Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Колесников cтр.№ 187

Несмотря на усложнявшуюся обстановку вокруг дислокации партизанских отрядов, в штабе бригады состоялся нелёгкий разговор комиссара по поводу расположившихся за ширмой из плащ-палаток начальника разведки с парашютисткой.

– Это дискредитирует в целом бригаду! Люди не слепые – видят и всё понимают. Такой позор нетерпим, Павел Григорьевич. Надо с этим кончать!

К удивлению комиссара, комбриг согласился. Когда комиссар высказал это Сёмину, тот с обидой спросил:

– Если ты, комиссар, выражаешь недоверие Тане, то выходит, ставишь под сомнение мою честность?

– Речь не о тебе, Сергей Георгиевич, – заметил комиссар. – Какие у тебя отношения с радисткой – твое личное дело. Меня это не интересует. Но превращать штаб в общежитие, мягко говоря, неприлично перед личным составом…

Сёмин пытался ответить. Комиссар не дал ему возможности оправдаться:

– Прошу не прерывать, – продолжал он. – Ты не обижайся. Народ видит. И нехорошие разговоры пошли среди личного состава. К тому же каждый истолковывает по-своему!

– Разговоры обо мне?

– О тебе, Сергей Георгиевич, – заметил комбриг. – Не обижайся.

– Как же не обижаться? – вспылил Сёмин. – Мне выражено недоверие, и я должен молчать? Вы что, товарищи?

– Речь идёт не о недоверии, а о твоих отношениях с радисткой, – спокойно и чётко пояснил комиссар. – Да ещё, как говорится, при всем честном народе! Здесь всё-таки штаб!

– Я её люблю, понимаешь ты это, комиссар? Таня моя жена. Выживем, вернусь на Большую землю – поженимся.

– Это твое личное дело, – прервал Семина комиссар. – Что касается совместного вашего пребывания в штабе – надо кончать с этим. Здесь штаб, а не дом свиданий!

– Да, Сергей Георгиевич, надо тебе учесть это… – комбриг старался избежать скандала. – Надо будет ей обратиться по делу, скажем, радиограмму составить – пожалуйста, пусть заходит, пусть забирает материалы для радирования штабу армии – нет разговора. Знаешь моё отношение к тебе.

– Знаю, конечно, – раскрасневшись, сконфуженно ответил Сёмин. – Только и вы должны понять меня. Не ребёнок же я!

Комиссар был категоричен:

– На этом поставим точку.

– Точку поставишь не ты, комиссар! – вдруг резко отреагировал Сёмин. – А кто-то другой. Но это уже иной вопрос.

Комиссар Малюгин понял намёк, многозначительно посмотрел ему в глаза, видимо, обдумывая, стоит ли реагировать на явную угрозу. Тут комбриг, усмотрев назревающий скандал, поспешил заметить:

– Не надо, прошу вас, товарищи. Мы призваны делать нужное Родине дело… Давайте спокойно. Не так ли, комиссар?..

Комиссар молчал.

– … В таком случае, Сергей Георгиевич, можешь занять себе отдельную землянку и, как говорится, на здоровье… Пока парашютистка может находиться в землянке старшей медсестры Татьяны. Надумаешь и сам туда поселиться – твоё дело. Тебе виднее. Как, комиссар?

Комиссар не ответил. «Мамзелька» комбрига оставалась с ним в штабе. Правда, выполняла функции хозяйки, накрывала на стол, особенно при застольях. Комиссару так и хотелось сказать: «Была б и у меня дама, не хватало её сюда поселить. Тогда перед входом в штаб следовало бы установить красный фонарь». Но воздержался. Однако намёк такой проскользнул. Комбригу это не понравилось, однако он сделал вид, будто не понял.

Боевые действия в Клетнянском лесном массиве вблизи деревушки Мамаёвки, ставшей в оккупационные времена знаменитым центром партизанского движения, начались в апреле сорок второго года. Сюда перекочевали на зимовку крупные украинские партизанские соединения, в частности, Героя Советского Союза Фёдорова, Попудренко, несколько небольших отрядов и ряд разведывательных армейских групп. Все на расстоянии двух-трёх километров друг от друга.

В другой части лесного массива находились крупные соединения народных мстителей под командованием Афанасенко, Иванова, Зебницкого, Антоненко и других.

По другую сторону реки Ипути, в двух километрах от берега, оставалась активная боевая армейская дивизия с разношёрстным составом под командованием майоров Галюги и комиссара Зиненкова. После того как Галюга был ранен и попал в плен, Михаил Петрович Зиненков возглавил дивизию. Личный состав дивизии в разное время достигал около тысячи командиров и рядовых. Зиненков был противоположностью Галюге. Степенный, чуткий, сознательный и доступный. Пользовался авторитетом не только в дивизии, но и у командиров ряда соседних партизанских отрядов, бригад и соединений. Партизаны уважали его за глубокую человечность, понимание их нужд. Всегда старался найти разумные нестандартные решения.

Мамаёвка, где доброжелательно относились к партизанам была полностью сожжена гитлеровцами. Население частично ушло в партизанские отряды, частично с детьми и стариками вырыло землянки в лесу.

Сердечная благодарность и низкий поклон славным, отзывчивым, отважным мамаёвцам!

Поздняя зимняя ночь. Начало сорок третьего года. Штабы партизанских отрядов и соединений во вражеском тылу облетела весть о попытках проникновения на отдельных участках в партизанскую зону войск противника. Партизанские части тотчас же отреагировали мощным контрударом. Тогда оккупанты усилили обстрел расположившихся в лесу партизан. На восьмые-десятые сутки окружения партизаны были вынуждены покинуть тёплые землянки. Днём вели бои с наседавшим противником, ночью их донимал артиллерийский обстрел. И хотя потери были незначительны, люди основательно измотались.

В штабе Осназа стало известно, что соединения Фёдорова и Попудренко готовятся покинуть свои землянки, приготовленные на зиму.

Комбриг Шмаков с начальником разведки Сёминым согласовали с ними дату прорыва кольца блокады. Согласились также покинуть район, подвергающийся блокированию оккупантами. Несмотря на то, что до прорыва оставались всего сутки.

В морозной ночной темноте снег искрился голубоватым светом.

В ночь прорыва блокады в перерывах между появлением осветительных ракет партизаны сумели выставить заслоны, оснащённые батальонными и ротными миномётами, а также на гораздо большем расстоянии, на флангах небольшого оврага, установить по противотанковой сорокапятимиллиметровой пушке.

Едва погасла взлетевшая осветительная ракета, заработали партизанские пулемёты, раздались залпы сорокапятимиллиметровых пушек. Минут пять спустя колонна партизан Фёдорова и Попудренко рванула сквозь запорошённый снегом кустарник, откуда взлетали осветительные ракеты.

Блокада Клетнянского лесного массива была прорвана. Молча и бесшумно в снежной ночной тиши в белых маскхалатах скользили лыжники дозора. Вслед за ними двигалась конница, которая неожиданно для противника без единого выстрела лавиной ринулась на прорыв.