Подлинная история "Майора Вихря" - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бондаренко cтр.№ 15

Так был открыт его боевой счёт. Конечно, радости предавались недолго, потому как на позицию «бофорсов» шли уже другие самолёты, и опять падали вокруг орудий бомбы, разрывали землю снаряды, впивались в неё пули крупнокалиберных авиационных пулемётов, а значит, нужно было отвечать огнём более плотным и частым, отражать воздушного врага. Потом, когда налёт завершился, поступила команда сниматься с позиций и продолжать отступление — приближались немецкие танки, возникла опасность окружения…

Нечто подобное наблюдалось каждый день: отходили, останавливались, стреляли по воздушному противнику, затем поступала команда, и опять надо было уходить. Да, они отходили, но не бежали. Они честно выполняли свой солдатский долг, а потому за время отступления зенитная батарея, в которой служил капрал Ботян, сумела сбить три немецких бомбардировщика. Алексей Николаевич уверен, что это — успех именно его орудия, расчёт которого считался в подразделении лучшим.

К ежедневным бомбёжкам и обстрелам, к ранениям и потере боевых товарищей привыкли довольно быстро. Но так вот сложилось, что хотя Алексей Ботян от бомбёжек и обстрелов никогда не прятался — у зенитчиков это вообще невозможно, ибо тогда нужно бросать орудие и оставаться беззащитным, — ранен он не был ни разу. Не только в эти самые первые дни, но и за всю свою долгую последующую войну, которая лично для него закончилась гораздо позднее 1945 года. Один только раз пуля его чуть-чуть задела, содрав кожу — и всё! От этой царапины на виске у Алексея Николаевича на всю жизнь остался шрам. А ведь место такое, что отклонись пуля всего на миллиметр-другой — и конец. Но повезло! Значит, так ему было на роду написано — воевать с первого дня, оставаясь живым и невредимым. Может и правду гласит поговорка, что «смелого пуля боится»? Хотя сколько по-настоящему отважных, бесстрашных людей не вернулось из своего первого и единственного боя!

Между тем 17 сентября, как было официально объявлено — «в связи с развалом Польского государства, ускоренным военным столкновением между Польшей и Германией, Правительство СССР… решило принять под свою защиту угнетённое единокровное население Западной Белоруссии и Западной Украины». [69]

В тот самый день и начался Освободительный поход Красной армии. Войска Белорусского и Киевского особых военных округов, превращённые в Белорусский и Украинский фронты, перешли советско-польскую границу, чтобы — это тоже официальная формулировка — «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Как мы уже говорили, подобные формулировки сегодня «модно» подвергать сомнению. Следуя логике таких сомневающихся, было бы лучше, если бы вся Польша оказалась тогда под сапогом «цивилизованного» немецкого солдата. Однако известно, что «…уже 8 сентября начальник абвера адмирал Канарис сообщил оберквартирмейстеру генералу Штюльпнагелю, что руководство СС похваляется тем, что ежедневно расстреливается не менее 200 поляков, причём никакого судебного разбирательства не производится. Жертвы в основном евреи, дворяне и священники…». [70] Вскоре вышеприведённая цифра увеличилась во много раз. «Историк Мартин Бросцат, [71] анализирующий немецкую политику в Польше, отмечал, что только за первые месяцы немецкого господства число жертв там достигло нескольких десятков тысяч человек». [72]

Хотя советские войска и вступили на реально вражескую территорию — вспомним документы, приведённые в первой главе нашей книги, и некоторые «перегибы» во взаимоотношениях как с польскими властями, так и с местным населением были неизбежны, однако подобных зверств, да ещё и в таких масштабах, не было и быть не могло. Но о том — несколько позже.

Когда стало известно, что на территорию Польши вошла Красная армия, то отступающим польским частям была дана команда уходить в Румынию. Хотя ближе, чем Румыния, была Венгрия, но она находилась под сильным влиянием Германии и Италии — ведь Гитлер даже пожаловал своему союзнику венгерскому диктатору Хорти [73] южные районы Словакии и Закарпатской Украины, с населением в миллион человек, ранее входившие в состав Чехословакии. Высоким «доверием» фюрера нужно было дорожить, а «подарок» следовало отрабатывать. Так что если бы польские войска только сунулись на венгерскую территорию, они были бы немедленно разоружены и превращены в военнопленных. Другой кратчайший путь в Румынию лежал через Чехословакию, но она ещё раньше была оккупирована гитлеровцами. Поэтому для отступающих поляков оставалась лишь одна дорога, по территории Западной Украины — через Львовскую область, в пределы которой уже вступили части Красной армии. Конечно, при встрече с советскими военнослужащими поляки подверглись бы всё той же участи разоружения и пленения, но думается, что советский плен для большинства польских солдат был предпочтительнее гитлеровского лагеря смерти. И всё-таки оставалась ещё надежда на то, что им удастся оказаться в Румынии, проскочив или просочившись между войсками двух наступающих навстречу друг другу армий. Ведь польское правительство успело заключить с румынами договор о взаимопомощи, новообретённые союзники обещали принять у себя польские войска.

Только на подходах к городу Львову зенитчики, в конце концов, увидели немцев уже в качестве не воздушного, а наземного противника. Гитлеровские сухопутные подразделения догнали отступающих и попытались их задержать, так что произошло несколько стычек, которые закончились не в пользу германцев. Несколько гитлеровцев были даже взяты в плен, но как-то не осознали своего недвусмысленного положения и повели себя так агрессивно и дерзко, что одного из них, для острастки всем прочим, расстреляли. Тогда же Ботян впервые встретился с агентурой противника: полякам удалось поймать одного «сигнальщика», который ракетами и карманным зеркальцем наводил на цель немецкие бомбардировщики — указывал, где проходила отступающая колонна, чтобы её бомбить. Не каждый знает, что безобидный «солнечный зайчик» заметен издалека, да и обнаруженное у кого-то в кармане зеркальце, в отличие от ракетницы, подозрений не вызывает, так что пока «сигнальщика» не возьмут с поличным, то есть в самый момент подачи сигналов, ничего не то что доказать, но даже и предположить невозможно. Но этого агента солдаты засекли на месте преступления, а потому, не раздумывая, расстреляли.

Вот так и шли, увозя свои орудия, из которых отражали нападения воздушного и наземного противника. Случайным образом польские зенитчики получали отрывочную информацию о том, что гитлеровцы повсеместно наступают и что уже с 8 сентября идут бои за Варшаву. Поляки спешили, очень надеясь достичь румынской территории. Однако не успели.

«Отступая, хотя вроде и не битые, мы дошли до Львова, где сдались Красной армии», — вспоминает Алексей Николаевич.