Двести тысяч золотом - читать онлайн книгу. Автор: Василий Веденеев cтр.№ 16

— Ждешь продолжения? — зло усмехнулся Жао.

Телохранитель снял стекло с керосиновой лампы и подал ее широколицему. Фын похолодел: хватит ли сил терпеть, не выдав тайны? О том, как он сам собирался пытать русского, бандит не вспоминал. Сейчас его занимала собственная участь.

— Высуши ему глаза, — захихикал насосавшийся вина Цин. — Видишь, бедняжка плачет.

Жао вывернул фитиль и показал Фыну длинный чадящий язык пламени.

— Слепым больше подают, верно? Что? Страшно? Не бойся, я не стану выжигать тебе глаза. Они должны видеть, во что превращается твое тело из-за глупой головы.

— Я вспомнил, — не в силах отвести взгляда от лампы, вдруг сказал Фын и сам удивился, как легко слетели с его губ слова признания.

— Рассказывай, — бросил Чжоу, поигрывая бамбуковой тростью.

— Да, мы внимательно слушаем, — наклонил голову Жао. — Только не вздумай плести небылицы.

— В одной повозке лежал раненый чужестранец, — зачастил Фын. — Он умирал и хотел, чтобы его похоронили по обряду белых. Я плохо понимаю английский, поэтому с ним говорил русский, которого вы взяли вместе со мной в ущелье…

— Так, и что же сказал вам умирающий? — перебил его Жао.

— Он признался, что ограбил банк, а золото спрятал.

— Где? — Не выдержав, Цин вскочил и подбежал к пленному. — Где спрятано золото? Аллен намеревался его взять, да?

— Не знаю, — сжался Фын и, боясь, что сейчас снова начнут пытать, быстро добавил: — Я не знаю, ехал ли он за золотом. Он говорил о долларах, обещал оставить их в наследство тому, кто его похоронит!

Жао удовлетворенно улыбнулся и надел на лампу стекло. Взяв из портсигара покойного американца сигарету, он прикурил ее и сунул в рот узнику.

— На, затянись. Говори дальше!

— Умирающий назвал горы Белые Облака. Там спрятано золото.

Старавшиеся не пропустить ни слова Жао, Цин и Чжоу переглянулись. Вот оно! Неужели кончается многолетняя гонка за сокровищами и скоро они будут пересчитывать монеты, радуясь небывалой удаче?

— А не врешь? — недоверчиво прищурился Чжоу.

— Зачем мне лгать? — опустил глаза Фын.

— Погодите, — поднял руку Жао. — Горы очень большие, там множество пещер, долин и ущелий, которые не обшарить и за тысячу человеческих жизней. Где именно спрятано золото? Как добраться до тайника?

— Об этом знает старый Вок из Шанхая, — страдая от собственной беспомощности, пробормотал Фын. Но, как ни странно, на душе вдруг стало легче, словно с нее упал непомерный груз. Неужели тайна столь тяжела? Или страх пыток еще тяжелее?..

— Понятно, — протянул Жао. — Остается узнать, как отыскать Вока и что сказать ему, чтобы он отвел к тайнику. Ну?

— Этого я не знаю, — обреченно выдохнул Фын.

— Лжешь! — заорал Чжоу. — Не верьте ему! Я вырву лживый язык у ехидны! Разрежу на куски, но он скажет!

— Не знаю я, не знаю! — завопил бандит. — Не знаю! Он говорил об этом без меня!

Быстрорукий отпихнул разъяренного телохранителя, приказав ему не подходить к пленному, пока не позовут. Костолом только испортит дело. Узник заговорил, и лишняя боль сейчас ни к чему, она не прибавит правдивости, зато может замкнуть открывшийся рот.

— Где же ты был? — Жао дал глотнуть Фыну вина из чайника.

— Побежал за водой, — объяснил пленный. — Умирающий попросил пить. С ним остался русский.

— Ну наконец-то, — хлопнул в ладоши Цин. — Теперь понятно, почему ты хотел выпотрошить его в ущелье.

— Чжоу, притащи русского сюда, — не оборачиваясь, велел Быстрорукий.

Похоже, игра приближается к концу. Остается развязать язык второму пленнику, и тайна украденного в банке золота будет полностью принадлежать тем, кто охотился за ней долгие годы. Эти двое, случайно прикоснувшиеся к ней, не в счет: им осталось жить не дольше, чем продлится допрос русского.

Подойдя к столу, Жао жадно выпил вина — в горле пересохло от напряжения. Чего там возится телохранитель? Неужели не понимает, что хозяин не может ждать?

Обернувшись на звук открывшейся двери, Жао с удивлением увидел, что Чжоу один.

— В чем дело?

— Они бежали.

Страшные в своей простоте слова раскатились, как камешки по жести, — по крайней мере так почудилось Быстрорукому, не сумевшему осознать смысл сказанного. И вдруг наступила тишина.

Предводитель отряда замотал головой, словно пытаясь вытрясти из ушей пробки, мешающие слышать Чжоу. Он смотрел на него, видел, как шевелятся его губы, но… где же звуки?

— Что ты сказал? — не узнавая собственного голоса, переспросил Жао.

— Они бежали, — прислонившись плечом к косяку, повторил телохранитель. Неужели хозяин не расслышал?

— Как?!

— Большой бок-гуй, сидевший в одной яме с русским, сумел сдвинуть решетку. Наверное, один встал на плечи другому… Ну а потом они выбрались наружу, перелезли через стену и удрали.

Странный звук, похожий на всхлипывания, вернул обалдевшего Жао к действительности. Он резко обернулся. Прикованный к стене пленный корчился, заходясь в истерическом смехе. По его изуродованному ожогом лицу градом катились слезы, а рот искривился в гримасе, как у древней ритуальной маски.

— Ха-а-а, ха-ха! — конвульсивно дергался Фын, не в силах остановиться.

Метнувшись к топчану, Жао схватил лежавший там карабин и, подскочив к бандиту, резко двинул его прикладом в живот. Фын утробно икнул и обмяк, потеряв сознание.

— Скорее! — отпихнув стоявшего на дороге Чжоу, Жао выскочил во двор.

Вскинув карабин, он выстрелил в воздух. Рванул рукоятку затвора, выбросил теплую, пахнущую пороховым дымком гильзу и выстрелил еще раз.

— Тревога! Обыскать весь город! Конных на дорогу! Найти! Брать только живыми! Живыми!

Все пришло в движение. Ржали кони, суетились люди с фонарями и факелами, скрипели открываемые ворота. Быстрорукий тоже хотел вскочить в седло, мчаться в ночь, искать, ловить, и Чжоу стоило огромного труда оторвать от уздечки руки обезумевшего от ярости хозяина и втащить его обратно в дом, увещевая, как ребенка, не броситься очертя голову в погоню.

Внезапная вспышка сумасшедшей ярости прошла, и Жао покорно дал увести себя. Вернувшись в комнату, он наткнулся на бледного Цина, смотревшего на него с немой надеждой.

— Их поймают, — убеждая и его и себя, сказал Жао, — они не могли далеко уйти.

Сев к столу, он дрожащими руками вынул из портсигара сигарету и закурил.

— Сторожей, упустивших пленных, посадить в яму. Завтра ими займемся. Когда привезут русских, набить им колодки на шею и сразу ко мне!

Стряхнув пепел с кончика сигареты, Жао поглядел на прикованного к стене пленника. Фын уже пришел в себя, его глаза горели злобой, но под тяжелым взглядом Быстрорукого он съежился и опустил голову. С каким удовольствием Жао прибил бы его, но ничтожная жизнь этого проходимца после побега русских вдруг приобрела огромную ценность: сейчас пленник остался единственной ниточкой, держась за которую можно добраться до старого Вока из Шанхая, знающего дорогу к тайнику в горах, где спрятано золото.