В спецслужбах трех государств - читать онлайн книгу. Автор: Николай Голушко cтр.№ 135

Касаясь организованного террора 1937–1938 годов против собственного народа, я полагаю, что мое поколение сотрудников органов безопасности не несет ответственности за преступления тех лет. Но в личном плане считаю, что преступления любого периода в истории страны (капитализма или социализма) против собственного народа не должны забываться, особенно сотрудниками спецслужб, наделенных полномочиями применять властные меры. Прошлое всегда должно напоминать, что руководители силовых ведомств должны строго соблюдать законы, ведь, допуская правонарушения или исполняя преступные приказы, они сами становятся жертвами, проклинаются потомками. Проблемы палачей и жертв стоят рядом: рассматривая через годы трагические события нашей истории, можем ли мы оправдывать одних и строго судить других — они все жертвы. И сегодня в связи с культом Сталина в истории продолжаются споры о причинах происходившего Большого террора. Некоторые придерживаются мнения о том, что в 1937–1938 годах коммунистическое руководство СССР решило уничтожить всех политических противников режима, препятствующих строительству социализма и форсированной модернизации страны перед угрозой войны. Специально подчеркнем, не только реальных, но и потенциальных противников по фабрикуемым политическим мотивам.

В этот период коммунистическая власть оказалась в сложной ситуации и нельзя не учитывать конкретные исторические условия. Надвигалась Вторая мировая война, давали знать последствия трагедий коллективизации и голода 1932–1933 годов, стремительных темпов индустриализации за счет эксплуатации рабочих и крестьян, недовольство проводившейся карательной политикой порождало потенциальную вероятность возникновения «пятой колонны» (свеж был опыт Гражданской войны в Испании), вызывало усиление подозрительности и агрессивности со стороны Кремля. Другие оправдывают репрессии тем, что наличие огромного числа заключенных было выгодно коммунистическому режиму для реализации экономических программ индустриализации, привлечения дешевой рабочей силы на сталинские стройки социализма.

Существует точка зрения, что при принятии Конституции СССР в 1936 году Сталин столкнулся с собственной оппозицией со стороны партийной бюрократической элиты — большинства в ЦК и среди региональных партийных секретарей, которые не согласились с некоторыми его предложениями, в частности о внесении демократических изменений в закон о выборах. Уже в те годы предлагалось, чтобы в бюллетень для голосования вносилось несколько кандидатов. К этому положению наше общество пришло только при Горбачеве.

Как бы то ни было, на мой взгляд, с оппозицией нельзя бороться полпотовскими методами — этого Сталину никогда не забудут. Политический террор не может оправдываться никакими, даже высокими и благородными целями. При всех его заслугах перед партией и народом вина Сталина за допущенные массовые репрессии и беззакония огромна и непростительна. Если наши современники и наследники захотят жить в демократическом государстве, то они должны извлечь уроки из прошлого. Оздоровление общества может наступить только тогда, когда люди знают всю правду, пусть горькую, о своем минувшем ради здорового и прекрасного будущего.

Пока не будет определена и разграничена четкая ответственность любых структур — политических, партийных, правоохранительных — будущие поколения под влиянием информационной обработки будут смотреть на сотрудников НКВД как на крайних виновников периода сталинского террора. Существует мнение, что с ранних советских времен органы госбезопасности «люто ненавидели КПСС» и всегда на партию «точили зубы» (эту точку зрения озвучил политолог Сергей Кургинян). Я считаю такое мнение надуманным.

Но даже эти тяжелые и трагические страницы сталинских репрессий не могут перечеркнуть героические страницы деятельности органов госбезопасности. Вклад сотрудников в защиту государства, подвиги и самоотверженность чекистов в Великой Отечественной войне, мужественное преодоление тяжких испытаний в послевоенные годы, выполнение служебного долга в современный период, когда органы госбезопасности стали активным фактором борьбы с международным терроризмом и бандитизмом внутри страны, — все это неоценимый и нравственный материал для воспитания патриотов России.

Когда умер Сталин, мое поколение было еще слишком юным, чтобы понять драматизм сталинской эпохи. Но вместе с тем это было время выдающихся достижений советского народа: полной ликвидации неграмотности населения, особенно в среднеазиатских республиках (до 75 % населения было неграмотным), создания мощной экономики, великих достижений в освоении космоса, мировых открытий в науке, укрощения ядерной энергии и, конечно же, незабываемого спасения человечества от фашистской чумы. Многие экономические и военные победы связываются с именем Сталина. От этого феномена историю в сторону не увести, как бы кому-то ни хотелось. Такой личностью действительно можно было бы восхищаться, если бы не тяжелый груз наследия сталинского режима.

Когда приближалось 100-летие со дня рождения Сталина, меня направили в командировку в Грузию с задачей контроля совместно с местным КГБ за возможными эксцессами, которые стихийно могли возникнуть в республике в связи с этой датой. В центре опасались нежелательных выступлений как сталинистов, так и критиков вождя, ибо не забылись события в Тбилиси 1956 года, когда после разоблачения культа личности выступления в поддержку Сталина были подавлены военной силой.

По совету председателя КГБ Грузии генерал-полковника Алексея Николаевича Инаури день рождения Сталина я провел в его родном городе Гори. Там можно было нагляднее увидеть, как будет отмечаться юбилей его земляками. На центральной улице практически возле каждого жилого дома жителями были накрыты столы с грузинскими винами и национальными блюдами. День рождения великого земляка стал настоящим праздником для населения города, наблюдалось общее ликование и торжественность, люди угощали друг друга и всех, даже незнакомых прохожих. Большую часть рабочего дня я провел в музее Сталина, который создавался к его 70-летию при участии всех братских советских республик. От экскурсовода я узнавал о жизни Сталина много интересного и поучительного, такого не вычитаешь в энциклопедиях. Я увидел свидетельства его бедного детства и юности, впервые услышал стихи Сталина, ознакомился с содержанием писем к дочери Светлане («дорогая моя хозяюшка» — так обращался он к 12-летней дочери), узнал неизвестные для меня факты, например его требование уничтожить хвалебную книгу о нем как «вещь исключительно вредную». Патриотическое стихотворение 17-летнего Иосифа, как мне говорили, вошло в букварь грузинского языка; его перевод на русский язык поэмы «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели признавался специалистами лучшим; оказалось, что когда юноша Джугашвили пел в церковном хоре, послушать его спускались с гор даже старики.

Когда в КГБ республики мы обобщили информацию, стало ясно, что грузинским народом 100-летие со дня рождения Сталина было отмечено без каких-либо антиобщественных проявлений. В сельских районах, в пяти населенных пунктах, были восстановлены памятники, ранее снятые по решению местных властей и припрятанные до поры до времени в укромных местах. Самовольно восстановленные памятники Сталину было решено не трогать.

В те дни я вспоминал свои школьные годы, когда учил наизусть на казахском языке стихотворение о двух соколах, сидевших «на дубу зеленом, да на том просторном» (первый сокол — Ленин, второй — Сталин). Наш казахский народный акын Джамбул пел: «Сталин — глубже океана, выше Гималаев, ярче солнца».