Илион - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Симмонс cтр.№ 108

Аякс резко встает.

– Пока эта развалина решает, удирать вместе с вами или нет, скажу одно: ты, Ахиллес, такой же дурень, как и твой одряхлевший учитель!

Прославленный мужеубийца, не спускающий обид, готовый скорее предать на гибель всех ахейцев, чем дать увести свою девушку, с улыбкой приподнимает бровь, проглотив явное оскорбление.

– Тьфу! – кривится Теламонид. – Вечная слава, двадцать красавиц, а он… из-за одной бабы! Идем, Одиссей. Наш золотой мальчик, видно, еще не припадал к сосцам мужской дружбы. Оставим парня предаваться беспредельной злости, данайцы ждут от нас вестей, хотя бы и горьких. Идем, рассвет уже близок, а перед боем полагается отдых. Уж если умирать, то не во сне!

Лаэртид согласно кивает, поднимается, кивает еще раз, прощаясь с хозяином, и покидает ставку вслед за товарищем.

Я не в силах пошевелиться. Рот уже раскрыт, мгновение – и оттуда полилась бы долгая, умная речь из трех актов, исправленная лично мною, она бы так легко и ненавязчиво перепрограммировала действия героев…

Патрокл и Пелид потягиваются, разминая затекшие плечи, и многозначительно переглядываются. Ну, конечно: друзья ждали посольства. И дикий, невероятный ответ был продуман и отрепетирован заранее!..

– Феникс, питомец богов, – с теплой нежностью говорит Ахилл, – не знаю, что на самом деле привело тебя к нам темной ночью, в такую грозу. Зато я не забыл, как после занятий ты брал меня, полусонного мальчишку, на руки и относил в постель. Останься, сын Аминтора. Менетид с Автомедоном приготовят мягкое ложе. На заре поднимем паруса, и ты можешь плыть с нами… Или не плыть.

Простившись, он удаляется в спальные покои на заднюю половину палатки. А я… Я стою на месте, дурак дураком, онемевший в любом известном смысле, ошеломленный сильнее некуда. Это что же, вся «Илиада» на фиг?

Быстроногий должен был остаться! Правда, у Гомера он тоже не рвется в сражение, и грекам поначалу приходится туго. Троянцы торжествуют, данайцы истекают кровью; великие военачальники – Одиссей, Агамемнон, Менелай, Диомед, все до единого получают серьезные раны. И тогда, из жалости к обреченным товарищам, в бой вступает Патрокл, надев золотые доспехи Ахилла. Герой рубит вражеские головы, словно кочаны капусты, пока наконец не сходится с Гектором. Приамид побеждает, срывает с противника бесценные латы, и вокруг нагого, обесчещенного тела разгорается жаркая сеча. Убитого буквально разрывают на части; вот что вытащит Ахилла, кипящего жаждой мести, из его ставки на побережье и в конце концов определит участь Гектора, Илиона, Андромахи, Елены и каждого из нас.

А теперь Пелид возьмет и уедет? Не могу поверить. Мало того, что я упустил точку отсчета и не направил события в нужном направлении. История вообще слетела с рельсов. За девять с лишним лет я ни разу не замечал такой глубокой пропасти между поэмой и действительностью. Он что, правда уплывает? По всей видимости, парень настроен решительно.

А это значит, ахейцев ждет великое поражение.

На рассвете крутобокие корабли заполыхают.

Троя выстоит.

Главным героем античного эпоса станет Гектор, а не Ахилл.

«Одиссея», похоже, вообще не появится… Ну, или появится в сильно измененном виде.

Все будет не так.

Только из-за того, что настоящий Феникс остался не у дел? А может, боги сами нащупали слабое звено и решили вмешаться, прежде чем я до него доберусь? Этого мне не узнать. Ясно лишь одно: мой мудрый план переубедить Одиссея с Пелидом окончился полным провалом.

– Пойдем, старый Феникс. – Патрокл берет меня за руку, будто ребенка, и отводит в боковые покои просторного шатра, туда, где разложены мягкие подушки, устланные овечьими шкурами и тончайшими покрывалами изо льна. – Пора спать. Завтра будет новый день.

Укрывшись в тени западной городской стены, троица смотрела на мощный голубой луч, отвесно уходящий в темное небо.

– Что это? – выдавил Харман.

– Мои друзья, – промолвила Сейви. – Девять тысяч сто четырнадцать человек старого образца. Все мои товарищи, унесенные Финальным факсом.

Мужчины тревожно переглянулись.

– Какие друзья? – осторожно произнес Даэман. – Это просто свет.

Вечная Жидовка с трудом отвела жадный взор от ослепительного столба, что заливал голубоватым сиянием крыши древних домов и полуразрушенные стены, и печально улыбнулась:

– Вот этот яркий свет и есть они.

Пояснять слова она не стала, просто развернулась и повела спутников обратно, прочь от загадочного луча.

– «Посты» уверяли, что Финальный факс – лучший способ сохранить человечество, пока они не приберутся на планете. – На узких переулках негромкий, размеренный говор Сейви отдавался гулким эхом. – Ведь как нам было сказано? Дескать, свернем ваши коды (а люди уже тогда являлись для ПЛ всего лишь кодами), заключим в непрерывную нейтринную петлю на десять тысяч лет, а сами аккуратно вычистим Землю.

– В каком смысле – вычистим? – вмешался Харман.

Путники проходили под внушительной аркой, больше похожей на тоннель, и Даэман едва разглядел на лице старухи скорбную усмешку.

– Под конец Потерянной Эпохи мир сошел с ума. Особенно после Рубикона. А потом настали Окаянные Времена. Эрэнкашники, эти «вольные художники», вернули к жизни динозавров, кошмар-птиц, разные виды вымерших растений. Экологическая система планеты слетела с катушек, причем инфо– и ноосфера начали образовывать единый сплав – разумную активную логосферу, которая и вынудила постлюдей к поспешному бегству. Не доверяла она этим выскочкам. Сами виноваты: играли в игрушки с квантовой телепортацией, без зазрения совести открывали порталы куда ни попадя, распахивали двери, которые лучше было не трогать.

Харман остановился посреди широкой улицы, куда друзья только что вышли.

– Может, хоть что-нибудь растолкуешь нам, Сейви? Мы даже трети не понимаем из твоей болтовни.

– Неудивительно, – процедила старуха. – Чтобы понимать, нужно иметь историю, науку, литературу, в конце концов.

– У нас есть книги, – обиделся девяностодевятилетний.

Еврейка горько хохотнула.

– Погодите, а при чем здесь динозавры, ноосферы? – встрял Даэман. – Мы-то говорили о синем луче.

Сейви присела на каменную ограду. Налетевший ветер засвистел над обвалившимися крышами. Холодало.

– Мы якобы мешали им заняться уборкой, – повторила женщина. – Ах, как удобно! Нейтринный торус – без массы, без шума, без пыли. Десять тысяч лет – и планета как новенькая. Мол, вы и глазом не успеете моргнуть. Так они говорили.

– Но тебя зачем-то оставили, – заметил Харман.

– Да уж.

– Может, случайно?

– Сомневаюсь. «Посты» редко допускали случайности. Полагаю, у них была какая-то цель. Хотя бы наказать меня за то, что совала нос, куда не следовало. Копалась в прошлом, которое они предпочитали похоронить. Я ведь изучала историю. Историю культуры!