Сафари на гиен - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 38

– Что же ты себя так низко ценишь? Говорят же – старшую дочь выбирай по матери. Какая мать, такая и дочка со временем будет!

– Вряд ли. Она на мать совсем не похожа.

Сергей перехватил неудобный цветочный горшок и локтем нажал звонок квартиры на улице Карпинского.

– Иду, иду! – послышалось за дверью.

Сергей выставил вперед проклятое денежное дерево и ввалился в квартиру.

– Ох ты, господи! – воскликнула нестарая еще женщина, мама Тани Королевой. – Спасибо вам, Сереженька! Уж как мне жалко было, что оно пропадет! А лиану, что вы в прошлый раз принесли, я в поликлинику отдала. У них места много, развесили ее по стенам. А денежное дерево никому не отдадим, у себя оставим, авось деньги в доме заведутся…

И конечно, она усадила Сергея на кухне пить чай с вкуснейшими плюшками.

– Ешьте, ешьте, мужчину надо хорошо кормить.

«Мне бы такую тещу!» – думал Сергей.

– Вот так вот, – грустно молвила Надежда Петровна. – Значит, исчезла Анна, и никогда я ее больше не увижу.

– Дело закрыто. – Сергей развел руками и опустил голову, помешивая чай.

– Странная судьба…

– Да уж! – оживился Сергей.

– А знаете, – Надежда Петровна посмотрела ему в глаза твердо, – я ее, Анну-то, не осуждаю. То есть убивать, конечно, нехорошо, и я не то чтобы не осуждаю, но понять могу. Потому что если бы вы видели, как она страдала, как вся жизнь у нее прахом пошла… Ведь у нее свету-то в окошке и было, что работа и муж. Причем муж всегда на первом месте был. Я сама тоже замужем тридцать лет прожила счастливо, но вот умер Валентин – что же делать, надо дальше как-то жить. Я ей, Анне-то, и говорю: «А если бы он умер? Ведь от этого не уйдешь, со всеми рано или поздно такое случается». А она отвечает, что если бы он умер, ей бы легче было, что, мол, возврата нет. Много раз мы с ней об этом говорили, никак я ее не могла убедить, что нужно все забыть и жизнь свою дальше продолжать. Такой уж у нее был характер, да еще болезнь… Лечили ее, лечили, да не вылечили, потому что, откровенно говоря, чахла она прямо на глазах и долго бы не протянула. Ведь у нее после больницы этой, – Надежда Петровна понизила голос, – прямо припадки бывали. В обморок она падала, грохнется и лежит без памяти, вот как ее изнутри горе-то сжигало!

– Точно припадки, вы не преувеличиваете? – осторожно спросил Сергей.

– Да что мне преувеличивать! – рассердилась его собеседница. – Несколько раз я сама видела, присутствовала при этом. Сначала судороги у нее по всему телу, а потом лежит как мертвая, ни рукой, ни ногой не пошевелит.

– А в клинике нервной, где она лечилась, мне ничего такого не говорили.

– Откуда они могут знать? – Надежда Петровна устало махнула рукой. – Это началось у Анны уже после, она в клинику не обращалась, потому что ей и так там за полгода осточертело. Сами знаете, как у нас в бесплатных больницах лечат.

– Ну, ну, – и что припадки? Часто у нее бывало такое? – Сергей продолжал расспрашивать, и сам не зная зачем.

– Часто не часто, а бывало. Не то чтобы там раз в неделю или в две, а то бывает месяца два нету, а то – через неделю. Раз зашла я к ней, что-то она позвонила, говорит – лежит, попросила хлеба купить. Как начало ее колотить! Я хочу «Скорую» вызвать – она не дает, пройдет, говорит. И действительно, прошло, я ее на диван уложила, посидела с ней, потом ушла.

– Когда это было?

– В тот день не помню, а еще раз было восемнадцатого октября. Я потому не забыла, что в тот день у Наташеньки, внучки, день рождения был. Я обещала пирог испечь, ребята должны были прийти, а я сижу там, у Анны, и бросить ее не могу. В пять часов только освободилась, когда Анне полегче стало, заснула она.

– Что такое? – Сергей лихорадочно листал записную книжку.

Так и есть, он не ошибся: восемнадцатого октября в поселке Мамино убили Сталину. И было это примерно в районе пяти часов вечера. А если в пять часов предполагаемая убийца Анна Давыдовна Соркина находилась у себя дома при свидетельнице, то никак не могла она оказаться в поселке Мамино… очень интересно.

– Еще что-нибудь вспомните? – посмотрел он на Надежду Петровну.

– Еще припоминаю, следующий припадок был у нее как раз через неделю, двадцать пятого числа, я еще расстроилась, что так скоро. В тот раз я у нее ночевала, потому что оставить боялась, утром ушла часов в восемь, Наташку надо было в школу вести.

– Так-так. – Сергей открыл нужную страницу.

Стало быть, ночевала и ушла утром, в восемь утра. И именно в этот день, двадцать шестого октября, была убита дворничиха Евдокия.

– Надежда Петровна, вы – удивительная женщина! – от души сказал Сергей. – И готовите так, что мне ваши пироги во сне снятся. А теперь мне надо идти.

– Куда же вы, Таня скоро придет, еще чайку выпейте.

– Бежать надо, спасибо вам за все. Но я еще зайду, уж извините за беспокойство.

Сергей столкнулся с Татьяной в дверях, наскоро поздоровался и убежал.

– Опять он тут торчит? – напустилась Татьяна на мать. – Зачем ты его привечаешь?

– Он по делу приходит, – удивилась Надежда Петровна, – как я могу его не пускать. Да еще цветок вон принес…

– Знаю я, что ему тут нужно! – не унималась дочь.

– Ты всегда все знаешь, – кротко согласилась мать, но глаза ее хитро блеснули.

– А ты не притворяйся! – Татьяна сегодня явно была не в лучшем расположении духа. – Не видишь, что ли, как он на меня пялится?

– Ну не знаю, – неуверенно высказалась мать, – сегодня я как только сказала, что ты придешь, так он сразу как ошпаренный вылетел. Да ты и сама видела.

И поскольку дочь молчала, она продолжала увереннее:

– И ничего он на тебя не пялится, вон в коридоре едва взглянул. Так что зря ты думаешь, что против твоих прелестей никто устоять не может. Если мужчина на красивую женщину пару раз посмотрит, это еще ни о чем не говорит. На то и глаза им даны, чтобы смотреть. А ты как в детском садике: ах, он на меня посмотрел!

– А чего же он тогда сюда таскается? – В голосе Татьяны не было прежней уверенности.

– По делу, – коротко ответила мать.

– Дело-то давно закрыто! Что ему, больше всех надо?

– Просто любит человек свою работу, старается. Так что твоя красота тут совершенно ни при чем, – безжалостно добавила Надежда Петровна и удалилась на кухню, оставив за собой последнее слово.

Разумеется, она заметила, как симпатичный полицейский посматривает на ее дочку. Но характер у Татьяны после развода здорово испортился. Так тоже нельзя – обожглась на одном, так теперь всех мужчин презирает. Но с ней не поспоришь…

Татьяна же, оставшись одна, рассеянно походила по комнате, потом уселась на диван и стала внимательно рассматривать себя в мамином круглом зеркале.