище регалий и стягов! Это гордость и слава каждого подразделения полка. Тут стандартный набор плакатов, свежий номер боевого листка, знамя или переходящий вымпел, собрание подшивок центральных газет и доска с указкой и мелом. Конечно, кто-то может сказать, что все Ленинские комнаты одинаковые, что везде портреты Ильича, министра Обороны СССР и членов ЦК Коммунистической партии, а стены обиты опаленной рейкой или затемнены марганцовкой, везде одинаковые столы и даже стулья. Да, это так! Вероятно, их где-то клонируют в одном месте, а потом раздают по частям, или оформители все из одной художественной академии, а может быть, что это проверяющий успел всех проверить и теперь, согласно его замечаниям и требованиям статей Устава ВС, они все одинаковые и не имеют ничего лишнего. Только зачем тогда проводят соревнования и конкурсы на лучшую Ленинскую комнату? Присуждалось бы такое звание пожизненно или понедельно. Лучшая комната этой недели! Комната первой недели июля! Звучит как— то необычно! Успех обеспечен».