В спецслужбах трех государств - читать онлайн книгу. Автор: Николай Голушко cтр.№ 104

Во главе группы народных депутатов СССР Борис Олейник направился в Вильнюс для выяснения того, кто дал военным команду действовать. Понятно, что сами военные без приказа или устного разрешения не могли даже тронуться с места. В итоге Олейник убедился в том, что трагедия в Вильнюсе произошла не без ведома Горбачева. «Поверьте, мне очень хочется ошибиться, но все делалось по одному сценарию, о котором вы, как обычно, не знали, не понимали, разводили руками и уже с опозданием посылали нас, свою пожарную команду, все выяснять», — упрекал он Президента СССР.

На заседании Политбюро ЦК первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Ислам Каримов со всей откровенностью обратился к Горбачеву: настала пора перестать делать вид, будто все, что происходит в стране, возникает стихийно. Ведь очевидно, что существуют специальные центры и люди, которые организуют самые опасные процессы. Нам нужно говорить об этом открыто, называть их.

Чувствовалось, что по многим вопросам в Политбюро ЦК уже не было единства. Собственную линию начало проводить руководство созданной Российской коммунистической партии во главе с Иваном Кузьмичом Полозковым. Аналогично образованию самостоятельного российского КГБ при Иваненко, нарушавшего централизованную систему госбезопасности, российские коммунисты настаивали на созыве внеочередного съезда КПСС, не скрывали намерения добиться отставки Горбачева. Последний жаловался, что Полозков настраивает против него «своих» и подрывает его авторитет.

На заседании Политбюро ЦК было решено 25 июля провести внеочередной пленум ЦК КПСС. Обстановка была такова, что Назарбаев решил опередить события и высказался, что на пленуме могут снять с работы Горбачева, а вслед за ним — «и нас всех». Станислав Гуренко с присущей ему твердостью поддержал своего казахстанского соратника, заметил, что на Украине авторитет Горбачева настолько мал, что его уже никто не замечает.

20 июля Ельцин издает указ, запрещающий деятельность КПСС в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР. Провозглашалась «департизация», на которой давно настаивали демократические оппозиционные силы для ослабления влияния коммунистов на рядовые массы.

Президент СССР Горбачев не отреагировал на подготовленную провокацию накануне намечаемого на 25 июля пленума ЦК КПСС, хотя был правомочен отменить правовой акт Ельцина. Пленум не подготовили, проект Союзного договора до конца не был доработан, а Горбачев в начале августа отбыл отдыхать в солнечный Крым.

Чебриков так прокомментировал отсутствие четкого курса партии в те дни: «Горбачев елозил, безостановочно суетился, потом начинал метаться из стороны в сторону так, что курс партии просто исчез…»

Для деятельности КГБ Украины в этот отрезок времени наиболее существенным явилось то, что республиканская националистическая оппозиция стала ориентироваться на блокирование и согласованность проводимых действий против советской власти с московскими «демократическими» кругами. Это братание показало, что «имперские братья» вместе с главарями зарубежных центров ОУН стали успешными учителями для сторонников украинского «национал-освободительного движения». В Москве «Демократическая Россия» объединила довольно многочисленную силу (свыше 30 партий и общественных организаций) на платформе создания оппозиции КПСС и устранения коммунистов с властной и политической арен.

Не только между двумя республиками, но и в масштабах страны осуществлялось еще более широкое объединение антисоветских элементов. В частности, было провозглашено создание так называемого «Межнационального комитета защиты политзаключенных», представлявшего собой организационное формирование ранее судимых украинских, прибалтийских, армянских, грузинских националистических элементов.

Консолидация демороссов и украинских оппозиционеров оформилась в Харькове на проведенном 26–27 января 1991 года «демократическом конгрессе». Об открытых и закулисных решениях нам было известно практически все: была разработана совместная программа действий, ориентированная на разрушение основных устоев социалистического государства. Лидеры демороссов провозглашали привлекательные лозунги: проведение в стране земельной реформы и предоставление всем горожанам земельных участков; внедрение вариантов приватизации, гарантирующих получение каждым жителем страны своей доли в государственной собственности; заключение двусторонних межреспубликанских экономических договоров и, наконец, общая политическая платформа — завоевание и приход к власти мирным, ненасильственным путем.

В обращении «К народам России и Украины» Демократическая Россия и Рух Украины, пользуясь демагогической фразеологией, заявляли, что они не против заключения Союзного договора Он должен привести к образованию базирующегося на уважении прав человека и национальных интересов содружества суверенных государств, добровольно вошедших в Союз, для реализации своего суверенитета и сохранения взаимно выгодных тесных и давних экономических отношений.

Особенно ловкой была агитация, направленная на оказание влияния на армию и сотрудников правоохранительных органов. Их пытались убеждать, что «уходящая с политической арены власть Коммунистической партии» постарается увлечь за собой военных, КГБ, милицию, поссорить и отделить их от народа. Демократический конгресс заверял, что после того как пролилась кровь в Алма-Ате, Баку, Тбилиси, Вильнюсе, патриотически настроенные советские генералы и офицеры никогда не применят оружия против своего народа. Кто из них отдаст такой приказ, тот будет объявлен государственным преступником. «Вы для народа, присягали на верность ему, а не отдельным руководящим лицам, какое бы положение они не занимали».

В разработке стратегических и тактических установок «демократического движения» принимали участие многие народные депутаты СССР и общественные деятели, известные в стране.

Украинские националисты испытывали радость по поводу появления в России политических деятелей, которые считали, что существование советской империи пошло во вред всем народам, в том числе и российскому.

Я хочу сослаться на высказывания Галины Старовойтовой, с которой мы жили в одном подъезде. Иногда мы виделись и перебрасывались текущими новостями. В общении она была приветливой, доброжелательной, диаметрально отличалась от резкого и жесткого политика, чуть ли не единственного из народных депутатов, кто открыто выступал за проведение люстрации сотрудников госбезопасности. Может, я ошибаюсь, но такие неистовые личности должны быть в каждом обществе для эволюционного или революционного движения вперед. Вообще я убежден, что без участия и мнения женщин, матерей и жен, нельзя проводить настоящую государственную политику. Старовойтова не скрывала, что призывает демократические силы к решительной борьбе за захват политической власти, «замене всей социалистической системы», а не только устранению «старой гвардии». Еще до возникновения ГКЧП она отзывалась о Горбачеве как «последнем Президенте СССР, который будет смещен военной диктатурой». Считала, что на смену ему должны прийти молодые и демократичные фигуры, как она выражалась, подобные Анатолию Собчаку или «умному и опасному» Вадиму Бакатину.

Вспоминаю нашу последнюю встречу опять-таки у подъезда дома. И я, и она уже были отстранены Ельциным от своих государственных постов, но Старовойтова оставалась депутатом Государственной думы. Она поинтересовалась тем, как идут мои дела, продолжаю ли работать. Я был в веселом настроении: «Зачем мне работать? Я могу прекрасно существовать, ведь я знаю, в каком иностранном банке хранятся деньги компартии. Имею возможность получать неплохие дивиденды». Трудно себе представить поразившее ее чувство удивления, которое оставалось на ее лице даже после того, как она поняла мою шутливую иронию.