Время прощать - читать онлайн книгу. Автор: Миа Марч cтр.№ 17

«Это правда, – поняла она. – Я выбрала перемену. Сделала выбор, разрешив разгореться в своем сердце крохотному огоньку желания ребенка. Решила поделиться этим с мужем, а не хранить в тайне. Сделав выбор, я нарушила договор».

– Думаю, Мэрил поступила правильно. – Лолли встала и начала собирать пустые бумажные формочки от кексов и просыпавшиеся зерна поп-корна. – Почему ее счастье должно быть важнее счастья мужа или детей? Почему ее счастье важнее, чем переживания детей от ухода матери? А как это непростое событие скажется на их жизни?

– Не могу согласиться, – не уступала Джун и поднялась, чтобы собрать стаканы. – Несчастье тоже накладывает отпечаток на жизнь. Дочь тому доказательство, не так ли? Я не говорю, что она могла просто убежать с Клинтом и повернуть жизнь на сто восемьдесят градусов. Но предать себя, вот так разбить свое сердце…

«Не надо было вообще изменять мужу, – захотела крикнуть Изабел. – Если бы она не позволила себе влюбиться в Клинта…»

Но Изабел понимала, почему Мэрил это сделала. Изабел расплакалась.

– Изабел? – позвала Лолли.

– Я застала Эдварда с другой женщиной.

– Эдварда? – Джун ахнула.

– Мне очень жаль, Изабел. – Кэт погладила Изабел по руке.

– О нет, я не верю! – всплеснула руками Лолли.

Изабел рассказала про вчерашний день. О письме. О дурацком тесте для пасты и их годовщине. О том, как поднималась по тем белым ступенькам. О выражении лица Эдварда.

– И когда я наконец ответила сегодня на его звонок, он сказал, что дело там не просто в сексе. Это не просто роман. Он полюбил эту женщину, любил много месяцев, прежде чем позволил себе… – Изабел не смогла договорить до конца.

– О, Иззи, мне так жаль, – пробормотала Джун. – Мне теперь неловко от того, что я защищала их любовный роман в фильме.

Изабел посмотрела на сестру.

– Но разве его можно защищать? Потому что он якобы полюбил, это нормально? Он не предал меня и наши обеты? Все хорошо, потому что он полюбил?

Думаю, важно, чтобы ты знала: я ее люблю, Изабел. Дело тут не просто в сексе, это не просто жгучая страсть. Так я с тобой не поступил бы.

«Как мило с его стороны. Он поступил со мной так ради настоящего чувства».

Уверенность такого рода приходит только разв жизни…

«Очевидно, не один раз. Когда-то Эдвард был точно также уверен во мне. Теперь уверен в нахальной Кэролайн Ченоуит. По крайней мере пока».

Изабел подтянула колени к подбородку, обхватила их руками. Она уже не была той Изабел, которая в шестнадцать лет влюбилась в Эдварда. Она больше не была той напуганной девочкой, считавшей себя ужасной. Она больше не знала точно, кто она. В свой дом в Коннектикуте она не вернется – разве только собрать вещи и поделить содержимое большого дома. Можно подумать, ей хочется забрать мягкий и уютный плед, всегда напоминавший им с Эдвардом о Мэне. Или картины, которые они выбирали вместе во время медового месяца или на отдыхе.

«Что делать? Остаться в гостинице с теткой и оказывать необходимую помощь», – сказала она себе, поскольку нуждалась в надежном плане действий.

– Я рада, что ты с нами. – Лолли взяла ее за руку.

Изабел дала волю слезам. Лолли сильнее сжала ее руку, и на мгновение Изабел почудилось, будто за руки ее держит мать. Ничто не могло ей дать большего утешения.

Джун

После киновечера посуда была вымыта, в гостиной не осталось и следа поп-корна, а быстрый просмотр в Интернете материалов на тему «рак поджелудочной железы» и подбодрил, и напугал Джун, Изабел и Кэт, так что углубляться в исследования этим вечером они не стали. Джун сидела на балконе в комнате Кэт, глядя на гавань, на катера, на едва различимые белые и красные маяки. Перл оказалась права насчет того, насколько фильм может перенести в другую жизнь на пару часов.

«Мосты округа Мэдисон» так глубоко тронули Джун, что она еще не один час могла говорить о фильме. Но не о танце Мэрил Стрип и Клинта Иствуда под итальянскую оперу думала она сейчас. Думала она об этой сволочи Эдварде.

В тринадцать лет Джун понадобилось всего несколько месяцев, чтобы понять: «парень ее мечты», тот, о котором она разгадывала тесты в журнале «Семнадцать», тот, кого увела у нее более красивая и сексуальная старшая сестра, скорее парень-кошмар и ничтожество. Слова «Эдвард говорит» стали у шестнадцатилетней Изабел новым способом начинать предложения.

«Эдвард говорит, что сквернословие неприлично. Эдвард говорит, что от хлопьев в сахарной глазури, например, „Лаки чармс“, испортятся зубы и снизятся шансы попасть в Лигу плюща. Эдвард говорит, что каждый скорбит по-своему и не надо ему мешать…»

Последнее было единственным верным высказыванием из всего, что когда-либо изрекал Эдвард Макнил. О скорби он мог говорить как никто другой, умел заставить тебя почувствовать умиротворение, ощутить себя обвитым коконом понимания настолько, что ты почти забывал, зачем вообще пришел в Центр для детей, перенесших утрату. Во всяком случае, на несколько минут. Поэтому Джун понимала, почему Изабел так сильно на него запала. С Джун это тоже случилось и длилось несколько недель, пока не началось «Эдвард говорит» и Изабел не стала радикально меняться.

– Она изменяется к лучшему, – убеждала Лолли, когда Джун, в смущении от того, что случилось с ее резкой, эгоистичной, таскающей сигареты, пробующей травку распущенной старшей сестрой, ходила по пятам за вытирающей пыль и полирующей мебель теткой.

– Но она вдруг превратилась в паиньку… вроде меня, – хныкала Джун. – Она говорит пожалуйста и спасибо!

– А разве это плохо? – удивилась Лолли.

В носу у Джун защекотало от запаха лимонной полироли.

– Она теперь странный робот, – объяснила Джун.

Ей не хотелось, чтобы вернулась прежняя злая сестра, но и новая точно не нравилась. Эта контролируемая… контролируемая словами «Эдвард говорит».

Только много позже, через несколько лет, Джун поняла, что контролировал Изабел не Эдвард, а горе. А Эдвард хорошо умел справляться с горем.

– Пусть лучше она ходит в школу, нормально питается и говорит «пожалуйста», чем ведет себя вызывающе, – говорила Лолли. – Не будь к ней строга. Пусть превращается в то, что ей нужно именно сейчас. Она никого не обижает, помни об этом. Изабел себя найдет. Люди всегда себя находят.

Эти слова надолго остались с Джун.

«Люди всегда себя находят…» «В самом деле? Нашла ли себя Лолли после гибели мужа, сестры и зятя и превращения в тихую женщину, которая разговаривала, только если к ней обращались?»

Когда к ней обращались, Лолли говорила много. Но если не разыскать и не спросить о чем-нибудь, она не начнет первой разговор. Не спросит, как дела с домашним заданием, пригласил ли тебя в школе кто-нибудь на танец или почему ты сидишь с таким печальным видом.