Тайные страницы Великой Отечественной - читать онлайн книгу. Автор: Николай Ефимов, Александр Бондаренко cтр.№ 19

Кстати, два года назад в смоленском издательстве «Русич» была опубликована книга британского историка Бивера «Сталинград», в Англии вышла книга Джефри Робертса, историка нового поколения — «Сталинград. Битва, которая изменила ход истории». Есть предварительная договоренность, что она будет выпушена в переводе издательством «Международные отношения». Вскоре в Москве выйдет просто удивительная книга американского историка Аксела «Герои России» — о героях Великой Отечественной войны, и там есть, конечно же, сталинградские сюжеты...

ЛОБОВ: Таких сюжетов, очевидно, должно быть немало...

Итак, нашему стратегическому руководству надо было уловить момент, когда иссякнут наступательные возможности немецких войск. Было известно, что их боевые порядки растянуты, ближайших стратегических резервов не предвидится, есть только оперативные. Для изучения того, что происходит в тылу у немцев, делалось буквально невозможное.

А самое главное — под Сталинградом было организовано просто невероятное сопротивление. Каждому солдату, офицеру, каждой части, каждой дивизии была поставлена задача стоять насмерть и максимально перемалывать немецкие войска. Стягивать их, молоть, стягивать, молоть...

Под прикрытием обороны выдвигались резервы на фланги, справа и слева от Сталинграда. Выбирался момент для нанесения контрудара...

— То есть Сталин, в конце концов, осознал свою ошибку относительно направления главного удара противника?

КУМАНЕВ: Нет, даже когда уже совершенно явно обозначилось, что план немецкого командования — это южное направление, и туда были брошены все основные гитлеровские силы, мы продолжали сосредоточивать свои главные силы на Московском направлении.

— Но почему?!

МЯГКОВ: Еще в августе Сталину на стол легло раз-веддонесение, которое, видимо, пришло из Англии: сообщение о поездке японского посла Хироси Осима на Восточный фронт... Немцы говорили японскому дипломату, что сейчас идет наступление на Сталинград, что захват Кавказа — это первая задача, а вторая, как сообщалось в этом донесении, — это наступление на Москву в течение месяца.

Что оставалось думать Сталину? Мог ли он рассчитывать на то, что сопротивление под Сталинградом автоматически предотвратит наступление на Москву? Сталин был реалистом и предпринимал все возможные меры, чтобы обезопасить и западное направление. А также не допустить оттягивания немецких сил от Сталинграда на другие участки фронта. В этом отношении я клоню к знаменитой операции «Марс», вокруг которой ведется много дискуссий и много копий сломано.

ОРЛОВ: Известный американский историк Глене посвятил этой операции книгу, названную «Самое большое поражение маршала Жукова». На самом деле, это была отвлекающая операция... По своим срокам она была привязана к «Урану» — Сталинградской операции. Переносилась по срокам та операция — переносилась и эта. «Уран» готовился втайне, а «Марс» чуть ли не демонстративно: было много перебежчиков, у немцев вдруг оказались наши пленные, которые примерно знали, сколько сил будет наступать, полосу наступления... 4 ноября немцам была подброшена информация, что свое главное наступление осенью 1942 года Красная армия начнет 15 ноября под Ржевом.

МЯГКОВ: Однако Глене пишет, что операция «Марс» планировалась наряду с операцией «Уран» как мощный одновременный удар... По его мнению, Ставка придавала ей чуть ли не большее значение, чем «Урану», и всей своей книгой доказывает, что советское командование делало расчет на окружение немцев на Московском направлении. То, что это не получилось, и есть, собственно, «самое большое поражение Жукова».

ОРЛОВ: Стратегическая задача операции «Марс», которая началась наступлением Северо-Западного и Западного фронтов на западном направлении, состояла в том, чтобы сковать под Ржевом и Смоленском лучшие немецкие резервы.

Если силы, противостоявшие нашим войскам на западе и юге, были вроде бы равны по численности, то на качество войск противника надо обратить особое внимание. Под Сталинградом половину гитлеровских войск составляли союзники — итальянцы, венгры и т. п. На флангах оборонялись румынские армии, и потому именно здесь нашим командованием было решено нанести главный удар... Зато в районе Ржева, в 150 километрах от Москвы, стояли закаленнейшие немецкие дивизии, составлявшие порядка 40 процентов всех немецких — по национальной принадлежности — войск.

МЯГКОВ: Можно сказать, что операция «Марс» имела двуединую задачу: оттягивание немецких сил с южного направления и предотвращение неожиданного удара немцев на Москву. Если бы в разгар Сталинградской битвы 9-я и 2-я танковые дивизии, 3-я немецкая танковая армия вместе с 9-й немецкой армией перешли в наступление на Москву, о каком Сталинграде можно было бы говорить?

РЖЕШЕВСКИЙ: Конечно, немцы замышляли при благоприятных обстоятельствах внезапный удар на Москву, и изучение этого вопроса может принести чрезвычайно интересные открытия. Нужно бы обратиться прежде всего к документам 9-й немецкой армии. Если мы найдем наступательные планы немецкой группировки, это будет большой удачей.

— Однако, сохраняя мощную группировку войск на Московском направлении и, возможно, планируя внезапный удар, немцы продолжали наступление на юге?

ЛОБОВ: Да, от своих планов они не отказывались. Но 4-я и 6-я армии были растянуты по степям, по Волге; естественно, надо было подтянуть резервы, перегруппировать войска, сосредоточить их на новое направление... Немцы надеялись на союзников, они полагали, что фланги у них хорошо прикрыты, что румыны готовы сдерживать натиск наших войск, но самое главное, они никак не предполагали, что контрудар может быть нанесен.

РЖЕШЕВСКИЙ: Известно, что немцы рассчитывали на сопротивление Красной армии, но считали, что для сопротивления, способного сломать их планы, у Красной армии просто не хватит стратегических резервов. Это был главный аргумент: не хватит резервов для сопротивления...

ЛОБОВ: Генерал Йодль пишет: «Этот удар для нас оказался совершенно неожиданным. Казалось, что вчера на этом месте ничего не было, и вдруг там появились такие силы, которые нанесли этот удар совершенно неожиданно...»

— За счет чего же нам удалось достичь этой внезапности?

ЛОБОВ: Сталинградское контрнаступление — это образец достижения стратегической внезапности. В степи, на голом месте, удалось так сосредоточить войска, что немцы этого не заметили! Они думали, что это просто очередные подкрепления подходят. Выдвижение осуществлялось ночью, без фар, предпринимались все меры маскировки, самым строжайшим образом была организована комендантская служба, налажены авиационное прикрытие, противовоздушная оборона — все самолеты противника сбивались...

ЧЕРНОГОР: Для достижения внезапности была проведена огромнейшая работа, и то, например, что на километр фронта у нас было сосредоточено свыше трехсот орудий, для немцев также оказалось полнейшей неожиданностью...

— И как же они все это проглядели?

ЛОБОВ: Немцев подвели плохая разведка, недостаток времени, незнание нас и наших резервов, и, наконец, по-своему сказались зазнайство и самоуверенность.