Илион - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Симмонс cтр.№ 132

– Утонет по дороге домой. Корабль налетит на Гирейские скалы. Многие схолиасты усматривают в этом знак ярости Афины.

– Ярости за глумление надо мной или за оскверненный храм? – требует ответа Кассандра.

– Не знаю. Скорее последнее.

– Кто станет свидетелем моих мучений, о мужчина?

Постойте-ка минутку…

– Одиссей. – В моих словах проскальзывает вопросительная интонация, как у студента, надеющегося, что он нечаянно выпалил верный ответ.

– Кто еще, кроме сына Лаэрта?

– Неоптолем, – говорю я после раздумий.

– Сын Ахиллеса? – усмехается Феано. – Девятилетний мальчик, оставленный на Аргосе?

– Нет, – возражаю я. – Ему семнадцать, и он свиреп, словно лев. Парня вызовут с острова Скирос после убийства Ахилла. Неоптолем залезет в брюхо деревянного коня вместе с Одиссеем.

– Деревянного коня? – перебивает Андромаха.

Однако в распахнутых очах Елены, Герофилы и Кассандры ясно читается признание: треклятая лошадь знакома и им.

– Известно ли тебе другое имя Неоптолема? – интересуется юная пророчица тоном завзятого прокурора.

– Грядущие поколения запомнят его как Пирра, – усиленно роюсь в памяти, извлекая оттуда обрывки своих лекций, киклических поэтов античности, Прокла и, наконец, Пиндара. А я давненько не читал Пиндара. – После войны сын Ахилла не вернется на родину отца. Он останется в Молоссии, на западном побережье острова. Позднейшие владыки нарекут героя Пирром и объявят своим дальним предком.

– В ту ночь, когда падет Троя, совершит ли Неоптолем нечто еще? – продолжает давить Кассандра.

Ну и судьи у меня, аж мороз по коже: жена Приама, дочь Приама, мать Скамандрия, жрица Афины, сивилла с ее паранормальными способностями, полуженщина-полуребенок, обреченная предвидеть грядущее, и вдобавок Елена, супруга Париса и Менелая. Как хотите, а я предпочел бы суд присяжных.

– Пирр, известный ныне под именем Неоптолема, зарежет царя Приама в его дворце. Он же сбросит Скамандрия с городской стены, разбив головку младенца о камни. Он же лично увезет Андромаху в рабство, как я уже упоминал.

– И скоро наступит эта ночь? – не отступает Кассандра.

– Да, скоро.

– Сколько осталось: годы, месяцы, недели? Дни?

– Недели. Или дни.

И в самом деле, сколько? Если «Илиада» пойдет точно по расписанию, то ждать… м-м-м, совсем недолго.

– Ответь нам… ответь мне, о мужчина. Илион разрушат, меня изнасилуют, а что дальше? Что будет потом? – почти выкрикивает она.

У меня пересыхает во рту.

– С… с тобой?

– Да! Каков мой удел, о человек из будущего? – шипит белокурая красотка. – Обесчещенную или нет, враги ведь не бросят меня здесь? Когда благородную Андромаху повлекут в рабство, а благородной Еленой опять завладеет разгневанный муж, что станется с Кассандрой?

Я тщетно провожу шершавым языком по растрескавшимся губам. А сама-то она знает? Простирается ли дар «сребролукого» на события за пределами судьбы Илиона? А шут его ведает. Один из поэтов-схолиастов, Роберт Грейвз, по-моему, переводил имя пророчицы как «та, что запутывает людей». Все так. Но еще она – та, чей вечный приговор – высказывать людям истину. Вот и я решаюсь поступить так же.

– Твои чары вскружат голову Агамемнону… – Мой шепот еле слышен. – Владыка заберет тебя в Спарту как свою… наложницу.

– Наши дети появятся на свет прежде, чем корабли достигнут берега?

– Д-да.

Я так отчаянно заикаюсь, что не убеждаю и сам себя. Гомер перемешался в голове с Вергилием, тот с Эсхилом, и все трое намертво переплелись с Еврипидом. Шекспир, чтоб его, – и тот приложил сюда руку.

– Двойняшки, – уточняю я, подумав. – Сыновья. Теледам и… как там… Пелоп.

– А в Спарте, в царском дворце? – не сдается она.

– Клитемнестра зарубит тебя тем же топором, каким обезглавит мужа. – Голос предательски срывается.

Губы провидицы трогает улыбка. Недобрая улыбка.

– Кого убьют сначала: меня или Агамемнона?

– Его.

Вот дерьмо. Ладно, если она способна принять такое не поперхнувшись, мне-то что? Я и так уже покойник. Только учтите, дамочки, тазер бьет без промаха, и нескольких из вас я с удовольствием подстрелю перед смертью.

– Клитемнестре придется побегать за вами, и все же она настигнет обоих. Твою голову царица тоже отрежет. А затем прикончит ваших детей.

Женщины долго и безмолвно глядят на меня. Их лица непроницаемы, как серые скалы. Вот с кем я никогда не сел бы за карточный стол. Первой нарушает молчание Кассандра:

– О да, этому человеку открыто грядущее. Не знаю, зачем боги одарили его видением – возможно, чтобы разоблачить наши козни. Но мы должны поведать ему все. Ибо конец Илиона близок и на раздумья нет времени.

Елена кивает:

– Хок-эн-беа-уиии, крути свой медальон и отправляйся в ахейский лагерь. Доставь Ахиллеса к дверям детской в доме Гектора к той минуте, когда сменится стража на городских стенах.

Мысленно прикидываю. Гонг, возвещающий о смене охраны, прозвучит в половине двенадцатого. Еще примерно час.

– А если Ахилл не пожелает?..

Их желчные взгляды омывают меня волной презрения и уничижительной жалости (в пропорциях где-то семь к трем).

Пора делать ноги.

Это, конечно же, глупо и не моя забота, однако во время викторины, которую устроила Кассандра, у меня из головы не шел тот странный робот с Олимпа. Видал я там создания и почудней: вспомнить хотя бы насекомообразного врача-великана (о богах разговор отдельный)! Но что-то в этом создании не дает мне покоя. Откуда оно? По крайней мере не из тех двух миров, меж которыми я метался последние девять с лишним лет, – не из Илиона и не с Олимпа. Маленький автомат, или кто он там, выглядел так, словно пришел из моего мира. В смысле – старого. Я имею в виду, подлинного. Не спрашивайте, с чего я это взял. Никогда прежде не видел роботов-гуманоидов, разве что в научно-фантастических фильмах.

И потом, напоминаю я себе, остался еще целый час. А пока – натягиваю Шлем Аида и квант-телепортируюсь обратно в Великий Зал Собраний.

Таинственные железки, включая робота и громадный панцирь, уже исчезли. Зевс еще здесь. С ним парочка других богов. И кстати, Арес тоже. В последний раз на моих глазах он плавал в целебном резервуаре.

Пресвятая Дева, где же тогда Афродита? Эта стерва разглядит меня даже в Шлеме-невидимке. Она что, вышла из лечебницы? Господи боже.

Громовержец восседает на троне; покровитель сражений надрывает глотку:

– Безумие царит внизу! Я отлучился всего лишь на пару дней, и что же? Вся война коту под хвост! Миром овладел Хаос! Ахиллес сразил Агамемнона и принял командование ахейскими ратями. Гектор отступает, хотя воля верховного Зевса заключалась в победе троянцев!