Дешево и смертельно - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 7

Рита, торопясь, вытащила из него фотографию и плотный лист бумаги. В первый момент она не узнала женщину на снимке, но, вглядевшись, поняла: это разумеется, Маринка. Только зачем-то обстригла волосы и перекрасилась в рыжий цвет. Ей никогда не шло, но, может, во Франции сейчас так модно? Сидит себе на пляже в новом купальнике, загорает.

Рита развернула письмо. Большой лист был заполнен едва ли не на половину. Напечатано на компьютере – они там, в Европе, писать ручкой уже разучились.

«Дорогие мои!

Все идет прекрасно, просто замечательно! Николя оказался отличным мужем. Он всячески меня балует и буквально носит на руках. Мне ни в чем нет отказу. На свадьбу он подарил мне кольцо от Картье. Костюм на мне был от Живанши – голубой, а вечером, на приеме по случаю свадьбы, – лиловое платье с очень глубоким декольте и длинные перчатки.

Мы скоро переезжаем – собираемся покупать дом в предместье Парижа или квартиру в самом городе, еще не решили. Так что адрес я напишу позднее.

Леночка шлет привет, у нее все прекрасно.

Целую, Марина».

– Это все? – Рита недоуменно вертела в руках листок. – Что это за ерунда?

– Как видишь, – процедил сквозь зубы Сережка, – вот такое письмецо.

– Когда она его отправила? – Рита схватилась за конверт.

На штемпеле дата: седьмое апреля этого года. Значит, месяц назад письмо было отправлено из Парижа.

– А получил ты его когда?

– В середине апреля, – угрюмо сообщил Сережка.

«Тете Любе было совсем плохо, – вспомнила Рита, – она все равно уже ничего не понимала».

– Обо мне ни строчки, – продолжал Сережка, – пишет «мои дорогие», а кто это?

– О матери ни слова… – пробормотала Рита. – Послушай, тебе обидно, что она с совершеннолетием не поздравила, но, может быть, скоро отдельное письмо придет…

– Придет! Еще через год! – закричал Сергей. – За десять месяцев всего два письма и было! Ах, все прекрасно! Собралась вдруг замуж за какого-то хмыря, которого она и в глаза никогда не видела, а меня она спросила? Я, между прочим, сын родной, и мне ее замужества ой как надоели! И не успокаивай меня, я знаю, что она забыла про день рождения!

– Но как же она могла забыть?

– А как она могла бабушке не написать ни строчки?

Рита промолчала. Сережка вдруг подошел к ней и сел рядом на диван.

– Послушай, Ритка, ну их всех к черту, а? Давай вдвоем жить, переезжай сюда насовсем! Места много, на работу устроишься… Я тоже что-нибудь найду, чтобы подработать. Я ведь у папаши этого деньги брал только потому, что он обязан меня до восемнадцати лет содержать. А одолжений мне от него не надо. Он еще будет условия ставить: сдай хвосты, тогда получишь деньги! Да пошли они все, мы сами проживем! Раз уж мы вдвоем остались…

– А Лялька? Как там Лялька? Почему мать про нее ничего не пишет? – вздохнула Рита.

– Вот же пишет: у Леночки все в порядке.

– Какой еще Леночки? Никогда мы так ее не называли, Лялька и все.

– У нее там, во Франции, уже совершенно ум за разум зашел, небось и по-русски разговаривать разучилась.

– Ну, не знаю. – Рита еще раз перечитала письмо.

Конечно, Маринка всегда была взбалмошной и жила не по уму, как говорила тетя Люба, но не до такой же степени! Пишет про тряпки, про кольцо, а про ребенка ни слова. Нет, чтобы подробно рассказать – какой муж, где живет, чем занимается, как к Ляльке относится. Уж если все так хорошо, как она пишет, то почему бы не похвастаться, расписать все подробно? И в конце концов, для сына родного можно и ласковое слово найти. И матери написать, рука не отвалится, тем более что не рука, а компьютер. Хотя матери-то нет больше, а Маринка и не знает про это.

Адрес так и не прислала. Может, муж боится, что куча родственников из России припрется?

– Сережка, а в том, первом письме тоже обратного адреса не было?

Сережка молча вывалил перед Ритой ящик письменного стола на пол.

– Ищи сама!

В ящике был полный набор. Аудиокассеты, дискеты просто навалены, даже без надписей, начатая упаковка скотча, несколько пакетиков с презервативами, зачетка, вымазанная чем-то липким, подушечки жевательной резинки, сломанные часы и батарейки для плеера. На самом дне, среди бумажек с записанными телефонами каких-то Ир и Тань, лежал большой лист бумаги, расчерченный для записей при игре в преферанс. И только под ним Рита обнаружила отдельно лежащую фотографию. Маринка с дочкой на пляже. Лялька в кокетливом купальнике в синий горошек, волосики вьются колечками – видно, купалась, они всегда от влажности у нее завиваются. Маринка еще не загорелая. И волосы длинные по плечам распущены.

Рита перевернула фотографию. Маринкиным торопливым неразборчивым почерком было нацарапано:

«Серенька! Европа – это полный облом! А Франция – сказка про Красную Шапочку! Завтра едем знакомиться с будущим мужем. А пока загорали и купались. Живем в отеле, но завтра оттуда съезжаем пока не знаю куда. По-французски знаю два слова – «мерси» и «пардон». Можешь себе представить, этого хватает!

Целуем тебя крепко, солнышко!

Мама и Лялька».

И в самом низу едва поместился след маленького Лялькиного ротика, вымазанного Маринкиной помадой.

М-да-а. Коротко и бестолково, но совершенно по-Маринкиному.

Рита еще раз перечитала последнее письмо. А вот оно совершенно безликое, такое впечатление, что писал совсем другой человек. Но может, так кажется из-за равнодушных компьютерных строчек?

Она забрала оба снимка и письмо и ушла на кухню. Нашла в сумочке сигареты и прикурила от кухонной зажигалки. Валерий был очень недоволен, когда она курила, и теперь, ощутив невольный страх, Рита посмеялась сама над собой. Все, милая, больше никто не будет тебе ничего запрещать! Свободна и одинока! Можешь рассчитывать только на себя. Она заглянула в сумочку. Деньги, семьсот пятьдесят долларов, были на месте. И еще тысячи три с чем-то нашими. Вот и все ее богатство. От тети Любы осталось немного. Конечно, есть еще квартира. И кое-какое золотишко – не зря тетя Люба всю жизнь проработала в ювелирторге. Но прошло бы очень много времени, пока Рита сумела бы продать квартиру. Пришлось бросить все как есть. А колечки, купленные в советские времена, сейчас ценности большой не имеют.

Рита положила перед собой оба снимка и стала рассматривать их, сравнивая. Зачем она это делает, не сумела бы объяснить. Но что-то беспокоило ее, что-то такое, чему она не могла пока дать определения.

Снимки были одинакового размера, на такой же бумаге, и вполне могли быть сделаны одним и тем же аппаратом. Но между ними была разница во времени не меньше… сейчас сообразим. Значит, уехала Маринка в прошлом году в июле. Ну да, она ведь приезжала к ним с тетей Любой проститься, и обратный билет брала ей Рита на девятое июля. А на пятнадцатое у нее уже были билеты на самолет в Париж. Значит, прилетели они пятнадцатого, пока то да се, сняты они не в Париже – видно, что пляж, море рядом. Значит, привезли их на Лазурный Берег, оттуда Маринка прислала фотографию.