Загадочные страницы русской истории - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бондаренко, Николай Ефимов cтр.№ 26

Такими радикальными методами боролся государь с коррупцией и недобросовестным отношением должностных лиц к служебным обязанностям. Зато и армию реформировали, и границы укрепили, и войну в конце концов, выиграл и. Да и великую империю сумели создать. Сохранилось, кстати, письмо капитана бомбардирской роты Яна Гуммерта, бежавшего после Нарвы к шведам, а потом раскаявшегося в своем предательстве: «Сила вашего величества неописана и так велика, что с тремя или четырьмя неприятелями вместе можно вести войну с пользою; люди сами по себе так хороши, что во всем свете нельзя найти лучше; но нет главного — прямого порядка и учения. Никто не хочет делать должного; думают только наполнить свое чрево и мешок, а там хоть все пропади».

Между прочим, словно бы вчера написано.

Царь Петр умел делать выводы… Этот мудрый государь не жалел сил и средств для укрепления армии, видя в ней главную опору возрождающегося, выходящего на европейскую и мировую арену государства. Петр сказал тогда провидческую фразу: «Ученики выучатся и отблагодарят своих учителей».

Волей государя «Нарвская конфузия», как нарекли современники это поражение, оказалась отнюдь не роковым генеральным сражением, но прологом длившейся два десятилетия Северной войны. Так что шведам следовало бы не возноситься после своей победы, а крепко призадуматься о том, что станут делать русские, которые не собирались складывать оружия. Но, к своему несчастью, Карл XII успел возомнить себя непобедимым полководцем. Если перед Нарвой хорошо работала шведская разведка, и «король Карлус» был прекрасно осведомлен о нашем войске, то после «конфузии» противник словно бы потерял к нам интерес. Последующие события просто не укладываются в логику предыдущего военного поражения. Казалось бы, «великому полководцу» Карлу XII самая пора навестить своего «царственного брата» т его территории. Например, стремительным маршем дойти до Москвы. Но нет — все летние бои происходили на шведской территории.

Русский царь навязывал свою инициативу. Было решено вторгнуться в шведские пределы, но далеко не углубляться, а в бой вступать только при значительном численном превосходстве, действовать осторожно и осмотрительно… Таким образом, армия приучалась к войне, получала боевую закалку, переходя от выполнения менее сложных задач к более трудным.

Исключение было всего лишь одно: 12 (23) июня эскадра адмирала Шеблата попыталась подойти к Архангельску. Семь шведских кораблей шли к русским берегам под английскими и голландскими флагами, но были вовремя обнаружены и опознаны. В результате боя противник бежал, потеряв два судна, севших на мель. «Зело чудесно!» — отозвался по этому поводу наш государь.

Итак, в кампании 1701 года тактической инициативой владели русские. Перехват стратегической инициативы был еще впереди. «Решено было двинуться в шведские пределы, но далеко не зарываться, — писал Керсновский. — В бой вступать лишь при наличии подавляющего численного превосходства и, действуя осторожно и осмотрительно, постепенно приучать войска к полевой войне, закаливая их переходом от более легких к более трудным задачам».

Не стоит забывать, что в ту нору Швеция считалась первостепенным государством и обладала лучшим в Европе, а, следовательно, и в мире, воинством. Это Карл XII доказал самым убедительным образом, когда 9 июля 1701 года наголову разгромил под Ригой сильную саксонскую армию.

Однако, как сказано в «Истории Северной войны» Б. С. Тельпуховского, «Петр I настоятельно требовал от Шереметева посылки отдельных отрядов в пределы Лифляндии для уничтожения мелких отрядов Шлиппенбаха. В этих набегах прошел весь 1701 год».

Генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев — один из лучших русских полководцев того времени. Под Нарвой он командовал иррегулярной конницей и, по свидетельству Д. Н. Бантыша-Каменского, «советовал главнокомандовавшему обложить город малою только частию войска, а с остальною идти на встречу Карла XII, ожидать его на выгодном месте и дать сражение, в котором вся армия могла бы действовать против шведов соединенными силами, но герцог Крои отвергнул мнение опытного вождя…».

Царь Петр согласился тогда с правотой Бориса Петровича, но, к сожалению, уже постфактум… «Нарвская конфузил» оставила заметный след в душе генерала. Несколько медлительный, он стал еще и предельно осторожным, так что государю порой приходилось его буквально понукать.

Так произошло и в конце декабря 1701 года, когда отряд Шереметева, дойдя почти до Дерпта — Тарту, старинного русского города Юрьева, — обнаружил стоявший там восьмитысячный отряд генерала барона Шлиппенбаха, командовавшего шведскими войсками в Лифляндии. Шереметев превосходил противника по численности: у него было 4 тысячи драгун при трех конных орудиях, 6 тысяч иррегулярной — «нестройной» — конницы и 8 тысяч пехоты при 16 орудиях, однако все это было необстрелянное, неопытное войско. Генерал-аншеф доложил о своем открытии государю, Петр потребовал атаковать, Борис Петрович долго колебался — и решился!

Сражение началось буквально анекдотом. Шереметев послал на разведку «нестройную» конницу, которую противник… проигнорировал, приняв за мародеров. После этого в наступление перешел весь русский отряд.

28 декабря (8 января) передовой отряд нашей кавалерии столкнулся со шведской партией в триста человек и взял ее в плен! Это показалось чудом. От пленных стало известно, что барон II 1липпенбах уже оповещен о приближении русских, а потому Шереметеву ничего не оставалось, как поспешить.

В морозный день 29 декабря, когда «нестройная» кавалерия уже схватилась со шведской конницей, Шереметев с драгунами подошел по глубокому снегу к мызе Эрестфер, спешился и развернул свои силы к атаке на крутой горе. Противник осыпал его пулями, атаковал и вскоре окружил. Казалось, поражение неминуемо, но русские стояли насмерть, ожидая подхода основных сил пехоты и артиллерии. Как сказано в «Русском биографическом словаре», «с большим трудом удалось Шереметеву удержаться до подхода артиллерии Чамберса (генерал-майор Иван Иванович Чамберс, первый командир гвардейского Семеновского полка), освободившей его тыл; почти все снаряды были уже расстреляны — оставалось по выстрелу на орудие и по два заряда на ружье».

Но тут, получив подкрепление, русские всей силой навалились на Шлиппенбаха, сбили его с позиции, обратили вспять и прогнали по глубокому снегу за три версты за Эрестфер.

Первая русская победа в Северной войне оказалась весьма убедительной: противник потерял до 3 тысяч человек убитыми, 400 — пленными, 8 знамен и 4 орудия. У Керсновского, впрочем, названо 16 знамен и 8 орудий, а в «Истории Петра Великого» А. С. Чистякова — 6 полевых орудий. Наши потери простирались до тысячи человек.

Обратимся вновь к «Истории Петра Великого»:

«Петр невыразимо обрадовался этой крупной победе над шведами; он воскликнул:

— Слава Богу, мы можем, наконец, бить шведов!

Шереметева возвел в генерал-фельдмаршалы и послал ему орден Андрея Первозванного и свой портрет, осыпанный брильянтами; всем офицерам дал следующий чин и денежную награду на солдат, по одному рублю».