Как убивали СССР. Кто стал миллиардером. Роковые 90-е, разрушение Советского Союза, рождение олигархии - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Савельев cтр.№ 70

В 1999–2000 годах Россия имела шансы на избавление от ельцинизма. Для этого ей надо было сосредоточиться, напрячь душевные силы, чтобы не пропустить во власть политических двойников Ельцина, прежде всего – Лужкова. И Россия нашла в себе эти силы. Не Бог весть из какого источника почерпнула их, но все-таки…

Угробил репутацию Лужкова журналист Доренко, спущенный с цепи Березовским и его околокремлевским кланом. И подобрал-то Доренко сюжеты, которые лежали на поверхности, а шуму было – на всю Россию! Вот как сработала информация, которая доселе оставалась под спудом.

Началось все как-то скромно – с комментариев сообщений зарубежной прессы о том, что Лужков купил скаковую лошадь для себя и двух пони для своих детей. На это Лужков оскорбился, а его жена сказала, что не найдется такая лошадь, которая смогла бы долго вынести тело ее мужа. Действительно, почти стокилограммовый вес «человека в кепке» не очень годится для седока. Который, к тому же, может пройти под конским брюхом не сильно изгибая позвоночника. Лужков тогда очень обиделся на Доренко. Но главные обиды были впереди.

Начались показы лужковских восторгов по поводу Ельцина в 1996 году. И встык – антиельцинские фразы (впрочем, достаточно аккуратные) в 1999 году. «Лицемер» – это определение Доренко прилепил к Лужкову намертво.

Потом началась история с коммерческими проектами жены Лужкова г-жи Батуриной. Ситуация балансировала на грани уголовного дела, которое замяли только после полного «отжатия» впитавшейся зловонной жижи из вытащенного на свет грязного белья четы Лужковых. А могли бы и посадить.

Жена Лужкова потом объявила, что будет баллотироваться в депутаты в Калмыкии. Президент Кирсан Илюмжинов ей благоволил за то, что ее фирма «Интерэко» была основным подрядчиком при реализации авантюрного проекта строительства «Сити-чез» – воплощенной мечты советского периода о Нью-Васюках. Услуга калмыцкому хану оказалась настолько емкой, что он не только подарил Елене Батуриной скакуна (жена Лужкова, как оказалось, разбирается не только в строительстве, но и в лошадях, и возглавляет ассоциацию конного спорта!), но решил еще подарить ей и депутатский мандат – вместе с депутатской неприкосновенностью («Мир за неделю», № 4, 1999). Подарок, правда, не состоялся. Дорогу Батуриной перебежала диктор ОРТ от Березовского с калмыцкой внешностью, которой жена своего мужа похвастаться не могла. Как ни старались убрать дамочку с дороги ретивой столичной наездницы, ничего не вышло: не стала Батурина депутатом Думы.

Потом Доренко взял за жабры Гусинского с его «Мостом» и с особняками в Испании. Доренко обнаружил там целую улицу «мостовиков». А потом была рассказана история про «человека, никогда не видевшего море» – про статую Церетели, за которую скульптору и его другу Лужкову были выделены земельные участки в Испании. Все в оплату транспортировки статуи, которая якобы обошлась в миллион долларов. Откачали бюджет тихого испанского городка, а документы изничтожили. Городок же, имевший несчастье выбрать вороватого мэра – коллегу Лужкова, расплатился земельными участками. Как только сведения об этом просочились в прессу, Лужков поспешил отказаться от своего участка. Втихую одних борзых щенков заменили другими.

Наконец, гвоздем программы Доренко стала история с «Мабетэксом», который потратил почти миллион долларов на строительство и оснащение больницы в многострадальном Буденновске, а также выполнял заказ Лужкова на ремонт зала заседаний правительства Москвы и кабинетов членов этого правительства. Лужков при этом отрекся от «Мабетэкса», сказав, что к этой фирме не имеет никакого отношения. А глава фирмы обиделся: вся его благотворительность была украдена, приписана Лужковым себе. Это был конец репутации столичного мэра.

Международную репутацию Лужкова Доренко ликвидировал методичной разработкой темы с убийством совладельца гостиницы «Рэдисон-славянская» Пола Тэйтума. Из крайне сомнительного дела с массой неясностей Доренко смог выжать максимум пропагандистского эффекта. Московским властям было брошено обвинение: убили и ограбили (забрали себе гостиницу), отдали все на откуп своему чеченскому побратиму Джабраилову. Подействовало без промаха. Кто захочет теперь знаться с потенциальным заказчиком убийства американского бизнесмена?

Добил Доренко московского мэра историей милых отношений московских властей с сатанистами из секты АУМ, которые благодарили Лужкова за содействие. Поводом к вскрытию этих контактов стала оплошность (или повязанность?) Лужкова: он назначил своим адвокатом в процессе против Доренко члена сайентологической секты и большого друга иеговистов. Истеричная дама дала повод для целого ряда уничижительных репортажей.

Через год после полного провала по всем статьям в телебеседе (3 декабря 2000 г.) с журналистом-телечиновником Попцовым, породнившимся с номенклатурой еще в эпоху раннего Ельцина, Лужков рассуждал о «мощнейшем потенциале “Отечества”», в то время как региональные организации к тому моменту на треть рассыпались, еще на треть не подавали признаков жизни, а оставшаяся треть искала, кому бы продаться. Лужков говорит о членах «Отечества» как о людях дела, которым есть что предъявить. Но дел не было. Никаких. Лужковская фракция в Думе уже сдалась Путину и только торговалась за почетные должности.

О 90-х годах Лужков говорил, как о катастрофе, времени потерь, трагедии. При этом у него не было ни тени раскаяния за свои вопли «Ельцин – это наше будущее!». Не вспомнил он и о том, как толкал милицию на убийства в 1992 и 1993 годах. Не желал ничего помнить. Но мы помним и другим будем напоминать.

Среди деятелей так называемой «новой России» Лужков занимает одно из ведущих мест. Вред, который он нанес России, – громаден. За всю историю нашей Родины найдутся считанные персонажи, которые сотворили бы нечто подобное.

История, при нашем скромном содействии, должна вынести Лужкову вердикт, остроумно очерченный Салтыковым-Щедриным: «…как ни обидна глупость, но при известной обстановке она может служить смягчающим обстоятельством. “Постыден, но без разумения” – такой вердикт еще можно вынести! Но ежели вердикт гласит кратко: “Постыден!” – и только по неизреченному милосердию судей не прибавляют: “с предварительно обдуманным намерением” – такого страшного вердикта положительно нельзя вынести!»

Квалификация того, что творилось в России, начиная с 1991 года, как мятежа принадлежит Сергею Пыхтину – выдающемуся русскому мыслителю и публицисту современности. Еще в те давние годы им было сказано: «Если называть вещи своими именами, если открыто и честно оценивать реально сложившуюся ситуацию в сфере государственного устройства, то вывод и оценка напрашиваются сами собой. Мы столкнулись с необычайным и крайне опасным для судьбы страны явлением – с неповиновением исполнительных структур Конституции и законам государства, с неподчинением в рамках этих законов высших чиновников решениям органов государственной власти. Иначе говоря, мы столкнулись с мятежом исполнительной власти против основных институтов государства» (С. П. Пыхтин, «СР», 17.10.92).

В дальнейшем мной было сформулировано понятие о «мятеже номенклатуры», которое стало также заголовком книги, вышедшей в 1995 году и обобщившей события предпоследней пятилетки XX века. В дальнейшем вместе с Сергеем Пыхтиным мы трудились на ниве публицистики, а в 2005 году создали законопроект «О противодействии мятежу», который думская бюрократия не допустила до обсуждения, изощряясь в процедурных вопросах. В таких случаях говорят: «Знает кошка, чье мясо съела». Чиновники поняли, что речь идет именно о них – инициаторах и участниках мятежа. Стостраничный законопроект умер в корзине для использованных бумаг. Но подробности всех перипетий с ним зафиксированы в моей книге «Осколки эпохи Путина» (2011).