Тайные страницы Великой Отечественной - читать онлайн книгу. Автор: Николай Ефимов, Александр Бондаренко cтр.№ 77

КОШКИН: Кстати, в Японии было два варианта действий в случае высадки американских войск на территорию Японских островов. Первый вариант: сюда перебрасывалась Квантунская армия и вела войну на территории метрополии до последнего японца. Второй вариант: императорская семья и все руководство на подводных лодках перевозится в Маньчжурию, и там продолжается священная война за императора. Расчет был на то, что американцы не посмеют бомбардировать атомными бомбами территорию своего союзника Китая.

ОРЛОВ: Да и вообще, удары атомных бомб годятся только для мегаполисов. А для сельскохозяйственного Китая, для деревень — это ерунда. Не зря же Сталин говорил, что это оружие для слабонервных. А Мао Цзэдун в 1951 году, когда Макартур пригрозил атомной бомбой, рассмеялся и сказал: «Мы вашей бомбе противопоставим полтора миллиона ручных гранат».

КОШКИН: Но Рузвельт и его спецпропагандисты блефовали, убеждая японцев, что они имеют огромное количество бомб, которыми забросают Японию. Их было всего две, и по документам выясняется, что только к концу года можно было создать еще одну-две бомбы. Поэтому, если бы Советский Союз не вступил в войну, то я глубоко убежден, что японцы не капитулировали бы. Они же не сдались в результате ковровых бомбардировок Токио, Осака, Нагои, где жертв было гораздо больше, чем в Хиросиме и Нагасаки. На это тоже надо обращать внимание...

ГАРЕЕВ: Да, надо исходить из фактов объективной действительности, б-го американцы применили ядерную бомбу, 9-го, а японцы продолжали воевать. Даже после того, как 14 августа император распорядился — они все равно продолжали воевать. Значит реальный факт состоит в том, что не бомба прекратила войну. Ее завершили только последующие действия нашей армии.

— Тогда самое время и обратиться к этим действиям...

ГАРЕЕВ: Вы знаете, что до поры до времени по этому вопросу, вроде, двух мнений не было. А сейчас появляются десятки статей, где люди, по причинам, о которых можно только догадываться, пишут откровенные мерзости. Мол, никакой войны с Японией у СССР не было — Япония просто капитулировала по приказу своего микадо. Кстати, японцы ведь не признавались, что они военнопленные: «Мы в плен никогда не сдавались! — заявляли они. — Мы выполняли приказ своего императора!»

— Железная логика... Кстати, когда в 1702 году при штурме Шлиссельбурга генералу князю Голицыну передали государев приказ отступать, тот отказался: «Сейчас я нахожусь не в царской, а в Божьей воле!» Но это так, к слову — у всех свои традиции...

ГАВРИЛОВ: Война на Дальнем Востоке легкой прогулкой не была. Документы свидетельствуют об очень тяжелых и ожесточенных боях, которые шли в районе

Хутоуского укрепрайона, очень непростой была Курильская десантная операция... Красная армия ценой немалой крови завоевала эту победу и внесла клад в окончательный разгром Японии.

— Обратимся к началу—когда началась непосредственная подготовка к проведению операции?

ХАЗАНОВ: Интенсивное планирование Дальневосточной кампании началось после Ялтинской конференции — с 11 февраля 1945 года, хотя некоторые важные решения были приняты до указанного срока. Маршал Василевский вспоминал: «7о, что мне придется ехать на Дальний Восток, я впервые узнал летом 1944 г. После окончания Белорусской операции И. В. Сталин в беседе со мной сказал, что мне будет поручено командование войсками Дальнего Востока в войне с милитаристской Японией... Как только закончилась Восточно-Прусская операция, я был отозван Ставкой с 3-го Белорусского фронта, а 27 апреля включился в работу над планом войны с Японией». Василевский, в то время начальник Генштаба, отмечал, что первоначальные расчеты сосредоточения войск в Приамурье, Приморье и Забайкалье были сделаны осенью 44-го, тогда же постарались оценить в первом приближении необходимые ресурсы для ведения войны на Дальнем Востоке. «Яо до Ялтинской конференции никакой детализации плана войны против империалистической Японии не производилось», — подчеркивал Александр Михайлович.

ГАРЕЕВ: Скажу, что в этой операции нашел отражение весь сгусток нашего опыта, который мы приобрели в войне с Германией — и в области военной науки, и в области военного искусства. На Восток с Запада перебрасывались опытные военачальники и командиры... Но ведь и здесь, на Дальнем Востоке, находились генералы и офицеры, они все время писали рапорта: оправьте нас воевать! Им говорили, что они здесь выполняют боевую, военную задачу, накладывали партийные взыскания за непонимание значения важности Дальневосточного фронта.

И вот они дождались, что на западе война кончилась, настает война с Японией — теперь, значит, они будут командовать дивизиями и армиями. Но тут их почти всех заменили — назначили заместителями командиров и командующих... Кстати, несколько генералов тогда застрелились. С точки зрения человеческой — конечно, обидно, несправедливо. Но в интересах дела, в интересах народа — зачем же давать возможность «потренироваться» неопытным кадрам и нести за этот счет потери, если уже есть вышколенные, приобретшие большой боевой опыт военачальники?

СЕНЯВСКАЯ: Контингент, участвовавший в боевых действиях на Дальнем Востоке, четко делился на две основные категории: участников боев против фашистской Германии и «дальневосточных сидельцев», которые в большинстве своем не имели боевого опыта, но являлись свидетелями многочисленных японских провокаций, были лучше информированы о потенциальном противнике и его реальной силе, опыте и коварстве. Лучше разбирались они и в природно-климатических условиях, особенностях местности и т. п. Ветераны боевых действий на западе в местных особенностях не разбирались — у них был самый высокий боевой дух, но он нередко переходил в «шапко-закидательские» настроения. Они вышли победителями из тяжелейшей войны с таким могучим противником, как фашистская Германия, поэтому японцы, которых наши уже били на Хасане и Халхин-Голе, в массовых армейских представлениях не рассматривались как враг достаточно серьезный...

— Нет смысла уточнять, что на войне одно из самых опасных заблуждений — недооценивать противника.

ХАЗАНОВ: Поэтому, кстати, «в верхах» постарались учесть предыдущие наши ошибки, тщательно продумать операцию, начиная со стадии планирования. Так, было решено перебросить сюда 39-ю армию, сыгравшую важную роль в штурме Кёнигсберга — ей надлежало преодолеть почти столь же хорошо оборудованный в инженерном отношении Халун-Аршанский укрепленный район в полосе наступления Забайкальского фронта. Столь же ценный опыт взлома оборонительной полосы неприятеля в Восточно-Прусской операции накопили войска 5-й армии — им предстояло наступать на главном направлении 1-го Дальневосточного фронта...

Замысел Дальневосточной кампании обсуждался в Ставке ВГК в марте и окончательно определился в апреле 45-го. Суть его состояла в одновременном вторжении Красной армии из Забайкалья, Приморья и Приамурья в пределы Маньчжурии, разгроме Квантунской группировки, освобождении от японских оккупантов северо-восточных провинций Китая и Северной Кореи. Предполагалось нанести два главных удара — с территории Монголии и советского Приморья, а также несколько вспомогательных, чтобы изолировать Квантунскую армию от сосредоточенных в Китае Экспедиционных сил и от метрополии... Параллельно с ведением стратегического планирования операции Генеральный штаб утвердил мероприятия по развертыванию войск на Дальнем Востоке, их материально-техническому обеспечению. Начался процесс перевооружения находившихся здесь частей и соединений современной боевой техникой: танками Т-34 и ИС-2, самоходными установками СУ-100 и ИСУ-152, истребителями Як-9 и Ла-7, бомбардировщиками Пе-2 и Ту-2, а также другими новыми образцами...