Расстрел "Белого дома". Черный Октябрь 1993 года - читать онлайн книгу. Автор: Александр Островский cтр.№ 154

Ответа на это письмо я не получил. А попытка встретиться с А. В. Руцким закончилась неудачей.

Из существовавшего плана провокаций «удались» только захват гостиницы «Мир» и мэрии, а также операция в Останкино. Именно это, по всей видимости, стало причиной того, почему входившие вечером 3 октября в город воин ские части пришлось остановить. Нигде, кроме Останкино, вечером 3 октября кровь не лилась, да и в Останкино никого штурма не было.

В таких условиях в действие вступил вариант, который имел своей целью усилить эффект безвластия в городе, усилить панику и таким образом подтолкнуть «Белый дом» на более «решительные» действия.

И тут на сцене в роли спасителя появился Егор Гайдар.

«Люди напряженно всматривавшиеся и вслушивающиеся в передачи радио и телевидения… – вспоминает В. Л. Шейнис, – понимали: инициатива в руках белодомовских формирований, улицы Москвы пустынны, по ним беспрепятственно проносятся на захваченном транспорте боевики, откликнувшиеся на призыв Руцкого и Хасбулатова, милиция спряталась, войска где-то застряли» [2445] .

Едва только вышла в эфир запасная телестудия, уже в 20.00 «прозвучало обращение Совета министров – Правительства РФ к москвичам и гражданам России» [2446] .

Следует отметить невероятную лаконичность этого обращения и то, что оно во многом повторяло указ № 1575. Сравните:

Нетрудно заметить, что указ № 1575 и обращение премьера составлялись одним и тем же человеком. Поэтому свидетельство А. Б. Чубайса о том, что автором указа был С. Шахрай, а автором обращения Л. Пихоя [2447] , вызывает сомнения. Сомнения вызывает и то, что обращение готовилось после 16.00–17.00. Очевидно, что оно появилось на свет одновременно с указом № 1575, то есть до падения мэрии, захвата гостиницы «Мир», призыва к захвату Останкино. И уж никак не после получения информации о том, что там начался «штурм».

А это значит, обращение было составлено заранее.

Характеризуя настроения того вечера, Е. Т. Гайдар писал: «Штурм «Останкино продолжается, боевики оппозиции захватывают новые объекты. Силы МВД деморализованы, армейские части на помощь не подходят. Оппозиции почти удалось убедить население в масштабности своего движения и в изоляции Президента… – Принимаю решение о необходимости обратиться к москвичам за поддержкой» [2448] .

После 20.00 В. С. Черномырдин принял Е. Т. Гайдара. «Виктор Степанович спокоен, держится хорошо…, – вспоминал Егор Тимурович, – информирую премьера, что отправляюсь на Российское телевидение, буду просить москвичей о поддержке, потом поеду к Моссовету… Москва пустая – ни милиции, ни войск, ни прохожих» [2449] .

Передавая настроения, получившие в ту ночь широкое распространение среди московской интеллегенции, журналист «Известий» Ю. Богомолов позднее писал: «Позвонивший мне в ночь на 4-е режиссер сказал: хотелось бы, наконец, услышать лязг танковых гусениц» [2450] .

Какая же демократия без танков!

На экранах телевизоров Егор Гайдар появился в 20.40. Он заявил, что в столице складывается драматическая ситуация, дал понять, что милиция и армия выжидают, и призвал москвичей прийти к зданию Моссовета, чтобы как в 1991 г. поддержать российское правительство [2451] .

Можно встретить мнение, что именно это выступление стало переломным в развитии событий. Откликнувшиеся на призыв вице-премьера москвичи стали собираться в центре столицы, и, как пишет В. Л. Шейнис, «многотысячный митинг у Моссовета, продолжавшийся всю ночь, помог политически выиграть решающую партию. Колеблющимся генералам и полковникам было наглядно продемонстрировано, что в стране есть другое «небелодомовское» активное меньшинство – демократы» [2452] .

Однако, как утверждает А. Цыганок, «стихийный митинг» у Моссовета начался еще «с пяти часов дня», «люди выступали, взобравшись на подогнанную Крайником к мэрии пожарную машину – Руслан Мирошник, Лев Пономарев, Валерия Новодворская. Я с этой трибуны призвал людей записываться в народные дружины. Затем выступать стали с балкона мэрии» [2453] . «К 18 часам… уже было построено 25 баррикад по всему центру Москвы – вокруг мэрии, Центрального телеграфа, по улице Тверской» [2454] .

Когда на следующее утро Т. И. Денисенко направилась к Никитским воротам, то обратила внимание: «все улицы, ведущие к Моссовету забиты баррикадами. А уж какова баррикада на Тверской, я видела еще утром. Два человеческих роста! Сплошное железо! Танки не пройдут, не то что невооруженные люди. Да эти баррикады не чета тем, что были на подходе к Дому Советов!» [2455] .

А вот как описывает баррикады в центре Москвы Э. З. Махайский: «Вышел на „Пушкинской“… Поперек улицы от магазина „Армения“ к сгоревшему зданию ВТО протянулась мощная баррикада. Над баррикадой бело-сине-красный флаг… На отрезке между Пушкинской площадью и Моссоветом было сооружено еще несколько баррикад, но „пожиже“: у „Елисеевского“, у магазина „Хрусталь“ и возле Моссовета. Баррикады виднелись и у Исторического музея, а также в переулках, выходящих на Тверскую» [2456] .