Моя нечаянная радость - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Алюшина cтр.№ 48

Отец серьезно выступил против и отговаривал:

– У тебя налет за последние две недели слишком большой, с перебором, и ты вернулся всего несколько часов назад, тебе отдыхать надо, а не за штурвал, сам все понимаешь, – увещевал он.

– А выход какой? – напоминал расклад Матвей, перечислив, кто на каких сейчас вылетах из основного состава. – Запасной летчик сможет прибыть только через четыре часа, сам же созванивался. – И, хлопнув отца по плечу, ободряюще пообещал: – Вот после этого рейса железно: отдохну по полной, как положено.

Туда-то они долетели без особых проблем, правда погода начала быстро портиться, но не критично, а вот назад…

Все началось с того, что метеорологи прохлопали усиление ветра, переходящего в штормовой, и резкое понижение температуры и дали приемлемую сводку и «добро» на вылет. Практически сразу по вылету погода резко переменилась и начал бить такой штормовой в правый борт, что штурвал приходилось удерживать, напрягаясь всем телом.

И тут, как прописано по всем правилам подлости, один за одним стали барахлить приборы – то сбоят, то снова работают и что они там показывают: поди догадайся: когда не врут, а когда откровенно брешут.

В общем «картина маслом», как говаривал герой одного фильма. Да еще и связь пропала на какое-то время.

Ветер с штормовыми порывами, неожиданно и резко усилившийся мороз, грозивший обледенением, связь исчезла, приборы охренели – куда летят, как? В своем «эшелоне», в коридоре или уже в Баренцево море полетели? Машину трясет, кидает. Второй пилот бледный, как привидение покойной прабабушки, и в легкой форме ступора.

На невероятном чутье каком-то, на запредельной силе воли, отрицающей любую панику и расфокусировку внимания, Батардин держал самолет, нутром чувствуя направление, сверхзнанием и уверенностью пилотировал борт через этот шторм, начавшуюся сухую грозу и усиливающийся мороз.

И, когда они смогли увидеть первые ориентиры на земле, то поняли, что практически не отклонились от курса, Матвей вернулся и встал в нужный эшелон, а вскоре они смогли поймать устойчивую связь с диспетчером.

Когда Батардин посадил свой борт на родном аэродроме, рубашка, брюки и белье на Матвее были насквозь мокрыми от пота, даже носки в ботинках. Он откинулся на спинку кресла и думал, где наскрести силы, чтобы встать и выползти из самолета.

– Как?! – в полном шоке глядя на него, спросил второй пилот. – Как ты смог это сделать? Ты… – не находил он слов от потрясения, – ты не просто пилот, Батардин, ты… шаман, гуру какой-то, инопланетянин, итить на фиг! Как ты нас довел?! Как?!

– Работа такая, – умученно усмехнулся Батардин, – просто такая работа.

– Да какая работа!! – восклицал второй пилот. – Нам ведь кранты светили полные! Несло хрен знает куда и крутило! А приборы?! Ну вот как ты нас вывез? Тебя, блин, Бог в темечко поцеловал, не иначе! Дай, я тебя тоже поцелую, командир! – заграбастал он Матвея в объятия и расцеловал в щеки, отодвинулся и еще раз восхитился: – Ну, командир, ты гений! Ты не просто крут, ты какой-то колдун, честное слово!

Отец же восхищаться не стал, а отчитал, как только сын ступил с трапа, наорав и не щадя голосовых связок:

– Какого хрена ты вообще вылетел оттуда?! Обязан был сидеть, как огурец в огороде!

– Метеосводку дали вполне приемлемую. Это потом уж началось, – еле ворочая языком от усталости, объяснил Матвей.

Отец поорал еще, видимо скидывая таким образом свой стресс, потом притянул к себе сына и обнял.

– Ты молодец! – проворчал ему в плечо батя. – Ты такой молодец, сын. Ты такой невероятный летчик! Уникальный!

И резко отстранившись, совсем другим тоном – деловым, начальственным, официально запретил Матвею приближаться к аэродрому на три недели.

Отдых – все! Без вариантов!

– Сейчас дежурного водителя вызову, он тебе в Загорье отвезет, – руководил отец.

– Нет, батя, – отказался замученным голосом Матвей, – домой, до ближайшей койки. А к вам я завтра. Отосплюсь и приеду.

Петр Федорович посмотрел внимательно на сына и никакого водителя вызывать не стал, а усадил Матвея в транспортник аэродромный, сам сел туда же, их довезли до здания вокзала отец, поддерживая Матвея под руку, довел его до своего автомобиля, открыл перед ним дверцу пассажирскую. И, хоть Матвей и ворчал, что он не немощный и вполне сам может передвигаться, но помощь отца принял – деваться было некуда, слишком устал, чтобы спорить.

Петр Федорович привез сына в городскую квартиру, поддерживая под локоток, помог подняться по лестнице, открыл своим ключом дверь, завел в дом, и Матвей тут же сел на обувную тумбочку. Ему надо было в душ обязательно, и срочно снять с себя промокшую одежду, но двигаться он не мог, совсем – все, нет никаких сил.

– Тебе надо срочно и обязательно поесть горячего, – заявил решительно отец и направился в кухню.

А Матвею неожиданно как-то нестерпимо остро, непонятно почему, захотелось услышать голос Майи. Просто голос. И, чтобы не передумать, он достал смартфон из кармана, быстро отыскал ее номер в записной книжке и нажал вызов.

– Да? – несколько удивленно ответила она.

А он не сразу смог сказать что-то – слишком стремительным для его заторможенного состояния оказался переход от пришедшей ярким импульсом мысли к ее осуществлению – и вот он уже ее слышит.

– Привет, – поздоровался Батардин.

– Привет, – ответила Майя и спросила: – У тебя что-то случилось?

– Да нет, в порядке все, – удивился ее вопросу Матвей.

– Слушай, Батардин, – решительным тоном принялась выспрашивать девушка, – а ты там часом не на какую-нибудь свою вынужденную посадку уселся и гоняешь с пистолетом в руке песцов по тундре?

– Нет, – еле усмехнулся он с трудом, – дома сижу, на обувной тумбочке в прихожей.

– Точно дома? – подозрительно переспросила Майя.

– Точно-точно, – заверил Матвей, начиная понемногу улыбаться этому ее тону допрашивающей жены. – Почему ты спросила?

– У тебя такой голос, – пояснила Майка, – как будто ты отбивная, которую долго били, а теперь оставили немного отлежаться перед жаркой, – и с настоящей тревогой поинтересовалась: – У тебя там что-то случилось? Полет трудный?

– Нормально, – не мог перестать улыбаться он.

– Понятно, – выдохнула она с большим значением. – Значит, геройствовал. – И с тревогой в голосе уточнила: – Все хоть в порядке?

– В порядке, нормально, – в третий раз повторил Матвей и даже кивнул, забыв, что она его не видит.

– Понятно, – снова повторила Майя и отчитала: – Батардин, ты там поберег бы себя, что ли. Как правило, только песни и былины про героев хорошие складывают, а сами они все плохо заканчивают.

– Поберегу, – все улыбался он, не заметив, как тихо вышел из кухни Петр Федорович, остановился в коридоре и слушал его разговор. – С завтрашнего дня в отпуск отправлюсь.