Костры Фламандии - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 28

Как она провела три часа, оставшиеся до полуночи, этого не знает никто. Но известно, что около полуночи Ольгица, то есть графиня Ольбрыхская, приняла заранее приготовленное зелье из змеиного яда и каких-то трав и заснула вечным сном. Ровно в полночь мы положили ее в гроб, занесли на холм и предали огню. Пепел, как было завещано, развеяли над рекой, – избегала каких-либо подробностей самого ритуала кремирования Власта.

– А я, по простоте своей душевной, решил, что вы совершали какой-то бесовской обряд.

– Не огорчайтесь: ксендз тоже назвал его «бесовским». Хотя кто из нас, земных, способен определить грань, за которой бесовщина начинает превращаться во вполне богоугодное деяние?

– Нет уж, лучше погибнуть в бою, чем такие приготовления к собственному вознесению в заранее предначертанный день.

– Что, уже могильным холодком отдает? – спросила Власта, все еще не отрывая взгляда от Сатанинского холма. – Не стоит бояться.

– Почему ты считаешь, что я боюсь? Не забывай, что говоришь с воином.

– Всего лишь хотела сказать тебе, что уйти нам суждено вместе, в один день.

– При этом даже не спрашиваешь, хочу ли я этого, – сдержанно возмутился Гяур.

– Но и ты не поинтересовался, хочу ли этого я, – лукаво ухмыльнулась Власта. – Но что поделаешь, это – судьба, определяя которую, высшие силы забыли спросить нас обоих: нравится ли нам такая житейская доля.

– Никакие силы не заставят меня пойти против моей воли, против собственного желания.

– Так ведь у нас все так и случится – по воле и желанию. Не волнуйся, так и случится. Ну а перед смертью я помогу тебе избавиться от страха и мучений.

– С помощью того же зелья – змеиного яда, на травке настоянного, которое собственноручно приготовила для себя Ольгица?

– Если не придумаю чего-нибудь более пикантного. Ольгица ведь готовила не просто яд, не какую-то там травяную отраву, а настоящее «зелье смерти».

– И, конечно же, передала секрет этого зелья смерти тебе, своей наследнице.

– Она действительно оставила мне рецепт. Но всего лишь рецепт. А для того, чтобы приготовить подобное «райское зелье», нужна еще особая власть над ним, без которой оно теряет свою силу.

– Хочешь сказать, что ни власти, ни силы своей пророчица тебе не передала? Никогда не поверю этому.

– Да передать-то она передала, однако вступить во власть над ними смогу не сразу, а лишь несколько дней спустя, – скороговоркой объяснила Власта, не желая, чтобы Гяур заострял внимание на этом таинстве ее наследства.

– Ага, значит, всего лишь через несколько дней?!

– Причем я пока еще не знаю, когда и как именно это произойдет. Известно только, что через двенадцать дней после завещанного Ольгицей траура явится ко мне ОНА и сообщит.

– Кто же эта… ОНА?

– Не знаю. Никогда не спрашивай меня об этом, поскольку Ольгица тоже не знала, кто к ней является. Всегда говорила: «ОНА».

– И потом, недавно ты утверждала, что эта ваша «ОНА» явится на четвертый день.

Власта остановилась, удивленно посмотрела на Гяура.

– Да, я так говорила. Странно. Тогда я предполагала, что на четвертый, но теперь… теперь словно бы повторила чьи-то слова: «Через двенадцать дней после завещанного Ольгицей траура…».

Гяур понимающе кивнул. Выяснять, с чьего голоса она повторила, уже не было смысла.

– Следовательно, траур, как ты говоришь, будет длиться двенадцать дней…

– Вас, князь, это не отяготит, – довольно сухо заметила Власта, несколько высокомерно взглянув на него. – Стол накрыт. Вино есть. Кони и карета готовы к дороге. Только мой вам совет: не очень-то задерживайтесь в своем родовом замке. Сейчас это не к месту.

– Я бы не осмелился называть его «родовым». Как, впрочем, и «замком». К тому же я и не смогу задержаться в Каменце надолго, поскольку скоро мне предстоит возвращаться в Варшаву. Но по пути в столицу обязательно загляну сюда, в ваше имение. Понятно, что это произойдет после того, как траур завершится.

– Вы не сможете заглянуть сюда.

– Почему же?.. – попытался возразить полковник, однако девушка резко прервала его.

– Потому что так сложатся обстоятельства. И не заставляйте меня всякий раз объяснять, почему то или иное событие должно произойти, и почему именно с вами. Уже хотя бы потому, что я сама этого не знаю. Видение мне такое приходит – и все тут. Или же слышу чей-то голос, обычно женский. Так что приучайтесь полагаться на эти видения, привыкайте верить мне.

Князь амбициозно хмыкнул, но тут же с подростковой непосредственностью согласился:

– Ладно, попробую привыкнуть. Не знаю, правда, удастся ли, но…

– Не огорчайтесь, сразу же после траура мне тоже на какое-то время придется оставить Ратоборово. Но в конечном итоге все сложится очень хорошо. Вот увидите. Со временем я сама найду вас.

Князь был удивлен тем, с какой холодной вежливостью Власта произносила все это. Как быстро угасал бренный пыл ее страсти и менялось настроение.

– Похоже, что в ближайшие годы мы с тобой уже вряд ли увидимся. Ты ведь знаешь, что меня ждет поход во Францию. И еще неизвестно, как там сложатся обстоятельства.

– Во время французского похода ты уцелеешь.

– Вот в этом случае я не стану расспрашивать, почему ты так считаешь. Но все равно утруждать себя поисками не стоит. Тем более – такими дальними.

Улыбка, которой озарила свое лицо юная провидица, ничего таинственного и поднебесного в себе не таила. Это была типичная женская ухмылка недоверия и ревнивости: «Значит, все-таки стремишься избавиться от меня!..».

– Когда же вы наконец поймете, князь, – все с той же холодной иронией проговорила Власта, – не я буду искать вас, не я, а сама судьба ваша.

«А ведь это уже не нищенка Власта говорит, – с легкой грустью отметил про себя Гяур. – Перед тобой – графиня Ольбрыхская. Привыкни и смирись с этим. Впрочем, в твоей жизни это мало что изменит, – успокоил он себя».

25

«Совершенно ясно, что Великий магистр не доверяет мне, – размышляла Диана де Ляфер, оставшись у камина одна. – И чем больше я буду интересоваться тайной сокровищ и человеком, якобы что-то знающим об этой тайне, тем граф де Моле будет становиться все более скованным. Наш рыцарь решил добраться до клада тамплиеров в одиночку, собственной тропой, оставляя на ней тела благодарных попутчиков и всех тех, с кем начинал поиски».

Она не верила, что Артур де Моле всерьез решил посвятить свою жизнь возрождению ордена «бедных рыцарей Христовых». Человек, отважившийся на такой шаг, начинал бы не с поиска сокровищ упраздненного ордена и не со стремления во что бы то ни стало добраться до тайников Жака де Моле. Наоборот, он стремился бы удерживать рыцарей от кладоискательства, сосредотачивая их волю на служении великой идее ордена.